ЗЛО ПРИНОСЯТ... СОЛОВЬИ

Заслуженный деятель науки России, доктор юридических наук, профессор Юрий АНТОНЯН

И психологию

НАДО УЧИТЫВАТЬ!

Любые новые законы в области борьбы с преступностью должны как минимум отвечать следующим основным равновеликим требованиям: соответствовать социальным реалиям и социальным условиям существования данного общества, его мировоззрению, мировосприятию, традициям; развивать имеющиеся демократические и гуманистические основы правосудия; всемерно содействовать профилактике преступности; максимально опираться на современные достижения науки и техники; обеспечивать справедливое и обоснованное, в соответствии с законом, разрешение уголовных дел, удовлетворяя общественное чувство справедливости. Только в этом случае, как представляется, можно говорить о том, что закон действительно "работает" на правосудие, на борьбу с преступностью.

Думаю, что именно с указанных позиций следует оценивать новый Уголовно-процессуальный кодекс России, принятый в весьма сложных условиях, связанных с ростом преступности. Это не просто увеличение числа преступлений, но и их значительное усложнение в смысле использования новейших технологий, переплетения разных видов преступности, роста организованной преступности, связанной многими нитями со вполне законопослушными группами и социальными институтами. В настоящее время раскрытие и расследование преступлений, доказывание вины, в том числе в суде, требует самых разнообразных знаний, в частности, глубокого проникновения в психологию обвиняемого. Это обстоятельство также крайне важно учитывать при оценке нового Уголовно-процессуального законодательства.

Крайне усложнилась работа по профилактике преступлений. Действовавшие в условиях тоталитарного режима профилактические институты и организации уже давно распались, и сейчас, в принципиально новых условиях жизни, их ни в коем случае не следует восстанавливать в том же виде. Они попросту будут нежизненными. Поэтому возникает задача создания принципиально новых организаций, форм, мер и путей предупреждения преступлений. Важную роль здесь, как всегда, будут играть законы, в частности, уголовно-процессуальный, профилактическое значение которого трудно переоценить.

ВСЕГДА ЛИ ПРАВ ГЛАС НАРОДА

В названных аспектах следует освещать как несомненные достоинства нового УПК, так и его весьма существенные недостатки и упущения, которые могут иметь далеко идущие последствия для всего российского общества, для его нравственности, состояния законности и правопорядка.

Прежде всего отмечу, что новый Уголовно-процессуальный кодекс России расширил и укрепил суд присяжных, который, однако, является, на мой взгляд, атавистическим юридическим явлением. Вспомним, что такой суд создавался в Европе для обуздания сеньорального произвола. Сейчас же он представляет собой парадоксальное явление: следователи, оперативные работники, прокуроры, судьи и другие участники уголовного процесса, чтобы стать таковыми, должны обладать обширными профессиональными знаниями, умениями и навыками. Для этого они обучаются пять лет, минимум - четыре года, постоянно проходят переподготовку, чтобы овладеть всем тем новым, что "наработано" в соответствующей отрасли за время, прошедшее после их последнего обучения.

Суд присяжных - наглядное опровержение всех этих уже, казалось бы, ставших прописными истин. Оказалось, что можно решать сложнейшие вопросы правосудия, особенно виновности конкретного человека, не имея никаких профессиональных навыков, умений и знаний, по одному только наитию, интуиции, здравому смыслу и так далее часто поддаваясь чарам соловья-адвоката. Добро бы такой соловей защищал права и интересы действительно невиновных либо совершивших преступления под влиянием весьма неблагоприятного стечения жизненных обстоятельств. Настоящие соловьи, точнее соловьи-разбойники, холеные и высокооплачиваемые, часто защищают совсем другую категорию преступников - наиболее богатых и наиболее опасных, которые спокойно продолжают разворовывать страну.

Как и любой людской суд, суд присяжных часто ошибался, но были у него ошибки и исторического значения, оказавшие огромное влияние на судьбы России. Я имею в виду процесс по делу Веры Засулич. Ее оправдание судом присяжных окончательно развязало руки террору. Те, кто еще колебался, теперь обрели уверенность, что убивать можно и нужно, что цель оправдывает средства, а убийцы тем более будут оправданы, да они и не убийцы вовсе, а народные защитники и герои. Общественное мнение решительно стало на сторону террористов, и страну залило кровью. Еще бы - ведь Засулич оправдал суд присяжных, который есть глас народа.

А теперь вдумаемся в слова, которые произнес известный русский адвокат Александров в защитной речи на процессе Засулич: "Были здесь женщины, смертью мстившие своим соблазнителям; были женщины, обагрявшие руки в крови изменивших им любимых людей или своих более счастливых соперниц. Эти женщины выходили отсюда оправданными. То был суд правый, отклик суда божественного, который взирает не только на внешнюю сторону деяний, но и на внутренний их смысл, на действительную преступность человека. Те женщины, свершая кровавую расправу, боролись и мстили за себя. В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, - женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью".

Речь Александрова - образец краснобайства и пустозвонства, перемешанная с кощунством и даже богохульством. Оказалось, что "суд правый" состоит в оправдании тех, кто убивает своих соблазнителей, изменивших им мужчин и даже соперниц. Оказывается, что как раз такой суд является откликом "суда божественного", хотя мы все прекрасно знаем, что христианство решительно осуждает насилие и тем более убийство, признавая его тягчайшим грехом, которому нет ни оправдания, ни прощения.

Поклонников и последователей Александрова и сейчас достаточно много. Они в разных обличиях, особенно часто "борцов" за свободу своего народа и чистоту своей религии, они убивают, похищают, взрывают во славу идеи. Не потому ли российские судьи так "ласковы" с террористами? Не потому ли так часто переиздают речь Александрова? Общий вывод относительно профилактической роли суда присяжных может быть только отрицательным: этот суд не способен служить действенным инструментом предупреждения преступности, поскольку не в состоянии квалифицированно и объективно принимать решения по уголовным делам. Между тем, возможности суда присяжных новый уголовно-процессуальный кодекс расширяет и углубляет. В этой части уголовная политика России должна быть, я думаю, скорректирована. Этот суд не должен выглядеть в глазах преступников и им сочувствующих лазейкой для того, чтобы избежать ответственности и заслуженного наказания. Мы не вправе забывать, что в демократическом обществе профилактическая значимость суда очень велика.

СУД ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ?

Суд должен судить, это его не главная, а единственная функция. Новый УПК ниспровергает это проверенное веками положение, наделив суды совсем не свойственными им обязанностями давать санкции на арест и проведение ряда оперативно-розыскных мероприятий. Авторы этих нововведений, как можно полагать, совсем не знают практики и не учитывают те социально-психологические явления и процессы, которые возникают в сфере применения уголовного закона, в формальных и неформальных сферах уголовного процесса. Вообще игнорирование психологических аспектов - клеймо всей нашей юридической жизни, доставшееся от советских времен.

Что происходит сейчас, когда следователь обращается к прокурору за санкцией на арест? Прокурор, если он не последний негодяй и круглый идиот, чтобы не подвести сам себя, тщательнейшим образом изучает материалы уголовного дела, чтобы убедиться в том, что достаточно доказательств вины данного обвиняемого. Иными словами, он берет на себя функции суда - на психологическом, конечно, уровне, то есть убеждается, что это лицо - виновно. Иначе он санкцию не даст. В дальнейшем все эти вопросы решает уже суд, но на другом уровне, в другом качестве и, главное, независимо от прокурора. Суд может высказать об уголовном деле, виновности обвиняемого совсем иное мнение, чем следователь или прокурор, с которыми он не связан. Немаловажно в этой связи отметить, что они принадлежат к разным правоохранительным ведомствам и общими ведомственными интересами поэтому не связаны.

По новому закону суд должен давать санкцию на арест, то есть еще до полного и объективного рассмотрения всех обстоятельств дела фактически решать вопрос о виновности (невиновности) обвиняемого. Если санкция дается, то речь, конечно, идет о признании виновности не юридически, а фактически, психологически, однако это связывает тот суд, который затем будет рассматривать уголовное дело в целом. Иначе и не может быть, поскольку все судьи из одного ведомства работают вместе, обычно в одном здании, постоянно общаются друг с другом, объединены общими интересами и заботами, то есть психологически взаимозависимы. В таких условиях трудно ожидать объективности разрешения уголовных дел, причем и в тех случаях, если в санкции на арест судом отказано.

Получение санкции на арест теперь сопряжено с очень многочисленными сложностями. Следователь и дознаватель с согласия прокурора должны возбуждать перед судом ходатайство о заключении под стражу. Есть все основания думать, что при таком новом порядке многие опасные преступники останутся на свободе. Нетрудно понять, какое влияние окажет это на состояние правопорядка, какие новые возможности появятся у обвиняемых и подозреваемых для того, чтобы избежать наказания.

Аналогичные ситуации будут складываться и тогда, когда суд будет давать санкции на проведение оперативно-розыскных мероприятий, что вполне мог бы осуществлять прокурор. Суд - высшая инстанция, и не следует его опускать до уровня участника оперативно-розыскной деятельности.

Сторонники этих (и некоторых других) нововведений в нашем уголовно-процессуальном законодательстве обосновывают их целесообразность и полезность тем, что по таким или примерно таким правилам осуществляется правосудие в западных странах. Однако представляется, что слепое копирование чужого опыта достаточно унизительно, к тому же никто не доказал, что упомянутый опыт - самый совершенный. Еще раз: суд должен судить, а не соучаствовать в слежке, ибо, соучаствуя в слежке, он перестает быть судом. Смешение оперативно-розыскных, следственных и судебных функций представляет собой угрозу цивилизации, пусть даже и в отдаленном будущем. Если мы решительно обличаем взятие следствием на себя функции суда, то не следует хранить молчание и по поводу обратного процесса, когда суд берет на себя обязанности следствия.

Я остановился лишь на тех моментах, которые считаю более чем спорными в новом законе об уголовном процессе, в частности, с надеждой на то, что к ним еще вернутся. Моя критика вовсе не означает, что, во-первых, нет в этом законе других упущений и вредных установлений и, во-вторых, нет достоинств.

В целом УПК России является яркой иллюстрацией однобоко, односторонне понимаемой гуманизации уголовной политики и защиты прав человека. Такая политика сейчас реализуется в ущерб интересам потерпевших и всего правопорядка в целом, существенно затрудняя профилактику преступности.

Фото Юрия ПЕРЕПОНОВА