Почему КПРФ не побеждает

"В центре нашей избирательной агитации будет 10-я годовщина расстрела парламента ельцинистами в 93-м году. Это вопиющий факт государственного терроризма, когда была растоптана Конституция России, о чем свидетельствовал тогдашний глава Конституционного суда Зорькин. Мы почтим память невинно погибших детей, стариков и женщин, погибших на баррикадах... Мы потребуем учреждения народного трибунала... Мы будем требовать от президента Путина, чтобы он лишил Ельцина иммунитета и тот предстал перед правосудием

Эти слова лидера КПРФ Г. Зюганова были произнесены им в большой "программной" беседе с главными редакторами оппозиционных газет "Советская Россия" и "Завтра" накануне начала кампании по выборам в Государственную Думу. Опрометчивые слова. И не только потому, что обнажают политическое убожество и импотентность нынешнего руководства КПРФ. Это ж надо: поставить в центр избирательной кампании похоронные мотивы десятилетней давности, когда в стране налицо колоссальные и всеобостряющиеся экономические и социальные проблемы, волнующие десятки миллионов людей! Только Зюганов сотоварищи могли додуматься сделать гвоздем избирательной агитации и пропаганды крупнейшей оппозиционной партии, претендующей на власть, жалостливые причитания о "Невинно погибших" и призывы к Путину покарать злодея Ельцина, которому нынешний президент обязан своим постов именно за то, что полностью поддерживал и одобрял его действия, включая и кровавые расправы с оппозицией! Куда логичней было бы призвать Путина уйти в отставку за такую действительно постыдную поддержку... Но якобы коммунист Зюганов плюет на элементарную логику. Им уже давно движет буржуазно-обывательское, старушечье, поповское мышление, которое, увы, характерно для многих бывших номенклатурщиков КПСС и которое во многом определяет стратегию и тактику нынешнего руководства КПРФ.Стоит ли удивляться, что имея в стране протестный потенциал в пределах 80 процентов всех избирателей, коммунисты получают на выборах от силы 25-26 процентов, в основном пенсионеров, людей пожилого возраста, да еще считают это невиданным успехом! Впрочем, это отдельная тема. Вышеприведенные слова лидера КПРФ позволяют задуматься о другом, не менее важном.

Бывают моменты, "моменты истины", когда из-под толстого слоя идеологического грима и пропагандистской косметики проступает реальный облик политического деятеля, который, оказавшись в чрезвычайной ситуации, перестает заниматься привычной игрой на публику и становится самим собой. Таким "моментом истины" стали для многих российских политических "звезд", включая и Г.А. Зюганова октябрьские события 1993 года. Как говорится, назвался груздем...

Но прежде чем перейти к оценке его поведения в те действительно страшные октябрьские дни, автор этих строк в отличие от Геннадия Андреевича был с защитниками Дома Советов до конца, до вывода под конвоем из горящего здания парламента, коснусь сути происходивших тогда событий, реальных и вымышленных причин того политического противостояния, которое было разрешено с помощью грубой военной силы.

"Государственный антиконституционный переворот", "расправа авторитаризма с демократией", "победа буржуазной диктатуры над советским народовластием". Так характеризуют эти события видные деятели так называемой народно-патриотической оппозиции от "чистого" патриота Бабурина до "красного", "социалистического" патриота Зюганова. Доля истины во всех вышеприведенных формулировках есть. Но именно доля, ибо до сих пор точной политической оценки октябрьских событий не дано даже в документах КПРФ и выступлениях ее руководителей - о других оппозиционных партиях и движениях "патриотической" направленности и говорить не приходится. Что же тогда было главным?Что было основным политическим стержнем бурно развивавшихся событий?

Столкновение интересов мелкобуржуазно настроенных средних слоев, обывательского "большинства" с интересами крупных олигархических групп, наживавших своих капиталы на открытом, криминальном расхищении общественного богатства, той самой государственной собственности, которая обеспечивала материальное и культурное благосостояние этого обывательского большинства. Интересы первых выражал тогдашний российский Верховный Совет, избранный еще до крушения социалистической системы, а потому и близкий по своему настрою этому большинству, интересы вторых Ельцин и его приспешники, контролировавшие высшие исполнительские структуры, то есть реальную, а не показную, как у парламентских деятелей, власть. Самим Ельциным, карьеристом и властолюбцем до мозга костей, двигали чисто авторитарные мотивы - с советских времен он привык править в своей обкомовской вотчине единолично и в силу своей натуры просто не мог мириться с непокорным ему "демократическим" российским парламентом, где у Президента было немало влиятельных противников и конкурентов. Этим и воспользовались набиравшие силу олигархические структуры, подталкивавшие Ельцина через средства массовой информации и своих людей в его окружении к разгону Верховного Совета и установлению режима личной власти. При недалеком и невежественном "вожде", озабоченном лишь сохранением своего кресла, можно было бы легко бы умножать свои капиталы путем закулисного сговора с близкими ему высокими чиновниками, не считаясь ни с какими законодательными ограничениями и так называемым "общественным мнением". Депутаты же, пребывавшие в мире мелкобуржуазных иллюзий, искренне верили в "демократический", социально справедливый, "народный" капитализм западноевропейского, желательно шведского образца и выдавали "на гора" законы, мешавшие новоявленным олигархам делать "быстрые деньги" на открытом и наглом разворовывании государственной собственности. Многим из них, впавших в парламентский кретинизм, просто не дано было понять, что в специфических условиях России капитализм никогда не будет цивилизованно-европейским, а может проявиться лишь в отстало-варварском, "бразильском" или , хуже того, африканском варианте. Впрочем, сегодня, как и сто лет назад, мелкий буржуа почти всегда проигрывает борьбу с крупным капиталом, который куда более трезво оценивает ситуацию и, главное, умеет в отличие от меньших собратьев надежно поставить на службу своим интересам влиятельные политические "верхи".

В эти дни мы постоянно слышим от Г.Зюганова и других деятелей народно-патриотической оппозиции прочувствованные фразы о "мужестве" и "жертвенности" защитников Дома Советов. Что ж, и то и другое они действительно проявили. Не столько, правда, тогдашние лидеры оппозиции, депутаты и их парламентские "начальники" (ни один из них, как известно, при штурме здания на Краснопресненской не погиб), сколько простые люди, добровольно пришедшие на помощь осажденному Дому Советов. Они-то действительно заслуживают самых высоких слов. Ну а что касается парламентариев...

Смешно представлять их в роли неких рыцарей без страха и упрека, самоотверженно отстаивавших высокие цели и идеалы. Российский Верховный Совет также внес немалый вклад в развал союзного государства, в проведение губительных для экономики и социальной сферы рыночных реформ. Но парламент пытался как-то затормозить разрушительные процессы, смягчить их воздействие на широкие слои населения, обуздать растущий президентский произвол, буквально ломавший через колено страну. Для тех, кому были небезраличны интересы народа, его "честного", трудового большинства не существовало вопроса, чью сторону в разгоравшемся конфликте занимать. Слишком отталкивающей выглядела физиономия антинационального, криминального по своей сути олигархического капитала, диктовавшего свою волю Президенту Ельцину. Все честные, порядочные, патриотично настроенные люди обязаны были поддержать российский Верховный Совет, который в полном соответствии с тогдашней Конституцией и последующим "закрепляющим" решением Конституционного суда сместил Ельцина с президентского поста, сделав и.о. президента России А.Руцкого, а фактическим лидером страны Р.Хасбулатова, тогдашнего Председателя Верховного Совета. Политиков, прямо скажем, мелкобуржуазной ориентации, да к тому же малого калибра, но с большими не по личным качествам и дарованиям амбициями... Не в этом, впрочем, дело.

Когда осенью 1917 года в буржуазно-демократической России вспыхнул реакционный, монархический по своей сути корниловский мятеж, большевики во главе с Лениным ни секунды не колебались чью сторону занять. К тогдашнему главе Временного правительства Керенскому и его команде они относились так же, как относились к Хасбулатову и Руцкому настоящие, а не липовые коммунисты - как к фигурам промежуточным, случайным, находившимся во власти колеблющейся мелкобуржуазной стихии. Но тем не менее именно большевистская партия сыграла решающую роль в разгроме путча белогвардейских генералов. А отстояв и укрепив завоевания буржуазно-демократической революции, "плавно" перешла к подготовке и практическому осуществлению революции социалистической... Пустозвон Керенский был отброшен в сторону ее мощным потоком, как могли быть отброшены такие же пустозвоны Хасбулатов и Руцкой.

Но почему в 1917 году победил Ленин, а не Керенский? У него-то, казалось бы, в руках были все рычаги исполнительской власти. Плюс моральные дивиденды от недавней победы над корниловскими путчистами... Но Ленин был реальным вождем тесно связанной с массами революционной партии. Он, в отличие от Керенского, управлял ходом событий, а не плелся за переменчивыми настроениями мелкобуржуазной стихии. А управляемость этими событиями Ленину обеспечивали, во-первых, точно выстроенная стратегия и тактика, основанная на собственной достоверной информации о происходящем в стране и, во-вторых, прочная связь с массами, умение направить их революционный потенциал на достижение конкретных целей. Казалось бы, "азы". Уж их-то бывшие капээсэсные номенклатурщики, твердившие и до сих пор твердящие о своей верности ленинизму, не должны забывать. Увы! Послушаем, например, что говорит о своей роли в октябрьских событиях 1993 года вождь КПРФ Зюганов:

"Я знаю, некоторые меня упрекают, что я незадолго до расстрела парламента обратился к своим сторонникам с призывом не выходить на улицы. Скажу больше: в тот день я вместе с Председателем Моссовета Н. Гончаром встречался с прокурором Москвы В. Пономаревым и представителем "ДемРоссии" в надежде предотвратить ожидающееся столкновение. Это был труднейший момент для меня: с одной стороны оставалась капля надежды, что собрание в Конституционном суде все-таки состоится, с другой - я уже начал сознавать замысел всей этой изощренной кровавой президентской игры. Хотя, конечно, мне было неизвестно в тот момент ни о наемниках Кобеца, ни о зарубежных снайперах...

Но я отчетливо осознал: одно острие президентской расправы направлено на Советскую власть, а другое на компартию, чтобы разгромить теперь ее уже окончательно. Вот из чего я исходил, делая свое заявление на телевидении 1 октября. Но у меня до сих пор нет ответа на вопрос: из чего исходили в руководстве Верховного Совета, когда, по сути, зная о предстоящем утреннем штурме Дома Советов, они в категорической форме не потребовали, чтобы их защитники, прекрасные, самоотверженные люди, ночевавшие на улице у баррикад и костров, ушли в здание?

Именно эти безоружные герои, беззаветно преданные нашей великой Родине, первым пали от пуль отрабатывавших полученные сребреники иуд.

Каждый год прихожу я 4 октября на панихиду по убиенным в Доме Советов. И когда иду в общем траурном шествии, то при взгляде на открывающийся среди деревьев белоснежный верх величественного здания не могу отделаться от образа гигантского саркофага, теперь вечно хранящего пепел безымянных безвинных жертв".

Этот пассаж из своей недавно вышедшей мемуарной книги "Верность" Зюганов счел настолько важным, что опубликовал его на страницах газеты "Правда". Что ж, тут его мелкобуржуазной политическое нутро проступило во всей своей красе...

У Ленина и Сталина, у всех настоящих коммунистов была, особенно в решающие моменты, осмысленная тактика как часть глубоко продуманной стратегии. У Зюганова они напрочь отсутствуют. Есть лишь истеричная страсть истеричного интеллигентского хлюпика - "только не было бы войны, только бы не пролилась кровь". Как будто этой крови не было пролито в миллион раз больше после победы ельцинистов - в результате их политики население России за этих годы сократилось почти на 10 миллионов. Что значила бы на таком фоне гибель сражавшихся за своих права нескольких десятков, ну сотен человек?

У большевистских руководителей имелась своя система информации из нескольких источников, ценная тем, что черпалась и проверялась с самых "низов".

Зюганов живет обрывками сплетен и слухов, циркулирующих в бюрократических и интеллигентских "верхах". Ленин и Сталин имели прочную связь с массами, умели направлять их энергию и силу, в том числе и вооруженную на достижение практических целей. Зюганов, напротив, старается удержать массы от борьбы как раз в тот момент, когда от их активности зависит по сути все, запуганный до предела сам, он запугивает и уговаривает сторонников Верховного Совета сидеть дома и "не поддаваться на провокации". А ведь позиции Ельцина и его сторонников не были так сильны, как это могло казаться не первый взгляд. Депутатам сочувствовали многие руководители армии, правоохранительных структур, колебания были даже среди ближайшего окружения Ельцина - что там говорить, если министр обороны Грачев отказался без письменного распоряжения президента дать приказ о штурме Дома Советов... Впрочем, в такие моменты отказ от борьбы деморализует больше, чем поражение. "Ушибленность" Зюганова событиями тех дней, его зацикленность на похоронные мотивы доказывает это со всей очевидностью.

У оппозиции были шансы, вполне реальные шансы победить. Но не было лидеров, настоящих лидеров со стальной решимостью и волей, способных в решающий момент взять руль на себя, привлечь решимостью и боевым настроем колеблющихся, повести за собой массы.

Такими были Ленин и Сталин. Очи могли управлять ситуацией, сегодняшние лидеры КПРФ могут лишь плестись в хвосте событии. Как это делал Зюганов в октябрьские дни, отталкивая от оппозиции своей трусостью и нерешительностью колеблющихся, демобилизуя массы своими обывательскими иллюзиями и страхами, разоружая ту единственную силу, которая реально могла изменить ход событий.

В самом деле, чем занимался лидер КПРФ в октябрьские дни, в критические моменты, когда в повестку дня со всей острой и неотвратимостью поставлен вопрос "кто кого?" Как чем - тем же, чем и в советские времена, в благословенные дни работы в аппарате ЦК КПСС: заседательской суетней, пустыми призывами и уговорами.

Основные помыслы вертелись вокруг "судьбоносного" заседания в Конституционном суде, планировавшемся на 4 октября. Там-де под руководством "мужественного" Председателя Конституционного суда Зорькина должны были провести "согласительное" совещание, "разобрать взаимные претензии", договориться и подписать решения, которые помогли бы избежать кровопролития. А до этого, 20 сентября в здании МХАТ Дорониной состоялся Конгресс народов СССР - еще одно заседательское "мероприятие" с чисто митингово-лозунговым эффектом... 29 сентября свое посредничество в урегулировании конфликта предложил сам Патриарх, что вызвало у Зюганова чувство умиления назревавшим "общенациональным" консенсусом и "единением". Ну а 1 октября знаменитое выступление лидера КПРФ по телевидению, где он призвал людей "сидеть по домам", чтобы предотвратить "ненужное" кровопролитие. И снова бесконечные "заседания" и встречи с "центристами" и даже демороссом Пономоревым. На ту же бесконечную тему: не надо кровопролития, надо договариваться и приходить к "консенсусу". Переговоры, уговоры, призывы, заклинания. Обращенные к людям, которые ничего уже не решали и не могли решать, а так же, как и Зюганов тряслись от страха, умоляя власть имущих "не прибегать к силе" и сесть за стол переговоров.

"Миролюбивые" уговоры и призывы только подталкивали Ельцина и его приспешников к силовому перевороту. Они-то смотрели на вещи куда более трезво, справедливо оценивая всю эту "центристскую", "заседательскую" говорильню как признак слабости. Тогдашний главный идеолог псевдодемократов Г.Попов призывал Ельцина не идти ни на какие переговоры, А небезызвестная В.Новодворская прямо рубанула: "В августе 1991 года мы не добили коммунистов, и если не добьем Советы - грош нам цена".

И ведь действительно добили... При фактической помощи Зюганова и подобных ему лидеров "народной" оппозиции, оказавшихся в решающий момент бесконечно далекими от этого народа. Сам лидер КПРФ, правда, считает, что благодаря его "сдержанности" удалось уберечь компартию от разгрома. Какую компартию? Мини КПСС? С вождями, оторванными от партийных масс и живущими в своем элитарно-приспособленческом мире? Такую партию, на совести которой развал великого государства и возрождение капитализма, мы уже, как говорится, проходили... Настоящие, боевые партии, партии ленинско-сталинского типа не уходят от борьбы и не боятся запретов и поражений. Потому в отличие от КПРФ и побеждают.