Кому рулить страной

"Я боюсь людей, которые приходят и говорят: хочу на руководящую работу", — признается "Времени МН" президент-ректор Российской академии государственной службы ВЛАДИМИР ЕГОРОВ.

— От чего зависит успешное управление нашей огромной страной?

— Имея в виду систему управления в России, следует говорить об административной реформе, о реформировании государственной службы. В августе прошлого года президент подписал концепцию реформы госслужбы, где учтены предложения специалистов нашей академии. А концепция кадровой политики — документ, инициативно подготовленный в академии. Но это пока проект. Сразу возникает основной вопрос: а чего мы хотим? Чтобы российское государство было эффективным. Прежде всего это эффективность управления, профессиональный госчиновник. Но самое тяжелое — административная реформа. По сути, органы госвласти должны предложить, как самих себя реформировать. Мы приходим к качественно новому обществу. Стало быть, надо определить: а где предел вмешательства государства в те или иные сферы общества, жизнь конкретного человека. При соприкосновении с мировым опытом государственного управления вытекает самый главный урок — нельзя скопировать опыт ни одной страны. Чтобы быть похожей на цивилизованную страну, России необходимо, кроме всего прочего, остаться со своим лицом.

— Можете ли вы сравнить Россию с другими странами по эффективности функционирования государства?

— Смотря с чем сравнивать. С точки зрения количества чиновников на душу населения совершенно разные показатели, скажем, во Франции и Германии, Великобритании и Швеции. Что взять для России? А невозможно что-либо взять. Ни одна из этих стран не имеет такой огромной территории, наших природно-климатических отличий. Ни одна из них не является столь многонациональной и многоконфессиональной, что предопределяет и наше совершенно оригинальное федеративное устройство. Кстати, на тысячу человек населения в России бюрократии меньше, чем во всех европейских странах.

Тут дело в другом. Государство должно быть конкурентоспособным на рынке управленческого труда по отношению к коммерческим структурам самой России. Без этого все талантливые специалисты уйдут в бизнес. И останется государственная управленческая машина с серым чиновным людом. В результате будут страдать прежде всего люди и государство. Вместе с тем приходится учитывать, что ни одно богатое государство мира не платит столько, сколько платит частный сектор. К примеру, в Канаде специалисты одинакового уровня в частной компании получают в 4 раза больше, чем в госорганах власти. А во всех министерствах и ведомствах есть должность помощника министра. Его назначает премьер страны. Помощник — человек, который от имени государства и правительства обеспечивает кадровую стабильность в данном органе власти.

— А кто главный кадровик у нас в стране?

— Это вопрос на засыпку. Такого кадровика у нас нет. Расстановку руководящих кадров на высших должностях государства определяет президент. Есть управления кадров в администрации президента и правительстве, кадровые службы во всех министерствах и ведомствах. Но единого органа по России не существует. Хотя для проведения единой кадровой политики, для того, чтобы профессионально и перспективно работать с резервом, подготовкой и выдвижением наиболее способных, уже проявивших себя специалистов, такая координация необходима. В связи с административной реформой и реформой госслужбы уже звучат предложения: "А не иметь ли нам в стране некое агентство или ведомство, которое занималось бы кадрами и кадровым резервом?". В некоторых странах (Франция, Германия) есть такие самостоятельные структуры, на правах министерства.

— В советское время все решалось в ЦК? А как сейчас?

— Разница достаточно большая. И не только в том, что раньше государство было идеологизированным, а сейчас нет. Механизмы примерно те же самые. В советское время имелась более выстроенная система прохождения кадров по различным ступеням госвласти, отслеживание этого карьерного роста кадров, работа с его резервом, а затем и выдвижение и назначение. Только система была не политико-государственной, а политико-партийной. Выстроенная в советские годы технология кадровой политики выглядит очень привлекательно. Но сказать, что она была очень эффективной, я не могу. Если б она была таковой, страна бы не рухнула. Вот главный аргумент.

Теперешнее состояние госслужбы и системы нашего управления переходное. Мы за 10 с небольшим лет, не без ошибок, в том числе и серьезных, сумели выстроить принципиально новые органы госвласти и в центре, и на местах, построить такие же взаимоотношения между центром и субъектами Федерации, создать органы муниципального управления, заложить основы законодательного порядка под действие органов госвласти и работы чиновничества вообще. Мы сумели создать государственную машину, которая приспособлена к работе в рыночных условиях правового государства.

— И сейчас для продвижения по службе уже не требуется партийное "добро"?

— Когда наконец у нас будет нормальная партийная система, партии будут действительно партиями, а не объединениями, которые собраны под предвыборную кампанию, тогда партия, ставшая парламентской, при формировании правительства, конечно же, будет делегировать людей, в которых она проверила, подготовила, которые прошли через соответствующее политическое и управленческое горнило опыта. Потому что любой споткнувшийся выдвиженец от ее имени — пятно для партии. У нас, к сожалению, пока еще нет такой партийной системы.

Беда наших партий и в том, что они очень плохо занимаются молодежью. Сильных авторитетных молодежных организаций у наших партий нет.

— Для эффективного функционирования государства нужны люди, работающие на своих должностях так, как выгодно государству.

— При одном условии. Иначе, не дай Бог, мы получим государственного монстра. Это должны быть люди, умеющие работать на пользу государства, если само государство стремится работать не на само себя, а на общество и на человека.

А то, что сейчас молодой человек имеет возможность предложить свои услуги через Интернет, в том числе органам госвласти, это нормально для гражданской службы. Этим надо пользоваться. Хотя я очень боюсь людей, которые приходят и говорят: "Я хочу на управленческую, руководящую работу".

— Предположим, у кого-то есть друг президент. Можно ли сегодня получить назначение, обойдя систему роста и подготовки?

— К сожалению, можно. И это несмотря на все рекомендации, должностные инструкции, практически всеобщее понимание необходимости соответствующего опыта для того, чтобы занять тот или иной руководящий пост. У нас достаточно много выдвижений и назначений по принципу личного знакомства — "я этого человека знаю". Когда стоит выбор между несколькими претендентами и руководитель среди равных (или почти равных) выбирает того, кого он знает, то это абсолютно естественно и понятно. Но если, выражаясь армейским языком, человека, не прошедшего батальон, ставят на армию — это нонсенс.

И еще, перетекание кадров из бизнеса в госструктуры власти — очень продуктивное, хорошее дело. Государство заинтересовано в талантливых людях, проявивших себя в бизнесе. Но когда речь идет о возвращении на госслужбу или приход из бизнеса, надо внимательно смотреть на дно. Деятельность в одной сфере госуправления и бизнеса при таком перетекании исключена. Это прямой путь к коррупции, лоббированию вопреки интересам государства и общества. Кстати, подобные ограничения, иногда пожизненного порядка для определенных должностей и сфер, также есть во всем цивилизованном мире. И здесь России изобретать ничего не надо.

Беседовал Армен Уриханян