НОВОЕ АРБИТРАЖНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПЕРСПЕКТИВЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ КАССАЦИОННОГО ПРОИЗВОДСТВА

Окончание. Начало см.: Законодательство. 2003. N3.

Место и роль кассации как высшей инстанции в судебной системе определяется с учетом опыта судоустройства ряда современных европейских стран. В частности, во Франции систему организации гражданского правосудия возглавляет Кассационный суд (Верховный суд), главной функцией которого является проверка законности судебных актов, вынесенных по определенным категориям дел (цена иска должна превышать 18 900 франков). Обоснованность указанных актов, правильность решения вопроса, полноту обстоятельств дела Кассационный суд не контролирует (1).

Такой же компетенцией наделены суды ревизионных инстанций ФРГ: Федеральный суд ФРГ; федеральные суды по административным, трудовым, социальным и финансовым делам; в Баварии - Верховный суд земли Бавария. В ревизионном производстве спор рассматривается заново только в правовом аспекте, фактическая же основа гражданского дела, констатированная апелляционным судом, остается для суда ревизионной инстанции обязательной (2).

Предложение о преобразовании системы органов по проверке судебных решений, в которой кассационной инстанции отводится место высшей судебной инстанции, имеет и историческое обоснование. Дореволюционная Россия не знала надзора, роль высшей судебной инстанции выполнял Правительствующий Сенат. По характеру полномочий он представлял собой кассационный суд, ибо рассматривал не дела, а судебные решения, причем только с точки зрения их соответствия нормам материального или процессуального права. Характерно, что основанием кассации считалось нарушение закона, который был разъяснен судебной практикой, а не игнорирование позиции, избранной Сенатом, которая сама по себе не имеет силы закона. Примечательно, что этим своим качеством Сенат принципиально отличался от современного Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, разъяснения которых по вопросам применения законодательства приобретают фактически обязательную силу для нижестоящих судов. По мнению М. Краснова, такая практика современных высших судебных инстанций противоречит идее судейского усмотрения (3). Приведенный пример, по нашему мнению, убедительно свидетельствует о том, что опыт дореволюционной России не только значим с познавательной точки зрения, но и имеет практический интерес. Опыт западноевропейского процессуального и судоустроительного законодательства необходимо учитывать в ходе проведения судебной реформы в современной России (и новый АПК РФ тому убедительное подтверждение). Однако пренебрегать опытом и традициями отечественного судоустройства и процессуального законодательства не только нерационально, но и опасно. Национальная судебная система в этом случае утрачивает свойства своей цельности, единства и "укорененности", становясь похожей на "лоскутное одеяло", скроенное из элементов различных судебных систем, что не способствует ее стабильности и жизнеспособности. Опыт зарубежного судоустройства подтверждает это утверждение. Несмотря на значительные усилия, направленные на унификацию процессуальных норм в странах ЕС, каждая из них упорно стремится сохранить свои национальные черты в системе судопроизводства и судоустройства (4). Очевидно, что такая позиция зарубежного законодателя объясняется осознанием важности особенностей своей национальной судебной системы, выработанной годами упорного ее реформирования, обеспечения ее стабильности, а значит и эффективности.

Возвращаясь к российскому опыту построения и деятельности Правительствующего Сената, необходимо сказать о трудностях, с которыми он сталкивался в ходе выполнения возложенных на него задач. В дореволюционной литературе, посвященной этой проблематике, утверждалось, что, работая в режиме судебной инстанции по проверке судебных решений с точки зрения их соответствия закону, Сенат не мог в полной мере решить задачу обеспечения надзора за единообразным применением закона на всей территории страны. Также утверждалось, что полного единства кассационного суда в России, в сущности, не было: наряду с Правительствующим Сенатом существовали и другие органы, рассматривающие вступившие в законную силу судебные решения. О чем свидетельствует данный факт? Полагаем, о том, насколько актуален этот опыт сейчас, в период реформирования современной российской судебной системы, ибо помогает выявить сложности, которые возникнут на этом пути. Но отнюдь не о том, что предлагаемый порядок изначально порочен и направление реформирования судебных органов по проверке обжалуемых актов избрано неверно. Опытом дореволюционного судоустройства и судопроизводства следует воспользоваться, но не копировать его.

Другим важным следствием предложения об упразднении современного надзорного производства должно стать изменение роли и места апелляционной инстанции в системе арбитражного судоустройства и судопроизводства. Перемещение кассации на уровень высшей судебной инстанции приведет к изменению роли и места апелляции в системе арбитражных судов. В свою очередь, апелляция должна занять освободившееся место кассации как промежуточной судебной инстанции по проверке судебных решений, не вступивших в законную силу, с точки зрения их обоснованности и законности.

Следует подчеркнуть, что новое арбитражно-процессуальное законодательство уже сделало первый шаг в этом направлении: теперь апелляция определяется как суд апелляционной инстанции, т. е. как самостоятельная судебная инстанция. Расширены его процессуальные полномочия: отныне он вправе при обнаружении определенных процессуальных нарушений, допущенных судом первой инстанции, направить дело на новое рассмотрение. Тем самым суд апелляционной инстанции приобретает полномочие, которым ранее обладали только вышестоящие суды.

Однако это важное процессуальное решение, повышающее значение апелляционного судопроизводства, нуждается в закреплении на уровне структуры построения арбитражных судов. Принципиальное решение о создании окружных апелляционных судов уже принято (5).

По поводу реформирования апелляции была высказана иная точка зрения, согласно которой апелляция и кассация должны будут объединиться в рамках одного судебного органа (6). По нашему мнению, подобное предложение необоснованно. Как уже отмечалось, кассация и апелляция имеют собственные, причем различные предметы рассмотрения. В силу этого они концептуально представляют собой самостоятельные судебные инстанции, со своими целями, задачами и, как следствие, различной компетенцией. Поэтому объединение их в рамках одного судебного органа означало бы, по сути, повторение ошибки, ранее допущенной в ходе реформирования арбитражного законодательства, когда суды первой и апелляционной инстанций были объединены в один судебный орган (7). Функциональное, предметное различие сравниваемых инстанций закреплено в законодательстве о судоустройстве большинства западноевропейских стран, в которых апелляционное и кассационное судопроизводство осуществляют разные суды.

Думается, что предложение о создании суда с апелляционно-кассационным построением возникло под влиянием отдельных решений съездов судей, где речь шла об образовании в системе общих судов окружных судов с апелляционными и кассационными инстанциями (8). Но такие суды предполагается организовать для пересмотра решений, принятых районными судами с участием присяжных заседателей (их решения будет проверять кассация) или мировыми судьями (чьи решения могут быть обжалованы в апелляцию). Поскольку таких институтов в системе арбитражных судов нет, предложение о создании арбитражных кассационно-апелляционных судов лишено нормативного и методологического обоснования. Таким образом, при решении вопроса о роли и месте в системе арбитражных судов "будущей" апелляции следует исходить из признания ее в качестве структурно и функционально самостоятельной судебной инстанции.

Наличие в системе арбитражных судов трех инстанций, специализирующихся на проверке судебных актов, процессуально, экономически и исторически не оправдано. Эта идея нуждается в реформировании.

Предложение о создании двухзвенной системы построения проверяющих судебных органов (кассации и апелляции), утверждение кассации в качестве высшей судебной инстанции и изменение компетенции высшего судебного органа можно рассматривать как одно из возможных направлений этого процесса. Такая конструкция опирается на серьезную теоретическую базу, элементами которой являются исторический опыт дореволюционной России и ряда современных западноевропейских стран в деле организации и функционирования органов, занятых проверкой судебных решений, положения концепции судебной реформы и решений судейского сообщества, которые, безусловно, имеют решающее значение для всей судебной системы современной России.

Серьезные возражения по поводу обоснованности предложенного "сценария" реформирования арбитражного судоустройства были высказаны В. Яковлевым. По его мнению, создание апелляционных округов (на месте кассационных) осложнит реализацию принципа доступности правосудия, ибо в этом случае стороны лишаются возможности апелляционного обжалования в силу отдаленности указанных судов от нижестоящих судов.

Представляется, что такая оценка взаимосвязи между созданием апелляционных округов и принципом доступности не вполне корректна. В самом деле, в настоящее время никем не оспаривается оправданность существования 10 кассационных округов несмотря на то, что они территориально отдалены от судов первой инстанции. Последнее обстоятельство не дает оснований для утверждений о том, что отдаленность этих судов лишает стороны права на кассационное обжалование, равно как и отдаленность ВАС РФ от федеральных судов и судов субъектов федерации не рассматривается (и не может рассматриваться) в качестве непреодолимого препятствия для подачи надзорной жалобы. Поэтому, на наш взгляд, выделение апелляции в качестве самостоятельного суда и образование апелляционных округов не противоречит принципу доступности правосудия.Его реализация зависит, в первую очередь, от процессуальных решений, например, возможности отсрочки уплаты госпошлины, наличия мировых посредников, которые могли бы разрешать споры по месту нахождения сторон, возможности рассматривать дело без обязательного присутствия участвующих в нем сторон, проведения выездных сессий. С помощью таких механизмов обеспечивается реальная доступность правосудия.

Как известно, арбитражному суду подведомственны споры экономического характера и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Сторонами подобных споров являются, прежде всего, юридические лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность. В данной сфере конфликты практически неизбежны, отсюда и высокая степень вероятности судебных разбирательств с участием указанных субъектов, в том числе в отдаленных регионах. Поэтому создание апелляционных окружных судов (взамен существующих кассационных) не может отрицательно сказаться на защите их интересов в данных судах. Повторим, реализация принципа доступности арбитражного правосудия не зависит от фактора "российских расстояний" или территориальной отдаленности рассматриваемых судов от нижестоящих, определяющими являются иные обстоятельства. Кроме того, районирование окружных апелляционных судов и их количество следует изменить по сравнению с нынешним построением кассационной инстанции: апелляционных судов должно быть значительно больше (на сегодня предлагается создать 24 суда), а располагать их необходимо в регионах высокой экономической активности (9).

Самого серьезного внимания заслуживает довод В. Яковлева о том, что в случае "перевода кассационной инстанции из окружных судов в Высший Арбитражный Суд наверняка пострадало бы и кассационное обжалование, потому что, конечно, Высший Арбитражный Суд не смог бы справиться с тем объемом работы, который выполняют федеральные арбитражные суды округов. Если они рассматривают более 40 тысяч дел, то возможно ли рассмотрение такого количества дел в кассационном - обязательном - порядке в Высшем Арбитражном Суде? Конечно, нет" (10).

По нашему мнению, это утверждение справедливо только в том в случае, если обсуждаемые структурные преобразования не будут сопровождаться изменениями в компетенции данной судебной инстанции, ее роли в судебно-арбитражной системе. Как отмечалось, при реформировании судебной системы нельзя ограничиваться только процессуальными или структурными преобразованиями, необходимы взаимосвязанные по содержанию и направленности одновременные коррективы в судопроизводстве и судоустройстве. К числу таких изменений, в первую очередь, относится определение стратегии реформирования кассационного судопроизводства. Представляется, что оно должно развиваться по пути усиления исключительности данного способа пересмотра судебных актов, увеличения роли интересов правосудия в ее деятельности. Решение этой задачи достигается, например, следующими мерами: изменением сроков на подачу кассационной жалобы (11), возбуждением кассационного производства в зависимости от суммы иска и, главное, отменой обжалуемого судебного акта только по основаниям его неправомерности, нарушения нижестоящими судами норм материального и /или процессуального законодательства.

У читателя не должно создаться впечатление о том, что единственной целью предлагаемых преобразований является создание искусственных препятствий на пути кассационного обжалования. Конечно, это не так. Основная задача - это определение стратегии развития "будущей", реформированной кассации, которая, прежде всего, должна служить интересам правосудия. Поэтому суть данного предложения состоит в создании процессуальных предпосылок для преобразования кассации в исключительную инстанцию по проверке судебных актов. Эта мысль корреспондируется с последовательной реализацией принципа состязательности. "Стороны уже начинают привыкать к тому, что надеяться в споре следует только на себя" (12).

Участникам конфликта следует знать о значении досудебных процедур в разрешении спора между ними и о решающей роли судебного разбирательства в нижестоящих судах. Спор должен быть разрешен именно в этих судах как основных звеньях судебной системы. Именно с помощью указанных процессуальных решений можно перераспределить нагрузки в судебно-арбитражной системе, превратив апелляцию в основную и обязательную инстанцию по пересмотру судебных решений, а кассацию - в исключительную. Думается, что необходимость такого рода преобразований постепенно складывается в судейском корпусе. Доказательствами могут служить, например, установленная законодательством обязанность сторон раскрывать доказательства на стадии подготовки судебного разбирательства, включенный в законопроект АПК РФ институт мировых посредников, предложения по восстановлению института претензионного рассмотрения экономических споров (13).

С учетом такого комплексного реформирования кассации прогноз о том, что "вал" кассационных жалоб сделает невозможной работу кассации как высшего судебного органа, в значительной мере теряет свою актуальность. Структурная перестройка судебных инстанций, специализированных на пересмотре судебных решений, должна обязательно подкрепляться взаимосвязанными изменениями арбитражного судопроизводства. Усиление роли апелляции и изменение оснований кассационного обжалования приведут к перераспределению нагрузок между этими судами. Поэтому можно с уверенностью предположить, что существующее соотношение обжалуемых в кассационном и надзорном порядке решений судов первой инстанции (два к одному (14)) сохранится и впредь, после создания двухзвенной системы построения проверяющих судебных органов (кассации и апелляции) и утверждения кассации в качестве высшей судебной инстанции.

Конечно, утверждения о необходимости подобных преобразований, помимо теоретического и исторического обоснований, должны подкрепляться фактическим материалом, а для этого требуется проведение локального эксперимента (15), социологического опроса судей, юрисконсультов и других специалистов. Следует признать, что при отсутствии на сегодняшний день таких эмпирических данных рассуждения автора о перспективах совершенствования судебно-арбитражной системы несколько схоластичны.

В связи с изложенными в настоящей работе предложениями нас могут упрекнуть в излишней радикальности, попытаться убедить в том, что стратегия разработчиков нового арбитражно-процессуального законодательства по последовательному, поэтапному изменению арбитражного законодательства является оправданной. Думается, что при решении вопроса о характере и темпах осуществления реформы арбитражно-судебной системы следует исходить из политической, экономической и правовой необходимости проведения масштабных, комплексных и быстрых преобразований судебного процесса и судоустройства, рассчитанных на длительную историческую перспективу. Такой подход обусловлен особенностями функционирования процессуального права, которое эффективно тогда, когда оно устойчиво и стабильно (16). Сказанное подтверждается опытом процессуального законодательства и законодательства о судоустройстве ряда западноевропейских стран (Германии, Австрии, Испании, некоторых скандинавских стран). Так, один из наиболее прогрессивных гражданско-процессуальных кодексов Западной Европы - ГПК Австрии - без серьезных изменений действовал почти 100 лет, с 1895 г. (17).

Результатом указанных преобразований видится создание устойчивой, самодостаточной и завершенной системы судоустройства и судопроизводства. Содержание споров может быть различным, но процедура их разрешения должна оставаться неизменной в течение длительного времени. В этом случае участники гражданского оборота и суды привыкают к сложившейся системе, а процедуры рассмотрения споров становятся востребованными, повышается их авторитет в глазах общества. Частые изменения этих процедур, напротив, вызывают противоположное отношение, отрицательно сказываются на единообразии применения процессуального законодательства, а кроме того, ложатся дополнительным экономическим бременем на общество и государство. Постоянные преобразования могут свидетельствовать либо о слабом представлении разработчиков о характере и целях проводимых ими начинаний, либо об отсутствии у них должных воли и авторитета, необходимых для того, чтобы убедить законодателя и общество в необходимости масштабных реформ.

Принятый АПК РФ, полагаем, представляет собой документ промежуточного характера, создающий условия и предпосылки для последующих преобразований. Очередное обновление арбитражного судопроизводства не подкреплено принятием законодательного акта, вносящего соответствующие изменения в устройство судебно-арбитражных органов, и поэтому рассчитано на решение только отдельных актуальных задач современного арбитражного процесса.

С учетом такой оценки нового АПК РФ автор настоящей публикации видит свою задачу в разработке целей будущих преобразований арбитражного законодательства, и прежде всего, той его части, которая регламентирует роль и место кассации в системе построения арбитражных судов, характер и содержание кассационного судопроизводства.

***

(1) Елисеев Н. Гражданское процессуальное право зарубежных стран. М., 2000. С. 86.

(2) Давтян А. Гражданское процессуальное право Германии. М., 2000. С. 179-180.

(3) Краснов М. От концепции 1991 года до сегодняшнего дня // Российская юстиция. 2001 .N11.

(4) Боровских С. Проблемы реорганизации судебной системы. Суды общей юрисдикции РФ: проблемы и перспективы. М., 2001. С. 51-52.

(5) Яковлев В. На очереди - обеспечение доступности и повышение качества правосудия // Российская юстиция. 2001. N11; Он же. Арбитражные суды; проблемы и пути их решения // Там же. 2002. N 5.\

(6) Нагорная Э. Производство в кассационной инстанции арбитражного суда. М., 2000. С. 9, 23; Блажеев В. Некоторые актуальные вопросы дальнейшего совершенствования арбитражно-процессуальной формы // Проблемы доступности и эффективности правосудия в арбитражном и гражданском судопроизводстве. М., 2001. С. 177-178.

(7) Шерстюк В.М.Новые положения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. М., 1996. С. 77.

(8) Постановление III Внеочередного Всероссийского съезда судей от 26 марта 1994 г.

(9) Такой опыт есть в Германии: в земле Северный Рейн - Вестфалия действуют три верховных земельных суда (см.: Интервью с Л.Н. Майковой // Законодательство. 2001. N 10).

(10) Яковлев В. Довести начатое до конца, добиться эффективной работы всей судебной системы // Вести. ВАС РФ. 2001. N5.

(11) В связи с этим вызывает сомнение обоснованность увеличения в новом АПК РФ срока на подачу кассационной жалобы, что, очевидно, не соответствует требованию оперативности рассмотрения экономических споров.

(12) Интервью с М.К. Юковым // Законодательство. 2000. N 7.

(13) Клеандров М. Досудебные формы защиты прав хозяйствующих субъектов // Проблемы доступности и эффективности правосудия в арбитражном и гражданском судопроизводстве. М., 2001. С. 164-171.

(14) В 2000 г. в кассационную инстанцию было обжаловано 7,9 % решений судов первой инстанции (это почти 43 000 дел), в ВАС РФ - 2,9 % решений судов первой инстанции (15 797 заявлений).

(15) Предполагаемое создание в 2003 г. трех апелляционных окружных судов можно рассматривать в качестве такового.

(16) Постановление V Всероссийского съезда судей от 29 ноября 2000 г. "О ходе судебной реформы в Российской Федерации и перспективы развития судебной системы".

(17) Елисеев Н. Указ. соч. С. 35.