НЕМОЙ СВИДЕТЕЛЬ

Каждый год из 10 миллионов свидетелей 2, 5 миллиона в суде отказываются от прежних своих показаний, потому что им угрожают смертью

Восемь лет бьются депутаты над законом о защите свидетелей. Впервые он был принят Госдумой в 1994 году. В январе 1995 года он был отклонен президентом Ельциным и возвращен для повторного рассмотрения. В июле того же года он был вновь принят Госдумой, но теперь его отклонил Совет Федерации; наконец, в мае 1997 года он был принят Госдумой в третий раз и после одобрения Советом Федерации направлен президенту для подписания, однако Ельцин вновь его не подписал. С тех пор юристы провели свыше пятидесяти конференций, опубликовали сотни статей. И вот осенью прошлого года новую редакцию закона после предварительного рассмотрения в комитетах Госдумы опять отклонили, теперь под предлогом того, что-де правительством готовится аналогичная редакция закона, которая будет представлена в парламент в первой половине этого года. И вот наконец правительственный законопроект представлен Госдуме. Но будет ли он на этот раз принят? Об этом наш корреспондент побеседовал с одним из рецензентов Закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" известным российским адвокатом Юрием КОСТАНОВЫМ.

Костанов Юрий Артемьевич, кандидат юридических наук, автор десятков научных работ, учебников, многие годы работал в прокуратуре, преподавал в юридических вузах. Возглавлял Управление юстиции города Москвы. Более десяти лет - бессменный председатель президиума Московской коллегии адвокатов "Адвокатская палата" (с ноября прошлого года - "Адвокатское партнерство"). Участник "громких процессов" в Верховном и Конституционном судах.

- Юрий Артемьевич, а собственно, что копья ломать, так ли уж именно сегодня нужен этот закон? Судебная реформа худо-бедно идет, законность, что бы ни судачили обыватели, укрепляется. Да и соответствующие "органы" все больше приободряются, а значит, и участники судебных процессов должны чувствовать себя в большей уверенности и безопасности, разве не так? Более того, меры безопасности участников судебного процесса достаточно прописаны в УПК, законах "О милиции", "Об оперативно-розыскной деятельности", "О государственной защите судей, должностных лиц...", в президентских указах. Ну "отлежится" текст еще лет несколько, обкатается на юридических толковищах, а значит, будет более соответствовать времени и тому, что от него все ожидают?

Борис ГОРЕВ - Не будем спорить, взгляните на статистику: у нас ежегодно в судебных процессах выступают свыше 10 миллионов свидетелей. И примерно четверть из них в ходе процесса меняют свои показания! Как вы думаете, почему? Более того, исследования ВНИИ МВД говорят о том, что свыше 60 процентов людей, ставших жертвами преступлений, просто не обращаются в правоохранительные органы. Почему? Следователи и оперативники свидетельствуют о том, что почти на пятую часть свидетелей уголовного судопроизводства оказывается открытое или скрытое противоправное воздействие: угрожают убить, похитить детей, поджечь дом и прочее. Как вы считаете, 300 тысяч человек, которым ежегодно угрожают таким образом, это мало? Правда, в реальных защитных мероприятиях нуждаются из них примерно пять тысяч человек, это ведь пять тысяч жизней! Разве этого мало?

- Да обходились же как-то раньше без чрезвычайных мер?

- Времена изменились. В оборот пошли гигантские деньги финансовых экономических и криминальных кланов.Начались криминальные войны, и подчас легче убрать свидетеля, чем доказывать в арбитраже свою правоту. Нет свидетеля - нет доказательств. Нет доказательств - нет проблемы. Потому и встал вопрос, что свидетелей, потерпевших и прочих участников процесса государство должно надежно защищать, чтобы никто их не убивал, не запугивал, как давно это сделано на Западе.

- Ну вот, старая песня: Запад, на Западе...

- При чем здесь Запад? Цивилизация развивается, есть в этом и положительные, и отрицательные моменты. Надо все учитывать и лучшее применять у себя. Международная практика борьбы с преступностью, в особенности с ее организованными формами, свидетельствует, что наибольших успехов добиваются там, где создана правовая база защиты потерпевших и свидетелей от различных противоборствующих расследованию групп и лиц. В США действует федеральная программа по защите свидетелей. В 1970 году был принят закон "О контроле за организованной преступностью", который наделил Генерального прокурора правом выделять средства на защиту свидетелей. Там же в 1982 году конгресс принял Закон о защите жертв преступлений и свидетелей, в котором подчеркивалось, что нормальное функционирование системы уголовной юстиции невозможно без "кооперации" с жертвами и свидетелями преступлений. Вы разве не согласитесь с этим положением? А в 1984 году Закон о жертвах преступных посягательств предусмотрел обязательную помощь потерпевшему в судебном разбирательстве. Законодательством всех штатов предусмотрена защита "специальных категорий" жертв преступления.

Большинство стран Западной Европы, Латинской Америки, Японии, Австралии, даже Африки серьезно реформировали свои правовые системы с учетом опыта по защите свидетелей, накопленного США.

- У нас-то в чем проблемы с принятием закона, кто против?

- В принципе никто не против. Есть несколько "но": одной из составных частей защитных мер является возможность допроса свидетеля в таких условиях, чтобы обвиняемые не могли его опознать, т.е. в условиях анонимности.

В соответствии с частью 9 ст. 166 УПК РФ при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, родственников и близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель, не приводить данные об их личности. В этом случае следователь с согласия прокурора выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием.

Между тем право допрашивать показывающих против него свидетелей - необходимое условие обеспечения состязательности уголовного судопроизводства, признанное международным правом.

Европейская конвенция (статья 6 п. 1 и п. 3) требует, чтобы обвиняемому была предоставлена возможность оспаривать утверждения и допрашивать свидетельствующих против него лиц, когда они дают показания в суде.

В то же время Европейский суд по правам человека счел допустимым анонимный допрос свидетелей, указав, что жизнь, свобода или безопасность свидетелей защищаются статьями Европейской конвенции, согласно которым договаривающиеся государства должны организовать свое судопроизводство по уголовным делам таким образом, чтоб эти интересы не оказывались под угрозой.

- Насколько я понял из ваших слов, нормы об анонимности уже присутствуют в действующих российских законах. А из этого должно следовать, что их наличие в законе о защите свидетелей не может быть причиной отклонения всего закона. Значит, дело в чем-то другом? Уж не приложила ли для торможения этого закона руку наша мафия?

- Думаю, что это глупость и мафия здесь ни при чем. Скорее противники этого закона правозащитники. Но им-то как раз надо было бояться того, что, как я говорил, уже попало в действующий УПК: анонимные допросы, анонимные опознания. А то, что свидетеля надо охранять, да что тут спорить, охранять надо!

- А может ли закон о защите свидетелей помешать в работе адвокату, ограничить свободу маневра, которую теперь расширил вступивший в действие новый УПК?

- Ну что значит помешать?! Считается, что новый УПК позволил адвокату вести чуть ли не параллельное следствие. Во-первых, ничего подобного там вовсе нет, во-вторых, те жалкие крохи, которые нам, адвокатам, подарили, никак не могут быть реализованы. Даже если я сам нашел свидетеля и опросил его, я имею право лишь его опросить. Так вот, чтобы его показания стали доказательством, согласие на допрос его в качестве свидетеля должен дать следователь. Я прихожу к следователю с ходатайством допросить кого-то в качестве свидетеля, получаю в ответ отказ и объяснение, что в соответствии со статьей 15 УПК функции защиты и обвинения отделены друг от друга и не могут быть совмещены в одном органе или одном лице, то есть следователь не просто не хочет, по закону теперь и не имеет права принимать от меня доказательства.

Я никогда не пытался как-то подкупать или подговаривать свидетелей. Я вообще сторонник того, чтобы в суде было все, как есть. Иногда свидетели меня спрашивают, а что мне говорить в суде? Говорить надо правду. Всегда. Даже не из соображений нравственных, я не люблю, когда врут. Но даже не из этого. Мы же взрослые люди, что же нам доказывать, что врать нехорошо. Просто из прагматических соображений. Ведь человек, который врет, легко может запутаться, запутаться непосредственно в собственном вранье. Он ведь, как правило, не знает, какие кроме его показаний существуют еще доказательства. Вот он, скажем, что-то привирает, то, чего там не было на самом деле. Его внимательно слушают, записывают, а потом предъявляют вещественные доказательства его вранья, и сразу всем понятно, что и остальное им сказанное подлежит сомнению. В результате все для него может обернуться печально.

- Итак, все ясно: во всем цивилизованном (так не люблю этого слова!) мире подобные законы приняты и успешно работают, а у нас опять какие-то специфические особенности?

- Дело скорее всего в прозе: меры по защите свидетелей должны включать в себя изменение внешности, переселение на новое место жительства, перемену места работы, смену фамилии и все такое прочее - это стоит немалых денег.

К примеру, оборудование квартир охранной и пожарной сигнализацией, замена номеров телефонов, автомобильных номеров обойдется в год не менее четырех с половиной миллионов рублей. Но это цветочки: обеспечение защищаемых оружием, спецсредствами индивидуальной защиты, связи - это еще девять с половиной миллионов. А перемещение на другое место жительства, изменение места работы, учебы, замена документов - почти полтора миллиарда рублей. Личная охрана и увеличение для этих целей численности органов внутренних дел - более 2, 2 миллиарда рублей. Добавьте к этому стоимость операций по изменению внешности, временное перемещение охраняемых лиц в другое место, а также выплаты пособий в случае гибели или ранения - это еще сто пятьдесят миллионов рублей в год. То есть за все про все почти четыре миллиарда рублей в год!

К этим цифрам нужно добавить, что подобные меры защиты необходимо распространить на свидетелей, истцов и ответчиков не только по уголовным, но и по гражданским делам, в особенности арбитражным. В арбитражных делах речь идет, как правило, о таких суммах, о таких дорогостоящих интересах, ради которых и похищают людей, и убивают. Сколько раз нам становилось известно о захвате предприятий, заказных убийствах, связанных с переделом собственности. А сколько таких случаев осталось, никому не известно.

Боюсь, что таких денег в казне нет и не скоро они появятся. Так что реализация этого закона (если он будет принят) - по-видимому, дело весьма далекое.

- На все что угодно деньги находятся, например, на пышные юбилейные празднества, а на человеческой жизни, значит, можно сэкономить?

- Здесь мы экономим на справедливости. Потому что без охраны свидетелей не может состояться объективный судебный процесс, а значит, зло окажется не наказанным...