Орган двойного назначения
Финансовая разведка вряд ли поможет в борьбе с финансовыми преступлениями, зато может быть использована для передела собственности
Первого февраля произошло сразу два знаменательных события. Вступил в силу Закон о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и начал действовать комитет по финансовому мониторингу (КФМ) при Минфине, уже давно получивший стойкое название "финансовая разведка" и призванный помогать правоохранительным органам бороться с финансовыми преступлениями. Уже в начале февраля заместитель директора Федеральной службы налоговой полиции РФ генерал-лейтенант Владимир Сенин объявил, что приток средств в российские банки сократился на 60%. По словам генерала, выходило так, что россияне настолько испугались возможной слежки за их капиталами, что решили пока хранить деньги под подушкой.
Черная метка
Идея создания финансовой разведки - эхо скандала с Bank of New York трехлетней давности, ставшего долгожданным поводом в июне 2000 года включить Россию в черный список стран, которые, по мнению Международной комиссии по борьбе с отмыванием преступных доходов (FATF) при ОЭСР, не принимают целенаправленных мер по предотвращению отмывания грязных денег.
По стандартам FATF, в каждой стране, желающей бороться с экономическими преступлениями, должна быть финансовая разведка. В случае с Россией подозрения вызывало отсутствие не только разведки, но и закона о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем. Собственно, за это наша страна и попала в черный список FATF. Правительственные чиновники целый год корпели над созданием закона о борьбе с отмыванием денег, расписывающего обязанности финансовой разведки, и теперь очень рассчитывают на то, что на сей раз их прилежное следование требованиям FATF не останется незамеченным. "Россия выполнила все требования FATF, и теперь мы надеемся, что решение исключить Россию из черного списка может быть принято на летнем заседании FATF в июне", - сообщила "Эксперту" пресс-секретарь председателя КФМ Наталья Коновалова.
Из пушки по воробьям
КФМ - это продукт Федерального закона о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Финансовая разведка создана специально для реализации этого закона.
Однако закон плох, он не учитывает все возможные способы легализации преступных денег и потому работать по назначению не будет. Напротив, он может серьезно осложнить жизнь многим не причастным к финансовым преступлениям россиянам.
Согласно закону, в КФМ должна будет стекаться информация обо всех финансовых операциях на сумму свыше 20 тыс. долларов. Там она будет тщательно проверяться и "при наличии достаточных оснований, свидетельствующих о том, что операция, сделка связаны с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем", направляться "в правоохранительные органы в соответствии с их компетенцией".
Предполагается, что данные финансовой разведке добровольно предоставят "кредитные организации; профессиональные участники рынка ценных бумаг; страховые и лизинговые компании; организации почтовой, телеграфной связи и иные некредитные организации, осуществляющие перевод денежных средств; ломбарды". "Основной массив информации нам будут поставлять коммерческие банки, которым предстоит отслеживать все сделки на сумму, равную или превышающую шестьсот тысяч рублей", - пояснила Наталья Коновалова.
Контригра
Очевидно, конечно, что финансисты не горят желанием делать достоянием нового контрольного органа свой бизнес и бизнес своих клиентов. "Самые явные варианты ухода от финансового мониторинга достаточно хорошо известны, в частности расщепление сумм, разброс по направлениям и источникам, переименование операций, объединение законных и незаконных операций. Рискнем предположить, что появятся и более тонкие схемы сокрытия финансовых преступлений", - говорит Андрей Синягин, директор департамента управленческого консультирования компании "Юникон/МС Консультационная группа". Таким образом, достаточно открыть счета в нескольких банках на суммы меньше 20 тыс. долларов, и придраться будет уже не к чему.
Служащие банка сами подскажут своим клиентам, как преодолеть контрольный барьер: например, можно оформлять сделку в несколько приемов. И вы чисты перед законом, и банку меньше хлопот. "Банки очень дорожат своими клиентами и будут им всячески помогать, - говорит заместитель генерального директора рейтингового агентства 'Интерфакс' Михаил Матовников. - Если вы придете в обменный пункт поменять сумму, равную двадцати тысячам долларов, вам непременно предложат оформить обмен в два приема - по десять тысяч долларов. При этом все будет вполне законно".
Обходить финансовую разведку можно, кстати, не только переводя деньги через российскую банковскую систему, но и через иностранные банки, различные благотворительные фонды. Те-то вообще не должны предоставлять КФМ никакой информации. "Мы надеемся, что от зарубежных организаций к нам будет поступать интересующая нас информация", - говорит Наталья Коновалова. Нам же кажется, что надежда эта довольно призрачная.
Таким образом, как справедливо отметил один депутат Госдумы, в России "использовать финразведку для борьбы с мафиозными структурами - все равно что стрелять из пушки по воробьям". Ведь абсолютно ясно, что тот, кто захочет скрыть от финансовой разведки свои сбережения, без труда это сделает. Закон здесь абсолютно бессилен.
Кстати, и сами служащие финансовой разведки допускают возможность ухода от их проверок. К тому же на КФМ, состоящий всего-навсего из трехсот человек, нахлынет огромный поток информации, и разобраться в ней будет очень сложно. "Я лично не верю, что такой большой поток информации можно обработать и тем более получить достоверную картину. Создан еще один фискальный орган, но я не думаю, что он будет достаточно эффективным", - считает председатель правления ОАО "Промышленно-строительный банк" (Санкт-Петербург) Александр Пустовалов.
Неугодных к стенке
Однако еще хуже то, что финансовая разведка рискует стать очередной дубинкой в корпоративных разборках. Причем дубинкой похлеще всех остальных. В законе черным по белому написано, что работники финансовой разведки могут иметь доступ к сведениям, составляющим "служебную, банковскую, налоговую или коммерческую тайну".
"Для выполнения своих задач КФМ должен иметь доступ ко всей информации. Однако, вне всяких сомнений, существует серьезная опасность утечки буквально 'золотой' информации из КФМ в пользу конкурентных и криминальных структур, как это в настоящее время, к сожалению, происходит в ряде федеральных структур", - говорит Андрей Синягин и призывает "уповать на честность и порядочность сотрудников КФМ". Последнее утверждение кажется весьма наивным. Поскольку примеры действий такого рода служб не обнадеживают. Та же Федеральная служба налоговой полиции часто используется и для экономических "разборок", и для политического давления на неугодных. В самой финансовой разведке, правда, просят не сравнивать их службу с правоохранительными органами. "Комитет по финансовому мониторингу будет лишь отслеживать сомнительные финансовые операции. Он будет анализировать информацию и направлять ее в правоохранительные органы. На этом все. Никакой политикой мы не имеем права заниматься и заниматься не будем. У нас будут четкие должностные инструкции для каждого работника. Мы будем работать только в рамках закона. Вся информация, получаемая нами, будет строго защищена", - говорит Наталья Коновалова.
Привычка быть честным
Вообще, правильнее говорить не о порочности самой идеи финансовой разведки, а о порочности ее существования в условиях российской действительности. Все нововведения наши правительственные чиновники обычно не придумывают сами, а заимствуют у западных стран, где законодательство, надо сказать, работает значительно лучше. Например, Закон о банкротстве частично списан из законодательства Голландии, российская пенсионная реформа проектируется как калька шведской, принципы действия финансовой разведки соответствуют американским. Однако "что хорошо немцу, то русскому смерть". "Беда не в том, что мы копируем все у западных стран (светлые идеи для того и существуют, что их подхватывают и развивают), а в том, что мы зачастую слепо копируем, без учета особенностей, последствий, рисков, без модификации и развития", - говорит Андрей Синягин.
С ним соглашается и Михаил Матовников: "На Западе система борьбы с отмыванием денег работает потому, что там все сознательные. Там в законодательстве не прописана обязанность граждан быть честными перед законом. Это и так понятно, от этого зависит репутация - то, чем на Западе больше всего дорожат. У нас же пока на репутацию обращают мало внимания". Сейчас, по мнению г-на Матовникова, климат в банковской среде постепенно улучшается - банки начинают думать о своей репутации, перестают иметь дело с криминалитетом. Но это никак не связано с применением административных мер. Просто банки сами стали понимать, что работать честно гораздо выгоднее. И им надо помочь - создать благоприятный фон ведения бизнеса, смягчить, а не ужесточить условия деятельности. Практика показывает, что капитал идет туда, где лучше условия для его работы. Если к каждому бизнесмену приставить по осведомителю, то денег в стране от этого не прибавится, наоборот, отток капитала из России только увеличится.
Не дозрели
Ряд экспертов вообще считает, что Россия еще не дозрела до борьбы с отмыванием грязных денег по западным образцам. Так, профессор Московского института экономики, политики и права, доктор юридических наук Альфред Жалинский считает, что, пока в России не приживется система безналичных расчетов, бороться с отмыванием денег будет невозможно (см. также интервью с Альфредом Жалинским в "Эксперте", N17 за 2001 год): "Отмывание денежных средств на Западе - это перевод их из наличного состояния в безналичное. Это возможно или за счет размещения денег на счетах в банке, или путем приобретения какого-либо ликвидного имущества. А в России наличная форма капитала вполне комфортна. Предположим, я продавал наркотики и получил большую сумму наличных денег. В Германии я с ней никуда не могу пойти, потому что это вызывает подозрения. Я даже автомобиль за наличные арендовать не могу, только по кредитной карточке. А в России, если у меня есть большая сумма налички, то зачем мне их переводить в безналичное состояние? Ведь за наличные сегодня можно купить все что угодно - квартиру, машину, яхту. И никто у меня ничего не спросит.
Так что вопрос упирается не в борьбу с отмыванием денег, а в состояние системы безналичных расчетов. Только когда наши граждане будут доверять нашим банкам и будут уверены, что государство больше нас ни разу не обведет вокруг пальца, когда они будут охотно пользоваться кредитными карточками и рассчитываться через банки, тогда действительно этот вопрос станет актуальным. А принимать закон об отмывании денег сейчас - значит пытаться построить всеобъемлющую систему контроля за отношениями, которых в России в действительности не существует и существовать не может".
Екатерина Шохина, #8 (315), Эксперт
25.02.2002
|
