В гостях: Сергей Филатов

Интервью "Не так!"

В гостях: Сергей Филатов
Александр Климов, Татьяна Пелипейко
20 Сентября 2003 [18:08-19:00],

20 сентября 2003 года
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Сергей Филатов - президент Исполнительного Конгресса российской интеллигенции, глава администрации президента РФ в 1993г.
Эфир ведут Александр Климов и Татьяна Пелипейко.

А. КЛИМОВ – Говорить мы будем о событиях 1993 года, знаменитый "Указ 1400", который привел к известным событиям, известному противостоянию, известным залпам возле Белого дома. Последствия этих событий мы, так или иначе, ощущаем до сегодняшнего дня.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Без одного дня, без малого это было ровно 10 лет назад.
А. КЛИМОВ – Совершенно верно. Завтра исполняется 10 лет этого знаменитого указа Ельцина, "Указа 1400", которым фактически был распущен Верховный совет и Съезд народных депутатов.
С. ФИЛАТОВ – Если считать, что он должен был выйти 19 сентября, то мы уже как бы в этих событиях.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А почему не вышел? Уже сразу все не так начинается.
С. ФИЛАТОВ – Здесь был ряд причин. И одна из них очень интересная: 19 августа и 19 сентября, они хотели...
А. КЛИМОВ – Ассоциации.
С. ФИЛАТОВ – Ассоциации.
А. КЛИМОВ – Все равно начинать-то, наверное, придется пораньше?
С. ФИЛАТОВ – Да, эти события начались не в 93 году.
А. КЛИМОВ – Не просто так этот указ появился.
С. ФИЛАТОВ – В 92 году все началось со съезда, когда был первый конфликт между президентом и руководством Верховного совета. И потом пошло-поехало все.
А. КЛИМОВ – Давайте вспомним. Что не поделили?
С. ФИЛАТОВ – Во-первых, изгнали Гайдара, если помните.
А. КЛИМОВ – А Гайдар тогда для Ельцина был фигура принципиальная?
С. ФИЛАТОВ – Конечно. Он для страны был принципиальной фигурой. С VI съезда пошло недовольство реформами, когда в апреле 92 года было решение съезда считать реформы неудовлетворительными, после чего мы долго разбирались на президиуме Верховного совета и пытались какой-то консенсус найти. Потом очень чудно появилось на Съезде народных депутатов два документа. Один – решение съезда, говорящее о неудовлетворительном состоянии реформ, и протокол, который съезд утвердил тоже, но там уже были компромиссные подходы. Но не было такого слова, что неудовлетворительное. А VII съезд – уже просто изгнание премьера, VIII съезд – попытка импичмента, XIX съезд – уже голосование за импичмент. Мы вышли на референдум, как помните, для того чтобы разрешить ситуацию, и спросили у народа, как народ относится к реформам.
А. КЛИМОВ – Знаменитое "да, да, нет, да"?
С. ФИЛАТОВ – Да. И когда президент получил поддержку народа, первое, что он начал делать, готовить новую Конституцию. Буквально через 2 дня после референдума он собирал в закрытом порядке руководителей республик, краев и областей. И Сергей Сергеевич Алексеев представил проект новой Конституции. Весь 93 год прошел в борьбе за новую Конституцию. Если помните, 12 июля проект Конституции был принят на конституционном совещании, а дальше началось активное блокирование по всем позициям. И летнее время 93 года, когда Хасбулатов собирал в парламентском центре чуть ли ни еженедельно актив и мощно атаковал президента, правительство, а Верховный совет одновременно готовил бюджет, который не соответствовал тем реформам, которые проводило правительство, готовили поправки к Конституции, которые урезали полномочия президента, и прочее. Кстати, было нападение на СМИ, готовился законопроект в этом плане. Поэтому тучи настолько сильно сгущались, что было понятно, что в декабре будет конфликт, мало не покажется.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Сергей Александрович, как, вообще, тогда общались между собой руководители разных крыльев власти? Реальное общение было регулярным, обсуждали что-то, или уже сидели каждый в своей норе? Как было?
С. ФИЛАТОВ – Мы общались 92 год, по-моему, до VI съезда народных депутатов еще какое-то общение было. Потом просто Борис Николаевич перестал верить Хасбулатову и говорил примерно такие слова. Когда я пытался организовать встречу и посидеть пообедать (поужинать), Борис Николаевич просто сказал: "Я больше с этим человеком никаких дел иметь не хочу, потому что сплошное вранье, сплошные обманы. В таком режиме я работать не могу". После этого человеком, который их иногда сводил и примерял, делали какие-то согласительные решения, был уже председатель КС Валерий Зоркин. Как видим, и это не помогло. Единственное, чему это помогло, - мы вышли на референдум, потому что референдум был полностью в компетенции Съезда народных депутатов. И это решение позволило хотя бы выяснить, какое соотношение сил в обществе и соответствует ли это соотношение сил тому соотношению сил, которое есть на Съезде народных депутатов. И как мы всегда это ощущали, оно было абсолютно другое. Потому что, если съезд не поддерживал ни Ельцина, ни реформы правительства, то люди на референдуме высказались за поддержку.
А. КЛИМОВ – Можно ли сказать, что в тот момент, когда съезд пытался отрешить президента от власти, еще в 92 году судьба президента висела на волоске? Потому что, если вспомнить результаты голосования, чуть-чуть не хватило...
С. ФИЛАТОВ – Да, там немножко не хватило голосов.
А. КЛИМОВ – А говорили, как о большой президентской победе, хотя, в общем-то, здесь впору было, наверное, перекреститься, "пронесло".
С. ФИЛАТОВ – Если даже одного голоса не хватает, все равно это победа. 300 голосов не хватает, один голос не хватает... Мы знаем даже, в некоторых странах, когда проходит референдум, буквально на волоске побеждает та или иная сторона, но это и есть формальная победа.
А. КЛИМОВ – Считается, что референдум "да, да, нет, да"... Кстати, напомните вопросы, которые выносились на этот референдум. "Да, да, нет, да" – это рекомендации?
С. ФИЛАТОВ – Два вопроса было относительно поддержки Верховного совета и правительства. Один вопрос был посвящен поддержке Ельцина, и один вопрос был посвящен экономическим реформам.
А. КЛИМОВ – И президентские "да, да" – это как раз по первому вопросу было?
С. ФИЛАТОВ – Да.
А. КЛИМОВ – Так что здесь тоже можно говорить, победа.
С. ФИЛАТОВ – А "одобряете ли вы деятельность Верховного совета" – получилось практически "нет".
А. КЛИМОВ – Начиналось-то все, подготовка к этому референдуму вовсе не с "да, да, нет, да". Была подготовка к референдуму по основным положениям конституционной реформы. И вдруг она выродилась в такое.
С. ФИЛАТОВ – К тому времени сложилась такая ситуация, что по Конституции в стране было две власти. Одна – президент, он был высшее должностное лицо, глава государства, глава исполнительной власти. У Съезда народных депутатов в Конституции было прописано, что съезд имеет право принять к рассмотрению любой вопрос, находящийся в компетенции РФ. И при той конфликтной ситуации, которая создалась между руководителями Верховного совета и президента, естественно, каждый пытался найти довод и аргумент, для того чтобы показать, что он главнее. И это "главнее" действительно оказывало на нас очень сильное давление, на исполнительную власть, потому что референдум провести нельзя, спросить людей мы не можем, без Съезда народных депутатов. Конституцию изменить нельзя, мы не можем без Съезда народных депутатов. Новую Конституцию принять нельзя, это должен делать Съезд народных депутатов. Значит, тупик, когда Съезд народных депутатов постоянно тебе говорит, что ты делаешь неправильно, ты делаешь не то, что ты враг своего народа, чуть ли ни государственный преступник, тебя нужно отправить в отставку, чуть ли ни судить и прочее. В этой ситуации, естественно, конфликт может только общество разрешить, только народ. Но когда народ высказался, Съезд народных депутатов или руководство Верховного совета этого не послушалось.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А сколько еще тогда должны были длиться полномочия съезда?
С. ФИЛАТОВ – Съезд избирался до 95 года.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – То есть еще 2 года.
С. ФИЛАТОВ – С 90-го по 95-й год.
А. КЛИМОВ – С позиции сегодняшнего дня, 10 лет прошло, это противостояние, как Вы сказали, кто главнее, парламент или президент, как Вам кажется, тогда была борьба амбиций или это было оправдано, что президент делал Конституцию откровенно под себя, и Конституция по-прежнему президентская?
С. ФИЛАТОВ – Я бы не сказал такие слова, что президент делал Конституцию под себя, если эта Конституция успешно действует и при новом президенте, и никто не говорит, что эта Конституция под него. Конституция была сделана, откровенно говоря, с учетом того, что произошло в стране. И главным образом она была так построена, чтобы это не повторилось. Поэтому там есть блокировки, там есть определенные четко выписанные моменты, для того чтобы мы никогда в этом ужасе больше не побывали. Поэтому, если раньше была простая схема, проголосовал, и импичмент готов президенту, здесь заложены очень сложные механизмы, для того чтобы путем амбиций толпы не произошло катастрофы одномоментно.
А. КЛИМОВ – Мы немножко вперед забежали, Конституция была уже после расстрела парламента.
С. ФИЛАТОВ – Приняли после, а работали над ней долго.
А. КЛИМОВ – Но ведь еще были события 1 мая.
С. ФИЛАТОВ – Мы их тоже рассматриваем, как события, которые готовились. В Верховном совете тоже понимали, особенно прокоммунистические, оппозиционные силы понимали, что президент является главнокомандующим, президенту подчиняются все силовые структуры. Поэтому надо готовить некое противостояние. Я так на эти вещи смотрю. 1 мая была репетиция, что мы можем.
А. КЛИМОВ – Репетиция тех самых сил?
С. ФИЛАТОВ – Репетиция тех самых сил, которые 3 октября потом устроили такую потасовку.
А. КЛИМОВ – А президент сам, вольно или невольно, не спровоцировал ситуацию, когда он запретил проведение этого первомайского митинга там, где хотели организаторы, на Красной площади?
С. ФИЛАТОВ – Президент не имеет права этим распоряжаться, этим распоряжается Москва. Президент к этому не имеет никакого отношения.
А. КЛИМОВ – Президент тогда ссылался на то, что в Москве нет такого закона, который бы определял, проводить на Красной площади или нет.
С. ФИЛАТОВ – Нет, были законы, почему? Был указ президента относительно того, где можно и где нельзя проводить, но потасовка произошла не на Красной площади, а на Октябрьской площади, на Ленинском проспекте. Это далеко от Кремля.
А. КЛИМОВ – Нет, я немножко не о том. На что ссылался президент? Он отказывал проводить эти мероприятия на Красной площади на том основании, что не был принят в тот момент федеральный закон о статусе столицы и не определены границы территорий, прилегающих к зданиям и окружениям, занимаемым высшими лицами государства. Это достаточное основание, для того чтобы подлить масло в тлеющий огонь.
С. ФИЛАТОВ – У нас очень многих законов не было. Ведь мы пошли в этот омут реформ и преобразований в стране, не имея практически правовой базы. Это катастрофа, вообще. Я не знаю, какая страна еще проходила такой путь при отсутствии законов.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Почти все соседи проходили, все соцстраны бывшие. Я думаю, что у них тоже таких законов не было.
С. ФИЛАТОВ – Может быть. Только, может быть, они быстрее все законы приняли. Потому что законодательное собрание у них, наверное, не воевало за власть как наше.
А. КЛИМОВ – Вы настаиваете на том, что события эти готовились, и, разреши президент проводить на Красной площади, было бы то же самое?
С. ФИЛАТОВ – Вы имеете в виду 1-го мая?
А. КЛИМОВ – Да.
С. ФИЛАТОВ – Наверное, демонстрация какая-то была, провокации наверняка какие-то могли быть и были бы. Мне кажется, что та сторона думала о том, как провести репетицию силы. Потому что сила была, и видно было, в первых рядах шли мальчики, которые очень хорошо были физически подготовлены, специально настроены и нацелены на это. Там была битва довольно интересная, я ее по телевизору наблюдал, но даже по телевизору было видно, что это были подготовленные ребята.
А. КЛИМОВ – Ведь все это в районе Гагаринской площади произошло? Зачем нужно было перекрывать ОМОНом дорогу? Или не было перекрытия дороги?
С. ФИЛАТОВ – Нет, дорога была перекрыта.
А. КЛИМОВ – Зачем потребовалось перекрывать? Ну, пошли бы и прошли на Ленинские горы, как они хотели.
С. ФИЛАТОВ – Мне трудно сказать, я не участвовал в таких решениях. Это, скорее всего, милиция сделала.
А. КЛИМОВ – Милиция, наверное, самостоятельно не принимает такие решения.
С. ФИЛАТОВ – Эти решения во всяком случае городские, не федерального уровня. Это я могу вам точно сказать.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А какие тогда были отношения с городом у президентской администрации? Я имею в виду мэрию, руководство Москвы.
С. ФИЛАТОВ – Нормальные отношения с городом. И наверняка мэр советовался с президентом. А может быть, даже президент и ему советовал, я просто не знаю этого. Но вполне вероятно, что это было согласованное решение, перекрыть и не пускать.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Сергей Александрович, то, что наверняка было непосредственно в Вашем поле зрения, - это подготовка текста Конституции. Скажите, когда его готовили постепенно, затем его представлял Сергей Алексеев, здесь были уже какие-то отзывы, какая-то реакция со стороны законодательной власти?
С. ФИЛАТОВ – На этой встрече, которую проводил президент, никого из них не было. Но на первом заседании конституционного совещания, как вы помните, была потасовка, потому что на трибуну полез Хасбулатов, которому дружно не стали давать слова, в том числе и президент. Я считаю, неправильно, можно было и дать слово, и надо было дать слово. Ничего страшного не произошло бы, наверное. Но я думаю, что президент просто предполагал, что он не об этом будет говорить, скорее всего. Поэтому он не дал ему слова.
-
А. КЛИМОВ – Я все-таки хотел бы вернуться еще раз к 1 мая, известным событиям на Гагаринской площади. Елена нам пишет, что все-таки это была провокация со стороны властей. "Они рассчитывали, что демонстранты будут прорываться в центр, а они повернули на Ленинские горы, а Лужков в это время по радио сообщал, что демонстранты угрожают Кремлю". Все-таки, я повторяю вопрос, можно было избежать того, что произошло 1 мая?
С. ФИЛАТОВ – Наверное, да. Только мне все-таки думается, можно было избежать при желании с обеих сторон. То есть со стороны власти, может быть, действительно надо было вести себя более открыто, надо было препятствовать прохождению в Кремль, если такое решение состоялось, его надо было выполнять и защищать. Но при направлении демонстрации в других направлениях, если это оговорено разрешением, наверное, препятствовать не надо было.
А. КЛИМОВ – Была комиссия, проходило расследование. По-моему, цифра там 600 пострадавших, и один омоновец погиб тогда. На этом в расследовании поставлена точка, страница закрыта, об этом стараются не вспоминать сегодня?
С. ФИЛАТОВ – По-моему, вообще, о 93 годе первый раз вспомнили за последние годы, вообще.
А. КЛИМОВ – Николай Леонов в своей книге "Крестный путь России" пишет, что президент в то лето сам готовил вооруженный государственный переворот.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Что Вам про это известно? Рассказывайте, пожалуйста.
А. КЛИМОВ – Министр обороны стал подозрительно часто бывать на даче президента. В августе Ельцин побывал в Таганской и Кантемировской дивизии. Это непосредственно рядом с Москвой. А к 20 сентября Кантемировская танковая, Таманская мотострелковая, Тульская и Псковская воздушно-десантная дивизия были, вообще, приведены в состояние повышенной боевой готовности под предлогом осенней итоговой проверки. Были такие приготовления?
С. ФИЛАТОВ – Я о них ничего не знаю, но то, что президент задолго до сентября задумал конституционную реформу и этот указ, это совершенно очевидно. Видимо, готовя его, он особое повышенное внимание уделял армии, силовым структурам.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Другой вопрос. Он в этот период чаще встречался с министром обороны и бывал где-либо в войсках, нежели ранее? Можно сравнивать?
С. ФИЛАТОВ – Я бы так не заметил. Для меня, по крайней мере, ничего особенного в этом не было. Если кто-то заметил особенность этого дела, я ее не ощутил, не заметил.
А. КЛИМОВ – Забегая вперед, изменились ли отношения Ельцина и Павла Грачева, тогдашнего министра обороны, до событий возле парламента и после?
С. ФИЛАТОВ – Мне кажется, после событий в парламенте они стали более доверительными.
А. КЛИМОВ – А тогда президент как бы присматривался?
С. ФИЛАТОВ – У каждого человека есть какой-то элемент присматривания. Во всяком случае, было естественное опасение. Грачев на самом деле какое-то время требовал письменного указания на применение силы около Белого дома.
А. КЛИМОВ – Президент пообещал дать такое письменное указание и ушел. Он потом этот письменный приказ прислал ему?
С. ФИЛАТОВ – Я не видел этого приказа. Если это был приказ, как главнокомандующего, он проходит помимо администрации президента. Если это указ или распоряжение, таких указов или распоряжений не было.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Можно чуть назад все же вернуться, собственно, к "Указу 1400", Сергей Александрович, собственно говоря, что в указе написано? Я неслучайно вопрос задаю, потому что помним мы все все-таки обращение, и с соответствующими эмоциональными моментами, то есть было ощущение удара кулаком по столу, после которого, как предполагалось, те, кому это адресовано, должны, поджавши хвост, расползтись по дальним углам и принять к сведению. А собственно как правовой акт что содержал указ? Для нас это указ о роспуске съезда.
С. ФИЛАТОВ – Это главная изюминка этого указа. Распускается Верховный совет, Съезд народных депутатов, объявляются выборы в новую ГД, объявляется форсированное состояние конституционной реформы. Это главное. Следом за этим шел указ о роспуске КС, (пока была только приостановлена его деятельность), который не был выпущен президентом. Но на самом деле указ был антиконституционный, естественно, тут трудно что-либо возразить. Но весь вопрос в том, спасал он страну от более жуткого противостояния, которое предполагалось в декабре, или нет. Я думаю, что спасал. И самое главное, конечно, у президента, на что он опирался и имел право опереться, это был референдум, который его поддержал. И та законодательная верхушка, которая не подчинилась практически, проигнорировала итоги этого референдума и все-таки продолжала свое противостояние с президентом и с исполнительной властью, не давая нормально проводить реформу. Президент должен был защищать это.
А. КЛИМОВ – Перед "Указом 1400", в последние месяц-два сразу несколько сторон предпринимали попытки помирить президента и Верховный совет, сгладить эти противоречия. Здесь я хотел бы, чтобы Вы оценили роль тогдашнего председателя КС Валерия Зоркина и патриарха.
С. ФИЛАТОВ – Это было уже после подписания указа.
А. КЛИМОВ – Да, противостояние было.
С. ФИЛАТОВ – И на самом деле здесь не столько роль самого Зоркина, сколько роль таких, как Илюмжинов, глава республики, которые нашли место встречи руководителей республик, краев и областей, для того чтобы найти какое-то компромиссное предложение. Кстати говоря, Ельцин дал согласие на их предложение идти на выборы. И если бы не было мятежа, который произошел 3 числа, и того, что произошло 4-го числа, я думаю, что президент пошел бы на выборы. Он дал согласие идти на выборы вместе с ГД, с законодательным собранием. Он как бы идет навстречу, а та сторона продолжает действовать по инерции или еще как-то, но в русле противостояния, в русле силовых приемов. Что касается патриарха, то патриарх прилетел из США накануне, это было, по-моему, 30-го числа. И, откровенно говоря, у меня были такие сведения, что патриарх очень встревожен и недоволен этим указом.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – По сути или по факту нестыковки с действующим текстом Конституции?
С. ФИЛАТОВ – Нет, по сути, естественно, потому что это начиналось противостояние на грани гражданской войны. Мы оказались на какое-то время вне правового пространства, потому что один из высших должностных лиц нарушил Конституцию. После встречи, которая состоялась 30 числа, президента, патриарха, и мы с митрополитом Кириллом присутствовали на этой встрече, патриарх попросил, чтобы была встреча той стороны Белого дома, со стороны президента, под его покровительством провести в Свято-Даниловом монастыре переговоры. Надо сказать, что переговоры были очень напряженные. В первую ночь мы достигли согласия с двумя председателями палат, которые согласовали свое действие и решение с Верховным советом.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А кто был?
С. ФИЛАТОВ – Это был Абдулатипов Рамазан и Соколов Вениамин.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А с президентской стороны кто еще был?
С. ФИЛАТОВ – С президентской стороны были назначены я, Сосковец и Лужков. Так Борис Николаевич назначил нас. Где-то во втором часу ночи мы подписали первый протокол, которой говорил о том, что Белому дому будут обеспечены все условия нормального существования, то есть свет, телефон и прочее.
А. КЛИМОВ – А к тому времени свет, водопровод был отключен уже?
С. ФИЛАТОВ – Да.
А. КЛИМОВ – Кстати, решение об отключении коммуникаций принимал Лужков или президент?
С. ФИЛАТОВ – Решение принимала правительственная комиссия. Этот протокол давал надежду на то, что 1-го числа на встрече у патриарха мы окончательно договоримся, и довольно скоро. Главное условие, которое выдвигала наша сторона, было убрать оружие из Белого дома. Мы знали, что там достаточно большое количество оружия.
А. КЛИМОВ – Сколько?
С. ФИЛАТОВ – Много.
А. КЛИМОВ – Тот же Леонов говорит, там было порядка 160-170 стволов, разнокалиберного оружия, и автоматов, и пистолетов, которые остались там, в Белом доме после 91 года по указу того же самого Ельцина.
С. ФИЛАТОВ – Нет, на самом деле больше.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – На самом деле, это то, что не отрицал Александр Руцкой тогда. Это в нашем же эфире было. Он говорил о том, что это оружие, грубо говоря, под замком, а ключ под его контролем.
С. ФИЛАТОВ – Да, на самом деле больше, потому что эксперты посмотрели это оружие, какое количество было установлено.
А. КЛИМОВ – Это тяжелое было оружие, гранатометы?
С. ФИЛАТОВ – Там были и гранатометы, и пулеметы, и гранаты, и карабины, достаточное количество. Более того, какое-то время Верховный совет, обеспечивая себя... ведь до этого был еще один конфликт по системе охраны. И руководство Верховного совета не считало возможным отдать себя под охрану Главного управления охраны, которое было под президентом. И создавали свою систему охраны. И под эту систему охраны была тоже закуплена какая-то часть оружия. Это общеизвестное дело. Более того, там же появились уже люди, которые прошли Прибалтику, Молдавию. Они тоже с оружием были там. Поэтому главное условие, которое ставилось, это разоружиться, снять оружие. И дальше можно было договариваться о том, как дальше существовать, как идти на выборы, какие предвыборные условия выставлять, и т.д.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Можно, я к указу вернусь все-таки? Ведь когда готовятся документы такого значения, всегда, обсуждая и готовя текст, просчитывают и реакции сторон, и последствия возможные. Как тогда просчитывали вокруг президента Бориса Ельцина возможную реакцию и законодательного органа, и КС. Мы сейчас знаем, что в тот же день, 21-го числа фактически было и заключение КС, и соответствующее заседание парламентское. Чего ждали? То, что было дальше, отвечало ожиданиям или было неожиданностью?
С. ФИЛАТОВ – Когда Борис Николаевич меня познакомил с этим указом, у меня была первая вспышка отрицательного отношения к нему. Потому что, мне казалось, такой указ должен быть хорошо подготовлен, то есть должны быть подготовлены все последующие шаги, которые сразу после указа должны произойти. Я видел, что таких шагов нет. Кроме указа о том, чтобы выбирать ГД, практически ничего больше не было. Видимо, какая-то надежда была у президента на армию, с которой он, как вы говорите, в последнее время все больше и больше дружил, наверное, со спецслужбами, хотя там было сложное отношение, естественно, и с МВД. Во всяком случае, мне казалось, что перед таким указом надо серьезно готовить все последующие шаги. Откровенно говоря, я переговорил по телефону и с Черномырдиным, и с Ериным, и с Галушко, который возглавлял ФСК тогда, нашел понимание у них этого. Кто категорически отрицательно отнесся к тому, что нечего говорить, надо вперед и вперед, это был министр иностранных дел Козырев, естественно, Коржаков и окружение президента. Когда собрались уже для окончательного решения, принимать или не принимать указ, действовать или нет, Борис Николаевич мне слова не дал, просто сказал: "Мне Ваше мнение известно". Единственное, что на этой встрече произошло, изменили дату, хотя она уже стала известна. Вообще, этот указ стал известен через посольство США, видимо через нашего посла Верховный совет был предупрежден. Я думаю, что Борис Николаевич не готовил и широко не показывал этого указа, не готовил все последующие действия, боясь его огласки.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – То есть не было попытки заранее контакта с Верховным советом со словами "Я готовлю то-то и то-то, имейте в виду"?
С. ФИЛАТОВ – Нет. Там, в тех отношениях, которые были между президентом Руцким и Хасбулатовым и даже Зорькиным, уже бессмысленно было делать какие-то открытые шаги, потому что, вы помните, весной же тоже была попытка примерно такого указа, только там без роспуска было. А особые условия управления - фактически президент брал себе возможность управлять беспрепятственно правительством и реформами. И тогда реакция была тоже довольно резкая, если помните. Но на самом деле не был подписан сам указ тогда.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А с какого момента позиция вице-президента изменилась? Пришел-то он на выборы в связке с Ельциным.
С. ФИЛАТОВ – Позиция вице-президента давно изменилась, еще до октябрьских событий 93 года. Здесь и окружение президента сыграло какую-то роль, потому что все время натравливали, все время пытались скомпрометировать.
А. КЛИМОВ – Вы имеете в виду Коржакова?
С. ФИЛАТОВ – Да. Поэтому, конечно, можно было в связке и работать, и действовать. Руцкой – своеобразный человек, у него военная жилка и военный подход ко многим вещам, которые нас, демократов всегда очень сильно смущали. Но мы терпимо к этому относились и понимали...
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Наверное, вы ему казались людьми донельзя безалаберными, извините?
С. ФИЛАТОВ – Да, конечно. Ведь человек любил выстроить, дать команду, проверить и т.д.
А. КЛИМОВ – И вдруг такой тандем с Хасбулатовым, с профессором? Брак по расчету, да?
С. ФИЛАТОВ – Это я не знаю.
А. КЛИМОВ – И все-таки произошло то, что произошло, Белый дом оказался в кольце. И Вы говорите, оружие. Как это оружие, несмотря на это кольцо, (муха не пролетит, муравей не проползет), могло попасть в Белый дом в тех количествах, о которых говорите Вы, и в тех калибрах?
С. ФИЛАТОВ – Нет, то оружие просто было там заранее, или проносили туда каким-то образом в последующем. Но я думаю, что это несложная задача.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – А входили туда как сами депутаты, помощники? Без особого контроля?
С. ФИЛАТОВ – Нет.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Металлоискатели были?
С. ФИЛАТОВ – Я просто не интересовался. Я знал, что стоят посты.
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Посты – да. А арки стояли?
С. ФИЛАТОВ – Думаю, что с оружием едва ли кого-нибудь туда... Ночью, когда мы там были, делали вылазку оттуда, 20 человек с автоматами выходили. И навстречу выходил бронетранспортер, загонял их обратно. Но это уже было оружие, в общем-то.
А. КЛИМОВ – А слухи, рассказы о том, что подземные коммуникации были своеобразным ходом, для того чтобы попасть в Белый дом?
С. ФИЛАТОВ – Да, это имеет под собой реальные основания. Я видел все эти планы и видел, куда выходят эти колодцы и эти туннели. Я предполагаю, что это один из путей, через который ушли баркашовцы и прочие ребята. Многие из Верховного совета ушли этими путями, не замеченными и не пойманными. Может быть, это виновато наше ФСК, которое отказалось, не открыто, а как бы саботировали, чтобы взять под контроль эти колодцы.
А. КЛИМОВ – У нас остается буквально полторы минуты. Последний вопрос. Опять же, с позиции сегодняшнего дня, можно было бы избежать "Указа 1400", и как бы могли развиваться события уже сейчас, на Ваш взгляд, если бы этого указа не было?
С. ФИЛАТОВ – Конечно, можно было, потому что субъективные причины привели к этому. Все-таки это личностное в значительной степени двух главных лиц в государстве, которые не смогли найти общий язык, а может быть, и не хотели уже его находить. Что касается, вообще, того, что произошло, я думаю, что все-таки после 93 года мы стали лучше оснащены и Конституцией, которая нам позволила все 10 лет, которые мы живем с новой Конституцией, жить в стабильном обществе, и политически прикрыли всякие лазейки, для того чтобы создавать такие ситуации в стране. Во-вторых, мы обновились и имеем новое законодательное собрание, я считаю, принципиально иное. Потому что оно построено как бы трехступенчато, политические партии в ГД, регионы в СФ, которые смотрят на законодательство Нижней палаты с точки зрения, нужно оно регионам или не нужно. Это очень важный фактор соединения регионов с общими интересами страны. И президент, который смотрит на то, что подписывает, с точки зрения Конституции и того законодательного пространства, которое есть в государстве.
А. КЛИМОВ – О том, что произошло непосредственно после этого указа, о танках на улицах Москвы и расстреле Белого дома (это, к сожалению, устоявшийся термин), наверное, через неделю. Это многосерийный цикл программы "Не так".
Т. ПЕЛИПЕЙКО – Это, вообще, начало разговора.