Вам Конституция не жмет?
Боюсь, что избрание
Валерия Зорькина председателем
Конституционного суда назовут знаковым. Это зря, этого делать не стоит, хотя именно это и напрашивается. Самое точное описание
Зорькина было дано газетой "Советская Россия". Там его лет десять тому назад сравнивали с "тихой свечкой в темном храме". Точность тут в елейной пошлости и в том, что действительно в
Зорькине есть нечто бесформенно-оплывающее. Какая уж тут "знаковость" - много чести.
Разумеется, комментаторы заговорят, что это все так или иначе приурочено к десятилетию окончательной ликвидации советской власти в 1993 году. Однако не стоит, наверное, все связывать с прошлым да прошлым. Зорькин избран с расчетом на будущее, в котором – не исключаю – будут делаться попытки пересмотреть оценку некоторых исторических событий. Но вот тут возникает вопрос – как? Ежели просто наш самый главный человек скажет, как он к чему относится, так и что? Это типа генсек "расставил акценты"? Так другие расставят по-другому, не побоятся. Агитпроп был действенен только при цензурной поддержке, а без нее это пиар, против которого всегда найдется контрпиар.
Есть другая возможность: сопроводить историко-пиаровскую кампанию некоторыми юридическим действиями. Ну, тут уж закон как дышло. И к российской Конституции это, увы, тоже относится.
Председателем Конституционного cуда избран человек, десять лет тому назад занимавшейся политической деятельностью – хотя и говоривший, что всего лишь защищает Основной Закон. Ситуация в стране была такова, что и Ельцин, и путчисты из Верховного Совета на равных формальных основаниях могли объявлять свои действия конституционными. Вот только Ельцин безусловно был более близок к духу и смыслу Конституции. Зорькин встал на сторону путчистов. И его опыт может пригодиться в той борьбе, которую глухо, трусливо пытаются вести некоторые властные группировки с целью передела собственности. Чтобы не повторяться, отсылаю к статье Алексея Чадаева, отметившего, что лозунги "восстановления исторической справедливости", пересмотра итогов девяностых годов могут оказаться востребованными. Востребованным в таком случае окажется и политическое прошлое Зорькина. Другое дело, что никаких гарантий того, что он непременно будет лоялен, нет. Положение председателя Конституционного суда настолько неуязвимо, что он может позволить себе самые неожиданные политические ходы.
Между тем работы у главного надзирателя (не гаранта) за исполнением Основного Закона – навалом. Плохому танцору известно что мешает. Плохому политическому танцору, ежели он пляшет здесь и сейчас, мешает Конституция. Об этом свидетельствуют радикальные предложения последних дней, исходящие от самых разных властных инстанций. Налоговая полиция решила заняться профилактикой антиобщественного поведения посредством полиграфа, некоторые депутаты полагают, что надо упростить "контртеррористическое судопроизводство". Минюст занялся проверкой партий на "экстремизм", в чем многие усматривают предвыборное предупреждение возможным конкурентам партии власти. Уж слишком очевидно совпала министерская проверка с резким падением рейтинга "Единой России". Наконец, никто не может понять, как соотносится с Конституцией реформа местного самоуправления, которую вот-вот начнут обсуждать в Думе. И ведь во всех упомянутых случаях злонамеренности в общем-то не наблюдается. Напротив – сплошное радение об общем благе, государственном порядке и людском спокойствии. Искреннее – это надо подчеркнуть – рвение и радение. Простая же мысль о тождественности защиты Конституции и государственных (а также общественных) интересов в голову не приходит и прийти не может.
Это не есть гадость, мерзость и желание упрятать всех в лагерь – оценивая происходящее в подобных исключительно негативных категориях, нельзя достичь ни малейшего мыслительного и общественного прогресса. Просто это вот такая, по-своему позитивная, безусловно честная и, боюсь, превалирующая в политическом истеблишменте позиция. Как недавно сказал один политик совсем по-другому поводу, мухи тут отдельно, котлеты отдельно. В принципе правильно, но только котлеты в данном случае - это государство и государственная, политическая практика, а мухи, назойливые, никчемные и мешающие жить, – это Конституция.
В заключительной главе "Доктора Живаго" один из героев, характеризуя вторую половину тридцатых годов, упоминает "принятие Конституции, не рассчитанной на употребление". Точнее не скажешь, хотя вот, например, Николай Бердяев, тот в своих заграницах очень сочувственно отзывался об этом документе. Да и многие западные интеллектуалы тоже одобряли бухаринско-сталинское творение. Так уж устроен человек в этих заграницах, даже если он русский политэмигрант, что никак не может понять: Конституция – это вовсе не обязательно руководство к действию. Она может быть и просто декором.
Но демократическое государство устроено совсем по-другому. Недаром то, что у нас органы госбезопасности (а сейчас просто безопасности, что настораживает – это как, значит, любой безопасности?), то в Германии называется Ведомство по защите Конституции. И есть очень простая истина: профессиональному, умелому политику, даже если он экстремист, Конституция никак мешать не может. Ибо Основной Закон – это даже не рамки его деятельности, не что-то ограничивающее, а нечто вообще совсем другое. Инструмент, которым, кстати говоря, умело пользуются и уже упомянутые экстремисты. Причем, похоже, в нынешней России только они этому и учатся.
Отношение к Конституции сейчас, да и в любое другое время, является в первую очередь критерием профессионализма политика. Можно бороться против конституционного строя, весьма эффективно используя его возможности. Это десять лет тому назад показали путчисты из Верховного Cовета, а помог им в этом Зорькин. А можно быть его искренним (да, искренним) сторонником, не считая нужным даже соотносить свои пожелания государству и обществу с Основным Законом. Такое тоже случается – экстремист в силу своего большего профессионализма становится защитником Конституции. Главное – вовремя почувствовать ущербность этой ситуации. Это полезнее очередной филиппики в адрес зарвавшихся силовиков, парламентариев или просто благонамеренных людей, искренне полагающих, что "жизнь шире Конституции". Любят они на жизнь ссылаться – этакую стихийную, нутряную и совершенно неуправляемую.
Так что теперь будущее Конституционного cуда зависит от степени жизнелюбия его нового председателя.
Дмитрий Шушарин
