ПОЛИТИКА ПОД СУДОМ ПРАВА
Десять лет назад вступил в действие закон о Конституционном суде, в котором говорится, что суд "решает исключительно вопросы права". Этим подразумевается, что КС не занимается политикой.
Но вот перед самым юбилеем был оглашен его вердикт относительно двух постановлений Государственной думы об амнистии. Этими актами, имеющими статус закона, законодатели загнали в тупик всю правоохранительную систему. В постановлении об амнистии в честь 55-летия Победы от 26 мая 2000 г. прощались все преступления, независимо от тяжести, лицам, награжденным орденами и медалями, инвалидам I и II группы и больным туберкулезом. По подсчетам Генпрокуратуры, на свободу должны были выйти 10 тыс. опасных преступников (из 200 тыс. подлежавших амнистии). Поняв, что натворили, депутаты приняли второе постановление, в котором сделали изъятие для указанных преступников. В первом случае нарушались права граждан, потерпевших от преступлений; во втором - права осужденных, коим пообещали свободу, а потом ее отобрали. Юридически, казалось бы, безвыходное положение. Суд признал неконституционными оба акта, то есть по букве закона как бы отменил амнистию вообще, предоставив все дела решать в уголовно-судебном порядке. Однако, по существу, вердикт КС приобрел характер обвинительного акта в адрес парламента - за его безответственность при принятии важнейших государственных актов. По форме акт чисто юридический - упрек в несоблюдении предписанных процедур: депутаты игнорировали обязательные три чтения при принятии закона. По смыслу же право осудило безответственную политику.
И это неизбежно, от этого никуда не уйти. Французский коллега нашего председателя КС Р.Бадинтер в свое время писал: "Главное назначение конституционного надзора состоит не в том, чтобы уходить от политики, а чтобы подходить к решению политических проблем правовым путем". Десятилетняя практика российского конституционного правосудия подтверждает это. Впрочем, как подтверждает и другое: если судьи стоят не над политикой, не судят ее, а сами ввязываются в политическую борьбу, правосудие растворяется в политике, дискредитирует себя. Это отчетливо сказалось во время памятного кризиса октября 1993 года.
Противостояние президента и парламента разбухало неотвратимо. Взрыв произошел в один день, когда Ельцин издал знаменитый Указ N 1400, лишавший безграничной власти Верховный Совет и Съезд народных депутатов. В ту же ночь (!) председатель КС Валерий Зорькин собрал срочное заседание суда. А перед тем выступал в Белом доме (тогдашней резиденции парламента) с оценкой указа - то есть уже соскочил с правового пути на политический, стал не арбитром, а "стороной". И в ночном заседании КС хоть и раскололся, но большинством объявил Указ N 1400 неконституционным. Но дело в том, что незаконным было само решение: оно принималось с грубейшими нарушениями процессуальных норм - обвиняемая сторона не только не участвовала в процессе, но даже не была извещена о нем. Уже по одному этому решение суда любого уровня должно быть отменено. Но решение КС отменять некому. Он и есть самый верх. Это сделал президент: парламент расстрелял, а деятельность КС заморозил на год. Правда, мантий ни с кого не сорвал, разве что цепь председателя перешла к другому.
Напомнить об этих подробностях в юбилейный день стоит потому, что после возобновления своей деятельности сначала под руководством Владимира Туманова, а потом Марата Баглая высший судебный ареопаг все равно, конечно, решает политические вопросы, но никогда не теряет своего статуса беспристрастного судьи.
Первый председатель нередко комментировал решения, выступал по телевизору, присутствовал на публичных акциях в числе "первых лиц". Нередко переходил границу, отделяющую право от политики. Выскажу свое мнение, небесспорное. Его присутствие делало КС заметным, о нем говорили, судебная власть становилась зримой, что укрепляло ее престиж. Другое дело, что была превышена мера... Нынешняя анонимность судей в известной степени разочаровывает широкую публику, которая у нас всегда "жаждет крови" - не только публичных комментариев, но и таких решений по острым проблемам, которые четко бы определяли черное и белое. Особенно когда это касается действий высших властей. Правовые рамки не всегда позволяют это делать.
31 июля 1995 года КС вынес вердикт относительно трех указов президента и постановления правительства относительно "восстановления конституционной законности в Чечне". Обратилась с запросом в Совет Федерации и группа депутатов Государственной думы. В качестве другой стороны выступали представители президента и правительства. Перед началом слушаний "левые" депутаты заявили ходатайство: необходимо исследовать истоки чеченского конфликта, кто поставлял оружие Дудаеву и т.д. - то есть фактически провести судебное следствие как необходимый компонент уголовного производства. КС отверг это ходатайство, подчеркнув, что у него нет полномочий для этого. КС - суд права, а не факта, он оценивает законность актов власти, но не их целесообразность. Отсюда и вердикт, который широкая публика не очень и поняла: дело по одному указу Ельцина прекратить, другой признать "в пределах полномочий президента", постановление правительства считать незаконным в отдельных пунктах, проверка же конкретных действий сторон в ходе вооруженного конфликта не может "быть предметом рассмотрения КС" - это дело других инстанций.
Ответа на вопрос о законности применения вооруженных сил внутри страны нет, как известно, до сих пор: ни судебных инстанций, ни законодателей. Конституционный же суд в 1995 году не вышел из правового поля. Право тут отступило перед силой. Что есть, то есть.
Недавно Гусдума в первом чтении приняла новый Уголовно-процессуальный кодекс. Документ, конечно, сугубо юридический, но имеющий значение куда больше политическое - за ним вопрос демократической государственности и основных прав человека. Надо, однако, напомнить, что КС несколько раз рассматривал заявления о конституционности наиболее одиозных его частей, признавая их недействительными, исключая тем самым из оборота. И неоднократно указывая законодателю на необходимость принятия нового кодекса. Выносил КС решение о праве законодательных органов регионов даровать статус неприкосновенности своим депутатам. Вынес приговор прописке, которая все равно оживает под другими ярлыками. Всего, где конституционное правосудие обуздывает правом произвол власти, не перечислишь. Но все это содержится в сборниках решений КС, имеющих такое же значение, как своды законов.
ЮРИЙ ФЕОФАНОВ, № 119 (730), Время МН
12/07/2001
|
