ЛИБЕРАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ В БЮРОКРАТИЧЕСКОМ ГОСУДАРСТВЕ? ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ…
Ну вот и славненько: многострадальная программа «Реформирование госслужбы РФ» наконец подписана президентом, соответствующий законопроект направлен в Думу.
Поздно – хотя все равно лучше поздно, чем никогда. Поздно, потому что всем заинтересованным сторонам еще три года назад — когда Владимир Путин еще не был президентом, а Герман Греф открыл широкую дискуссию по проблеме в своем Центре стратегических исследований — было понятно: без административной реформы не пойдут либо будут искажены до неузнаваемости и все остальные. Что, собственно, и произошло и с таможенной реформой, и с налоговой, не говоря уже о юридической.
Причина очевидна и проста: мало написать реформу на бумаге — надо, чтобы кто-то ее претворял в жизнь. В условиях реформ «сверху» проталкивать реформы должны, по идее, те самые чиновники, против которых эти реформы и направлены.
Либеральные реформы в бюрократическом государстве — такого не бывает.
Реформа бюрократии — занятие наитяжелейшее. Она шла крайне тяжело и в Англии, и в Америке, и в Новой Зеландии, где сильны как раз те группы интересов, которые прежде всего выигрывают от такой реформы, — малые и средние бизнесы, органы местного самоуправления, общественные организации и общество в целом, наконец СМИ, которых хлебом не корми — дай рассказать о коррупции власти.
В Италии такая реформа шла под лозунгом «чистые руки», и шла исключительно благодаря самостоятельности прокуроров и независимости судов плюс опять же свободные СМИ. И тем не менее крови — в том числе и в прямом смысле слова — было пролито немало.
Тяжело такая реформа шла и в Таиланде, и в Сингапуре, где со свободой прессы немного лучше, чем у нас, но зато у президентов-популистов была самая широкая подпорка со стороны малых бизнесов, которые составляют ядро этих экономик.
В России, как известно, с малыми бизнесами — беда, их становится не больше, а меньше, поскольку они уже совершенно задушены и бюрократами, и монополиями. Нет и независимых прокуроров, как нет и независимых судов, — вместо них, как известно, телефонное право. В условиях же полузадушенных СМИ мне и вовсе не очень понятно, как какая-либо административная реформа может быть осуществлена в реальной жизни — не на бумаге.
Дело в том, что противиться реформе будут не только чиновники, причем высшие чиновники прежде всего, поскольку число подчиненных — их силовой ресурс в борьбе с оппонентами, а транспарентность принятия решений – и вовсе тюрьма; противиться будут и монополии, и олигархи, для которых важнее и дешевле сохранить статус-кво.
Противиться реальной реформе должны и администрация президента, и сам президент — в условиях полузакрытого, корпоративного государства, где решения принимаются узкой и не подотчетной обществу группой людей, единственная опора власти — бюрократия, как в погонах так и без. Собственно, никакой другой опоры у президента нет — инертная масса, которая неизменно поддерживает его во всех его деяниях и возносит на небеса рейтинг, эта масса легко изменит свои пристрастия, как только появится сильная альтернатива.
Наконец, реформа госаппарата входит в конфронтацию с самим устройством российской исполнительной власти. Так как эта самая власть у нас разделена минимум на две соперничающие группы интересов: администрация президента и правительство РФ. Первая диктует правила игры, но ни за что не несет ответственности, вторая группа — правительство — несет ответственность за все в условиях чужих правил игры. На противоречии двух институтов одной ветви власти и происходят главные коррупционные сделки.
Но мало того: соперничающие группы интересов наличествуют и в самой администрации президента, то есть как раз в том институте, который и обязан проводить политические реформы (а реформа госаппарата — это прежде всего реформа политическая). Представить себе, что они начнут ломать под собой тот сук, которым с таким трудом вновь овладели в последние два года, — ну бросьте, мы же все-таки реалисты, не с луны свалились, родная страна — не чужая.
Собственно, наглядной демонстрацией полного раскардаша в исполнительной власти стал прошедший инвестиционный симпозиум в Бостоне, где помощник президента по экономике Андрей Илларионов публично обличал и монополию под названием «РАО ЕС», которая наполовину принадлежит тому же государству, и ее начальников.
Чем же обернется административная реформа при таком положении дел? Риторический вопрос. В лучшем случае — голым популизмом, борьбой «за чистые руки» где-нибудь в провинции или в малоресурсном министерстве: так, чтобы никто из своих не пострадал. Повторю: либеральные реформы в стране победившей бюрократии — такого не бывает.
Евгения АЛЬБАЦ, специально для «Новой газеты»
25.11.2002
№ 87, Новая Газета (online)
25/11/2002
|
