ИГРЫ НА ОПЕРЕЖЕНИЕ

Россия не хочет остаться в изоляции после войны в Ираке

Вчера Совет Безопасности ООН снова собрался для обсуждения иракского вопроса. Линия противостояния в дискуссии обозначена четко. С одной стороны, США, Англия, Испания, полные решимости разоружить Ирак с помощью силы. С другой - Россия, Франция, Германия, предлагающие дать инспекторам время для завершения работы.

Внешне дело обстоит так, что судьба Ирака зависит во многом от воли "неопределившихся" непостоянных членов СБ, которые могут поддаться американскому нажиму, а могут и сохранить самостоятельность. ("Время МН" подробно рассказывала о раскладе сил в Совете в номере от 26 февраля ). За минувшие три дня более ясной стала лишь позиция Китая, который заверил главу российского МИД Игоря Иванова, что выступает за разрешение кризиса политическими методами и продолжение инспекций.

Беда в том, что если США вполне могут рассчитывать на поддержку не только соавторов резолюции, но и стран, которые им удалось завербовать, то члены "лагеря мира" не очень уверены друг в друге. Характерен комментарий германской газеты "Фрайе прессе" на блицвизит в Москву Герхарда Шредера. Она выражает опасение, что Владимир Путин может в последний момент "вспрыгнуть на подножку американского поезда", оставив Шредера в одиночестве. Не очень предсказуемо и поведение представителя Пекина в СБ в тот момент, когда дело дойдет до голосования по резолюции трех. Судя по сообщениям ООН, Китай не собирается стоять до конца ради спасения багдадского режима.

Все это дает представление о том, в сколь сложное положение попала российская дипломатия. Выбор правильного курса действий обретает огромную важность. Ведь если в результате войны цены на нефть рухнут, а российские компании будут выброшены из нефтегазового сектора Ирака, нашу экономику может постичь спад похуже того, что она пережила в 1998 году. Да и международное влияние России будет подорвано.

Чего же должна добиваться Россия? Во-первых, сохранения своего экономического присутствия в Ираке после смены власти. Во-вторых, стремиться к тому, чтобы СБ ООН продолжал играть роль в определении будущего этой страны. Как постоянный член СБ, Москва заинтересована в том, чтобы именно этот орган, а не Вашингтон давал разрешение применить вооруженную силу в международных конфликтах завтрашнего дня.

Пытаясь решить обе задачи, Путин проводит сложные многоходовые комбинации. Он вступает в "коалицию" с Францией и Германией. Встречаясь с молодыми российскими офицерами, призывает их усиливать боеготовность перед лицом "агрессивных кругов". В то же время отправляет Евгения Примакова уговаривать Саддама проявить здравый смысл. А глава президентской администрации летит за океан и обсуждает пути иракского урегулирования в Белом доме. Такая игра на нескольких фронтах одновременно оправдана. Ведь сколь ни заманчиво партнерство со "старой Европой", ради него не стоит отказываться от взаимопонимания и теплых отношений с Джорджем Бушем.

Однако, как это ни старомодно звучит, России легче отстоять свои интересы, если она будет действовать на основе международной законности, в рамках ООН. Дело в том, что, хотя США уже планируют создать военную администрацию в постсаддамовском Ираке, они хотят привлечь к управлению страной и ооновские ресурсы. Не исключено даже, что будут сформированы миротворческие силы на манер тех, что действуют в Афганистане.

Ирак - арабская страна, а не Афганистан. Арабы знают, что мы в прошлом были и в какой-то мере сейчас остаемся противовесом Америке. Россиян не будут там встречать враждебно. Поэтому нам нужно уже сегодня попытаться зарезервировать через ООН свое участие в стабилизации и восстановлении страны после войны. Если мы найдем в этом процессе свою нишу, то получим рычаг для защиты российских интересов в Ираке, даже если там воцарится проамериканское правительство.

Фото:

- Время для поиска компромисса истекает