ЧТО МЕШАЕТ НОВОМУ УПК РОССИИ ИЗМЕНИТЬ СЛОЖИВШУЮСЯ В РОССИИ ПРАКТИКУ СУДОПРОИЗВОДСТВА?

Прежде всего - неутихающая критика в средствах массовой информации.

Больше всего новый УПК критикуют следователи, прокуроры и судьи, то есть все те, кто должен руководствоваться им в своей повседневной деятельности. При этом никто из критиков нового законодательства не желает считаться с тем, что только соблюдение порядка уголовного судопроизводства и способно уберечь от произвола чиновников государственной власти, что только новый закон позволяет более четко контролировать принимаемые по делу решения, ограничивая тем самым от произвола власти граждан России.

Вместо того чтобы использовать законодательство как неоспоримое руководство к действию, обществу рассказывают о том, как стало тяжело стороне обвинения выявлять лиц, причастных к преступлениям, и доказывать их виновность, что закон сковывает действия судей, не позволяя допрашивать подсудимого и свидетелей в любой момент судебного следствия.

Кроме того, в средствах массовой информации не дается анализа правоприменительной практики с учетом такого назначения уголовного судопроизводства, какой является защита личности от незаконного и необоснованного обвинения. Между тем анализ практики применения нового УПК позволяет сделать вывод о том, что, как и ранее, на всех этапах судопроизводства продолжает главенствовать идея "борьбы с преступностью", а не защита личности от любых форм произвола. С соблюдением порядка уголовного судопроизводства стало даже хуже, чем при УПК РСФСР. Должностные лица не только не желают считаться с требованиями, предъявляемыми к ним новым УПК, но и нередко активно противодействуют исполнению предписаний УПК России.

Характерным примером сказанному является судебное разбирательство по делу Круглова, которого трижды осуждали за совершение преступления, предусмотренного частью 1 статьи 228 УК РФ.

Каждый раз независимые и подчиняющиеся только Конституции РФ и федеральным законам судьи признавали Круглова виновным в том, что он у неустановленного лица при неустановленных обстоятельствах приобрел порошкообразное вещество, содержащее неизвестное количество героина. Каждый раз факт изъятия вещества судьи обосновывали "протоколом досмотра", который не предусмотрен УПК и был составлен с нарушением порядка, установленного УПК для изъятия предметов и документов, имеющих значение для дела, а также лицом, которое не было уполномочено законом для составления таких протоколов. Фактически обнаруженное вещество устанавливалось с помощью доказательств, которые не имели юридической силы.

Кроме того, досмотр Круглова проводился в то время, когда он был неправомерно лишен свободы, так как протоколы о его задержании не составлялись.

Каждый раз суд признавал изъятое у Круглова вещество крупным размером наркотического средства, но никак не мотивировал, почему вещество, содержащее неизвестное количество героина, он признает крупным размером.

Каждый раз правоприменители оставляли без внимания критерии, изложенные в Постановлении Пленума ВС РФ "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" N8 от 31 октября 1995 года, по которым доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона.

Каждый раз прокурор, утверждавший обвинительное заключение, и государственные обвинители, участвовавшие в судебном разбирательстве по делу, оставляли без исполнения п. 1.14 Приказа Генерального прокурора РФ от 18 июня 1997 года "Об организации прокурорского надзора за предварительным следствием и дознанием", обязывающий их исключать из уголовного дела доказательства, полученные с нарушением требований Конституции РФ и федеральных законов.

Все это свидетельствует лишь о том, что такое доказывание виновности Круглова в совершении им преступления, предусмотренного частью 1 статьи 228 УК РФ, не является исключением, а лишь характеризует сложившуюся судебную практику по данному виду преступлений, и чтобы убедиться в этом, достаточно посетить любое судебное заседание.

Последнее судебное разбирательство по делу Круглова заслуживает того, чтобы его рассмотреть более подробно, так как в нем наиболее ярко проявились не только стереотипы прошлых решений судей, но и активное противодействие требованиям Конституции РФ и УПК России.

Анализ судебного разбирательства по делу свидетельствует о том, что требования УПК РФ судьей не исполнялись с реализации его полномочий по поступившему делу до постановления приговора.

Так, по поступившему уголовному делу, в соответствии с требованиями пунктов 4 и 6 статьи 228 УПК РФ, судья должен был рассмотреть имевшиеся письменные ходатайства о проведении фармакологической и дополнительной химической экспертиз и решить, подлежат ли они удовлетворению.

Однако эти требования закона судья не выполнил, что не могло не повлиять и, как показало дальнейшее разбирательство по делу, повлияло на постановление законного и обоснованного приговора.

Несмотря на то что в деле имелось также обоснованное ходатайство об исключении доказательств, полученных с нарушением требований УПК РФ, судья не провел предварительного слушания по делу в порядке, установленном главой 34 УПК РФ.

С 1 июля 2002 года, новый КоАП РФ (СТ.6.8) устранил ответственность за деяния, предусмотренные частью 1 статьи 228 УК РФ, что, согласно пункту 2 статьи 229 УПК РФ, также требовало проведения предварительного слушания в порядке, установленном главой 34 УПК РФ, для решения вопроса о прекращении уголовного дела, но и эти требования закона судья оставил без исполнения. Заявленное мною ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с декриминализацией уголовной ответственности за приобретение и хранение наркотических средств без цели сбыта в крупных размерах после вступления в силу статьи 6.8 КоАП РФ было незаконно и необоснованно отклонено. Судья не стал вникать в то, что после вступления в силу нового КоАП РФ, исключившего из нормы статьи 6.8 любые признаки о размерах наркотических средств, не только снят верхний порог запрета на подобные деяния в административном законодательстве, но и изменились условия уголовной ответственности за подобные деяния.

Исключение из описания административного проступка такого понятия, как "небольшой размер наркотических средств", устранило не только порог запрета действия административной нормы, по и вывело из числа преступных деяний, связанных с приобретением или хранением наркотических средств в крупных размерах.

Существующая конкуренция между частью 1 статьи 228 УК РФ и статьей 6.8 КоАП РФ должна быть разрешена в пользу нормы об административной ответственности. Об этом свидетельствует анализ статьи 10 КоАП РСФСР и статьи 2.1 КоАП РФ.

Согласно статье 10 КоАП РСФСР, административная ответственность за правонарушения наступала, если эти правонарушения по своему характеру не влекли за собой в соответствии с действующим законодательством уголовной ответственности. При таком понимании административной ответственности конкуренция между частью 1 статьи 228 УК РФ и статьей 6.8 КоАПРФ должна была решаться в пользу нормы об уголовной ответственности за данное деяние. Однако в КоАП РФ дано иное понятие административного правонарушения, и административная ответственность за деяния с наркотиками без цели сбыта должна наступать по правилам, установленным в КоАП РФ.

Так поступать обязывает статья 54 Конституции РФ, в которой указано, что если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон.

При этом следует иметь в виду, что эта конституционная норма не устанавливает каких-либо требований к отраслевой принадлежности "нового закона" и не предусматривает каких-либо исключений из этого общего принципа, относящегося и к сфере уголовно-правовых отношений.

Принцип справедливости, выраженный в статье 50 Конституции РФ, требует не привлекать лицо дважды за одно и то же деяние.

Декриминализация ответственности за незаконное приобретение или хранение наркотических средств без цели сбыта является не только гуманной по отношению к тем, кто совершает такие деяния, но и снимает проблему с определением "крупного размера наркотических средств", поскольку на практике этот признак преступления определяется неправомерно. Однако мои доводы по данному решению судьи Судебной коллегией Мосгорсуда оставлены, как указано в определении, "без внимания". Почему? Ведь, осуществляя руководство судебным заседанием, судья не только не обеспечил состязательности сторон, но и сам не исполнял порядок судебного заседания, предусмотренный УПК РФ.

Так, после того как судебное заседание было открыто и проведена проверка явки в суд, председательствующий, вопреки требованиям статьи 264 УПК РФ, не удалил из зала судебного заседания свидетеля, который присутствовал в зале и при оглашении мною ходатайства о прекращении уголовного дела, и при оглашении решения суда по ходатайству, а также при оглашении мною ходатайства об исключении доказательств по делу. Только изучая письменное ходатайство, председательствующий, увидев в нем фамилию свидетеля, предложил ему покинуть зал судебного заседания.

Эти нарушения требований УПК РФ также не могли не повлиять как на показания свидетеля в суде, так и на постановление приговора.

Однако этим нарушения порядка уголовного судопроизводства, установленные УПК РФ, не закончились.

(Продолжение следует)