ПЛЮСЫ И МИНУСЫ НОВОГО УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА

Судебному процессу возвращается принцип состязательности

Новый уголовно-процессуальный кодекс вступил в силу с первого июля прошлого года. "Роды" его, как известно, проходили тяжело.

В декабре 1997 года УПК прошел первое чтение в Государственной думе и... застрял. Но позже президент страны Владимир Путин заявил, что новый УПК должен стать одним из краеугольных камней судебной реформы. Таким образом в позапрошлом году процесс законотворчества был реанимирован. Работу делали в авральном порядке. Сначала внесли целое море поправок. Потом, буквально за считанные месяцы, УПК прошел второе и третье чтения в нижней палате парламента и столь же быстро его "проштамповали" в верхней. Депутатам пришлось туго. Во-первых, надо было ловко лавировать между интересами суда, прокуратуры, администрации президента. Во-вторых, помнить про международные нормы, мировую практику и, конечно же, российский опыт. Уже тогда было видно, что в новом документе множество противоречий и недостатков. Тем не менее 18 декабря 2001 года Владимир Путин УПК подписал. Вступление его в силу отсрочили на полгода, дабы правоохранительные органы, судьи и адвокаты смогли освоиться в новом тексте.

Мера тем более необходимая, что УПК содержит многое из того, что в судебной и следственной практике раньше напрочь отсутствовало. Появились, например, такие понятия, как "сделка с правосудием".

Лучше ли новый кодекс старого, советского, за последние 10 лет много раз правленного и переправленного? К каким последствиям может привести его применение?

ПОДВОДНЫЕ КАМНИ РЕФОРМЫ

Что бы там ни говорили, а при строительстве правового государства без нового УПК попросту не обойтись. Потому хотя бы, что он в значительной мере изменяет даже саму организацию судебного разбирательства, внося при этом такие новшества, которые отечественным юристам предстоит усвоить и освоить.

А потому новый документ восприняли как должное. Начальник областного УВД генерал-майор милиции Валерий Лукин так и сказал: "Новый УПК значительно усложнил нашу работу. Мы, наверное, не до конца готовы работать в этом правовом поле. Тем не менее задачи по борьбе с преступностью обязаны выполнять. Люди ждут от нас оздоровления криминогенной ситуации вне зависимости от того, какие законы нам дали. Наша задача остается прежней: выявлять лиц, совершивших преступления. Сделать это будет непросто, но необходимо".

Более конкретен в разговоре начальник следственного управления областной прокуратуры Алексей Евдокимов. Он сказал, что в связи с вступлением в законную силу нового УПК органам прокуратуры пришлось вносить в свою работу серьезные изменения.

Начали с того, что в марте-апреле прошлого года провели учебные занятия с участием всех прокуроров, их помощников и следователей в областном центре. В мае-июне "усадили за парты" представителей районов. Не забыли и про милицию. В середине июня в порядке эксперимента перешли на работу в новых условиях, а с 1 июля 2002 года на такую работу перешли полностью. Решено было первые полгода анализировать проблемы применения норм УПК по итогам каждого месяца, а основные показатели следственной и надзорной работы - ежеквартально.

Сразу же наладили тесный контакт прокуратуры с другими силовыми ведомствами, что позволило принимать правильные решения.

Помимо этого, все проблемы и вопросы, возникавшие в ходе применения нового УПК, четырежды обсуждались на межведомственных координационных совещаниях, а дважды - на заседаниях коллегии областной прокуратуры.

Что касается новаций в части возбуждения уголовных дел - избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, продления сроков ареста, помещения подозреваемых и обвиняемых в специализированные психиатрические стационары, обжалования действий следователя и прокурора, - то они таковы.

Раньше уголовное дело возбуждалось следователем. Он должен был немедленно проинформировать об этом прокурора, а сам - сразу начинать расследование. Прокурор, если считал нужным, мог прекратить уголовное дело в любой момент. Сейчас следователь не может сам возбудить уголовное дело: он должен предварительно получить согласие прокурора. Пока, как говорит Алексей Евдокимов, особых проблем в этой части не возникало. По крайней мере, решения прокуроров о даче согласия на возбуждение уголовного дела или, напротив, об отказе в даче такого согласия не отменялись и не обжаловались.

Раньше, допустим, обнаружили труп, следователь возбудил уголовное дело по факту и тут же начал допрос свидетелей, другие следственные действия. А теперь он должен сначала написать прокурору, в течение суток получить от него согласие или отказ. Все, что ему до этого времени разрешается, так это лишь осмотреть место происшествия, освидетельствовать труп и назначить экспертизу. При этом никаких допросов свидетелей, даже если они известны. Но через сутки свидетели многое наверняка забудут, станут путать факты, а кто-то и вовсе постарается скрыться...

Но вот другая точка зрения. Качество следствия в МВД и органах налоговой полиции часто оставляет желать лучшего. Ошибки допускались уже на стадии возбуждения уголовного дела. Прокурор иногда просматривал дела формально. Теперь он просто обязан в них вникать. Новый УПК вроде бы ставит заслон "заказным" делам, которые следователь мог бы возбуждать, скажем, по личным просьбам или за деньги. Хотя здесь виден и минус. Недобросовестный прокурор взял да и отказал в возбуждении уголовного дела, попробуй, следователь, его действия оспорить.

Дела, как известно, возбуждаются не только в рабочее время, но и в ночное тоже. Чтобы не возникало проблем, во всех районных прокуратурах города и области введены дополнительные должности заместителей прокурора, организованы дежурства сотрудников этого ведомства в ночное время, а также в выходные и праздничные дни.

Другим новшеством в УПК является избрание меры пресечения в виде заключения под стражу. Решение об этом теперь принимает суд. И только он отныне дает разрешение на обыски, выемки предметов и документов, наложение ареста на имущество и корреспонденцию, контроль и запись телефонных и иных переговоров, на отстранение обвиняемого от должности. Не прокурор, а суд теперь решает, продлевать срок содержания под стражей или нет. Все это делается с благой целью: не допустить, чтобы силовики в пылу азарта разоблачения переступали черту закона.

Прежде чем обратиться в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в виде ареста, следователь все материалы представляет вначале прокурору на предмет проверки законности и обоснованности принятого им решения. Во втором полугодии прошлого года наши прокуроры дали согласие по ходатайствам следователей на арест 865 обвиняемых. Отказы от суда были получены лишь в 27 случаях. При этом на решения суда об отказе в аресте прокурорами было принесено 12 представлений, пять из которых удовлетворены кассационной инстанцией.

Следователям в этой ситуации не позавидуешь. По новому УПК он должен все материалы в обоснование ареста представить в суд в течение 40 часов. А до этого - осмотреть место происшествия, допросить свидетелей, назначить экспертизы, собрать доказательства и предъявить обвинение. При этом на следователе лежат обязанности по обеспечению конвоя, транспорта, явки в суд защитника и обвиняемого, а если последний малолетка, то его законного представителя. Неудивительно после этого, что знающие себе цену специалисты в правоохранительных органах на смехотворных окладах не задерживаются. Они чаще всего уходят в адвокаты.

КАЖДЫЙ ПРАВ ПО-СВОЕМУ

Отрадно, что судебному процессу возвращается принцип состязательности. Перед лицом правосудия состязаются две стороны - обвинение и защита. Каждая, соответственно, вызывает своих свидетелей, использует собственные аргументы. Судья лишь следит за тем, чтобы стороны могли в рамках закона воспользоваться своими правами.

Но у этого новшества есть и обратная сторона. Из УПК исчезло такое понятие, как поиск истины. Представим себе ситуацию. Всем участникам ясно, как день, что человек совершил преступление: доказательств тому более чем достаточно. Однако, оценив их, суд может счесть, что собраны они с нарушением закона, и... оправдает обвиняемого. Истина в таком случае не торжествует, но празднует победу закон. С другой стороны, мне, например, как обывателю не очень-то приятно осознавать, что, допустим, убийца или насильник разгуливают на свободе по причине явной юридической казуистики. - А может, по безграмотности оперативника, следователя или прокурора, жалованье которым, кстати, идет из моего кармана.

Хотя, наверное, это и хорошо, что суд не будет теперь "принимать все меры по изобличению преступника". Что мы видели до недавнего времени? Виновность человека, представшего перед судом, фактически решалась на стадии следствия, а то и раньше. Поэтому в судах оправдательные приговоры выносились лишь по 0,4 процента от всех рассмотренных дел. Другой вопрос, что суд при нынешнем положении может превратиться в инструмент изобличения следствия. При старом УПК некоторые судебные процессы превращались в публичное моральное "избиение мальчиков" из следственных органов матерыми адвокатами. Новый УПК, похоже, прибавил уверенности некоторым правонарушителям. Здесь, правда, несколько сглаживает ситуацию тот факт, что отныне следователь, который вел уголовное дело, может выступать на суде в качестве обвинителя, что делает процесс более детальным и, если хотите, компетентным. При этом к числу недопустимых доказательств, то есть тех, которые суд не вправе учитывать, отнесены те, что получены следователем при допросе в отсутствие адвоката, если потом в суде обвиняемый от них отказался. Но тут опять нестыковка.

Понятно, что выбиваемые на следствии кулаками, дубинками и прочими подручными средствами "доказательства" теряют смысл. Но в какой момент эти доказательства становятся недопустимыми? Предположим, что обвиняемый дал показания в ходе следствия, на их основании принято решение провести обыск в чьей-то квартире, где, по словам обвиняемого, хранится орудие преступления. Обыск провели, "орудие" нашли, и тут выясняется, что первоначальные показания обвиняемого являются недопустимыми... А как быть с законностью обыска? Что делать, если основная версия строилась на этих самых недопустимых показаниях? Что прикажете делать с делами, которые велись по старому УПК, где такой нормы не было?

И все-таки, видимо, из двух зол выбрали меньшее. Если учесть, что показания на следствии иногда "выбивают", то положить этому конец можно лишь одним способом - не принимать такие "доказательства". Раскрытие конкретного преступления нельзя приносить в жертву основным ценностям демократического общества, если, конечно, мы такое общество хотим построить. Говоря проще, людей нельзя бить ни при каких обстоятельствах. Тем более, что суд отныне не будет больше "вытягивать" недоделки следствия. Если дело принято и рассмотрено, оно обязано быть разрешено по существу - с вынесением обвинительного или оправдательного приговора. Направления дел на дополнительное расследование более не существует. Опять же, если раньше в кассации дело рассматривалось по уже собранным материалам, то теперь, как и в первой инстанции, с состязательностью сторон. Кроме того, теперь запрещены заочные судебные процессы, кроме тех случаев, когда речь идет о преступлениях небольшой или средней тяжести и если об этом попросит сам подсудимый. Действительно, что человека судить, если он, например, сбежал? Приговор все равно нельзя будет привести в исполнение, и будет это не суд, а фарс.

Нельзя умолчать о таком совершенно новом для россиян понятии, как "сделка с правосудием". Обвиняемый может заявить, если, конечно, не против потерпевший и сторона обвинения, что он не хочет тянуть дело и просит вынести ему приговор без судебного разбирательства. В этих случаях срок назначается не больше двух третей от обычного за такого рода преступление. Сие возможно, если гражданину грозит не более пяти лет лишения свободы. "Слизали" мы эту "сделку" у американцев. Здесь есть свои плюсы. Не надо проводить многомесячное расследование, держать подозреваемого в тюрьме, вызывать свидетелей... Опять же облегчается работа судов, ускоряется судебный процесс. Главное, чтобы не сговорились следователь и нанятый им адвокат, как-никак живем в России, где всякое благо может тут же обернуться непоправимой бедой.

НЕ ПАНАЦЕЯ, НО ПРЕДПОСЫЛКА

УПК, при всей своей прогрессивности, несет на себе, как видим, отпечаток профессиональных противоречий. Многие его статьи есть компромисс, который, увы, не всегда полезен правовой реформе.

Не исключено, что серьезная реорганизация в сфере уголовного судопроизводства приведет на первых порах к некоторой дестабилизации следственной и судебной практики. Почему? Да потому хотя бы, что практическим работникам предстоит осваивать новые нормы закона, учиться правильно их применять, освобождаться от старых привычек, устоявшихся форм и методов работы. Вполне вероятно даже, что следственные и судебные ошибки в ближайшее время возрастут.

Вместе с тем ни одному закону, пусть даже самому совершенному, не следует придавать фатальное значение. Они, в конце концов, лишь зеркальное отражение состояния общества. Новый УПК в этом плане исключения не составляет. Он, конечно же, не панацея от судебных и прокурорских недочетов, но, несомненно, предпосылка к их сокращению. Эффективность его зависит все же, в первую очередь, от того, как мы все будем этот закон выполнять.