"КОНСТИТУЦИЯ ПОКАЗАЛА СВОЮ ЖИЗНЕННУЮ СИЛУ"
Председатель Конституционного суда Марат Баглай уверен, что в Российской Федерации - жесткий Основной закон
Марат Баглай, председатель Конституционного суда РФ.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото) |
|
- МАРАТ ВИКТОРОВИЧ, сейчас много говорят о том, что потенциал Конституции исчерпан, что ее надо менять...
- Нет, категорически не согласен. Я считаю, что Конституция показала свою жизненную силу. Даже в тех случаях, когда появляются вопросы, связанные с пониманием ее статей, мы вполне можем отрегулировать их методом толкования. К сожалению, обращений к нам с просьбой о толковании тех или иных статей Конституции мало, а ведь можно было бы путем толкования расширить и понимание, и возможности Конституции.
- И все-таки если будет принято решение о необходимости пересмотра Конституции РФ, то какая форма была бы наиболее приемлемой: внесение поправок, то есть уточнение в федеральных конституционных законах или же полное обновление текста?
- Мы специально не обсуждали этого вопроса. Но в Конституции каждой страны есть раздел о порядке внесения поправок. В других странах - иногда менее сложный процесс внесения поправок в Конституцию, чем у нас. У нас, конечно, Конституция очень жесткая с точки зрения возможности ее изменения.
- Очень часто необходимость реформы Конституционного суда обосновывается тем фактом, что федеральный закон о КС составляли сами судьи, и тем, что Конституционный суд работает крайне медленно. Надо ли реформировать КС?
- В нашем законе никаких послаблений суду нет. Если посмотреть на тот конвейер по выпуску наших постановлений и определений, я даже не представляю, какие претензии можно нам предъявить. Наоборот, такого темпа работы, как у нас, нет ни в одной стране. Как только поступает запрос, одному из судей дается два месяца (по закону) на изучение дела. Мы задали себе очень трудный ритм: каждая их двух палат КС рассматривает не менее двух дел в месяц, то есть суд выносит как минимум четыре постановления в месяц, плюс раз в месяц - пленарное заседание. КС не может начать новое дело, пока не вынесет постановления по начатому делу, поэтому начало нового дела всегда начинается с оглашения постановления по предыдущему делу. У нас нет никаких затяжек.
- А есть ли возможность внеочередного рассмотрения дела по инициативе правительства или президента?
- В нашей практике этого нет. Мы точно установили, что существует общая очередь, в которую становятся и гражданин, и президент, и парламент, и любой субъект Федерации. Мы рассматриваем дела только в порядке живой очереди. В среднем в очереди можно "простоять" 6-8 месяцев.
- И та же участь постигнет президентские законопроекты, если они будут направлены в Конституционный суд?
- Я не имею права говорить на эту тему, поскольку нельзя исключать вариант, что законопроекты действительно будут направлены в Конституционный суд.
- А не кажется ли вам, что привлечение Верховного суда РФ как одной из инстанций в процесс отстранения губернаторов является прямым вторжением в компетенцию КС?
- Мы приняли судебное постановление, в соответствии с которым по протесту прокурора в случае противоречия какого-либо закона субъекта федеральному закону он обращается в Верховный или областной суд субъекта Федерации. КС указал, что эти инстанции имеют право признать такой закон "недействующим". Раньше был термин "недействительный", означающий для закона утрату силы с самого начала. На первый взгляд разницы между "недействующим" и "недействительным" нет, но на самом деле она не только есть, но и является принципиальной. Если бы общие суды могли признавать законы "недействительными", они тем самым неизбежно вторгались бы в компетенцию законодательной власти субъекта Федерации. Члены представительной власти выбраны населением, они принимали закон в сложной парламентской процедуре, большинством голосов. Было бы странно, если бы отменить такой закон могли бы три судьи областного суда, а то и один. А вот объявить закон недействующим и обратиться в Законодательное собрание с тем, чтобы он был изменен или отменен, - вот это право общих судов мы признали соответствующим Конституции. Суды общей юрисдикции положительно восприняли это решение, и, полагаю, наше постановление станет действенным механизмом контроля за соответствием законов субъекта Федерации федеральному законодательству. Судьи КС не могут следить за этим процессом, потому что не имеют полномочий проверять региональный закон на соответствие федеральному законодательству, а судьи областные могут это сделать.
- Как вы относитесь к идее Германа Грефа о контроле за соответствием регионального законодательства федеральному с помощью специального коллегиального судебного органа в каждом регионе, включающего не только судей, но и прокуроров, и адвокатов?
- Я не знаком с этой идеей, но пока одно могу сказать: никаких неконституционных судебных органов в стране существовать не может. Как совещательный или общественный орган такая коллегия, наверное, возможна, но властным органом, принимающим обязательные решения, органом судебной власти она быть не может.
- Как обстоит дело с подготовкой послания Конституционного суда Федеральному собранию?
- Послание подготовлено. Несколько раз мы уже подходили к решению обнародовать его, но каждый раз какие-то события заставляли нас воздерживаться. Сейчас, например, будет опубликовано послание президента и одновременно началась такая серьезная реформа Федерального собрания. Поэтому мы не спешим выступать в таких условиях.
- В последнее время вы много ездите по странам СНГ. Интерес к организации работы конституционных судов других стран связан с необходимостью позаимствовать что-то из их опыта для реформирования вверенного вам органа?
- Мы действительно изучаем опыт наших коллег и из стран СНГ, и из более отдаленного зарубежья с таким же вниманием, как они изучают наш опыт. Это очень важно для становления мирового конституционного правосудия, но не только для этого. Контакты между конституционными судами - это своеобразная форма международного общения, которая сказывается и на взаимоотношениях между государствами: ведь высшие суды - это органы государственной власти. Иногда по окончании встречи представители конституционных судов принимают правовые документы, но чаще, например на международных семинарах, происходят обмен постановлениями судов, изучение правовых позиций, применяемых судами разных стран.
С Белоруссией у нас тоже очень тесные связи. Президент Александр Лукашенко, принимая нашу делегацию, обратил наше внимание на различные проблемы деятельности белорусского Конституционного суда. Его интересовал наш опыт рассмотрения жалоб граждан. Мы говорили о том, что это очень важная функция суда, может быть, самая важная. У белорусских граждан такого права нет. Кстати, и в Азербайджане, и в Армении тоже нет такого права, но зато там есть право предварительного контроля тех законопроектов, которые будут представлены в парламент. Мы, правда, об этом не тоскуем. Каждая страна по-своему выбирает модель конституционного правосудия. Белоруссия, Азербайджан и Армения позаимствовали французскую модель. Это во Франции Конституционный совет занимается предварительным контролем законодательного процесса, а института конституционной жалобы там нет. Наши законодатели в свое время сочли такую модель нецелесообразной, поскольку она фактически закрывает дорогу для последующей конституционной проверки того или иного закона, если в предварительной экспертизе КС уже дает заключение проекта на соответствие Конституции. В нашей стране законодатель свободно принимает закон, а уж мы потом, если возникают претензии к этому закону, проверяем его на соответствие Конституции.
Правда, существует расхожее мнение, что граждане могут настолько завалить КС делами, что судьи просто не в состоянии будут справиться с таким объемом работы. Думаю, это напрасное опасение. В Белоруссии мы как раз рассказывали о том, что даже в огромной России за семь лет существования КС этого не произошло. Мы действительно очень много получаем жалоб, но далеко не все рассматриваем в открытых заседаниях. Потому что заявить о необходимости проверки закона можно только в порядке конкретного нормоконтроля, когда применение закона отразилось на жизни гражданина.
Знаете, мы часто слышим в связи с самыми разными ситуациями в стране: "А куда смотрит Конституционный суд?" И всегда отвечаем: "Туда, куда ему указывает заявитель". По собственной инициативе мы ничего не можем рассматривать, закон нам не дает такого права.
Анна Закатнова, # 124 (2186), НГ
07/07/2000
|
