ДОПУСКАЕТ ЛИ СТАТЬЯ 237 УПК РФ ВОЗМОЖНОСТЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ?

Непродолжительный отрезок времени, прошедший со дня введения в действие нового УПК, оказался достаточным для того, чтобы обозначились проблемы, затрагивающие некоторые принципиальные положения уголовного судопроизводства, ввиду возможности двоякого толкования ряда новых процессуальных норм и наличия пробелов в регулировании уголовно-процессуальных правоотношений. Это касается, прежде всего, института дополнительного расследования и предпринимаемой ныне попытки реанимации хорошо известной по УПК РСФСР процедуры возвращения судом дела прокурору для организации дополнительного расследования, нередко использовавшейся на практике с целью исключения возможности вынесения оправдательного приговора (1).

Первое впечатление после введения в действие нового УПК было таково, что институт дополнительного расследования сохранился лишь на досудебных стадиях, а после поступления уголовного дела в суд с обвинительным заключением доследование как таковое исключено.

В самом деле, с одной стороны, полномочие прокурора по принятию решения о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, предусмотренное п. 3 ч. 1 ст. 221 УПК РФ, включено в главу 31: "Действия и решения прокурора по уголовному делу, поступившему с обвинительным заключением". Сама эта глава находится в разделе 8: "Предварительное расследование", а раздел, в свою очередь, - в части 2 "Досудебное производство".

С другой стороны, статья 237 УПК РФ, хотя и предусматривает возможность в перечисленных в ней случаях возвращения уголовного дела судом прокурору, но не подразумевает при этом какого-либо дополнительного расследования, прежде всего, ввиду характера самих оснований возвращения дела. Действительно, зачем проводить дополнительное расследование для устранения таких препятствий к рассмотрению дела судом, как: (1) составление обвинительного заключения или обвинительного акта с нарушением требований УПК, (2) невручение копии обвинительного заключения или обвинительного акта обвиняемому, (3) необходимость составления обвинительного заключения или акта по делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительной меры медицинского характера.

Против дополнительного расследования прямо, казалось бы, говорит и 5-суточный срок, в течение которого, согласно части 2 ст. 237 УПК, прокурор обязан обеспечить устранение допущенных нарушений. Традиционный срок дополнительного расследования, как известно, один месяц (п. 3 части 1 ст. 221 УПК). С точки зрения новых подходов к рассматриваемому вопросу 5 суток - срок вполне разумный для устранения вышеперечисленных нарушений.

Поэтому многие правоведы, в том числе принимавшие участие в разработке и принятии нового УПК России, поспешили сделать вывод об упразднении института дополнительного расследования на стадиях судебного производства (2), то есть о недопустимости направления дела прокурором для производства дополнительного расследования после его возвращения прокурору судом для устранения процессуальных нарушений, перечисленных в части 1 ст. 237 УПК.

Но как показывает практика, данный вывод является преждевременным. Институт дополнительного расследования оказался значительно живучее. Пользуясь невнятностью и нечеткостью формулировок ряда процессуальных норм и пробелов в законе, некоторые правоприменители небезуспешно пытаются реанимировать это незаменимое "средство от оправдательных приговоров".

Это оказалось возможным потому, что, во-первых, недостаточно определенно, на наш взгляд, сформулировано такое основание для возвращения дела прокурору, как "обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований настоящего Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения или акта".

Как известно, требования, предъявляемые к обвинительному заключению и обвинительному акту, содержатся соответственно в статьях 220 и 225 УПК. Если бы речь шла только о нарушении требований, указанных в этих статьях, то все было бы понятно. Большинство технических ошибок и недостатков действительно возможно устранить в течение 5 суток. Но как быть в тех случаях, когда выявлены другие существенные нарушения, например, в деле отсутствует необходимое процессуальное решение (постановление о возбуждении уголовного дела или о принятии его к производству, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого): формулировка обвинения в обвинительном заключении существенно отличается от формулировки обвинения, изложенной в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; дело, по которому участие защитника обязательно, расследовано без его участия; обвиняемому во время предварительного следствия не был предоставлен переводчик и т. п.? Эти случаи не охватываются частью 1 статьи 237 УПК, в которой перечислены нарушения уголовно-процессуального закона, препятствующие рассмотрению дела судом. Но законодатель, к сожалению, пренебрег необходимостью регламентации правовых последствий подобных процессуальных нарушений.

Во-вторых, из ст. 237 УПК не ясно содержание обязанности прокурора обеспечить устранение допущенных нарушений, а также непонятен дальнейший ход судопроизводства по делу. Действия прокурора по поступившему из суда в порядке ст. 237 УПК уголовному делу в Кодексе специально не регламентированы. Из текста закона невозможно сделать однозначный вывод: допустимо или нет после возвращения дела судом прокурору производство дополнительного следствия. Не случайно в литературе появилось утверждение: "Прокурору даны конкретно-неопределенные полномочия, которые он может использовать на свое усмотрение" (3). Не указаны в законе и последствия нарушения прокурором 5-суточного срока, предоставляемого ему для обеспечения устранений допущенных нарушений.

Отмеченные недостатки и пробелы законодательного регулирования уголовно-процессуальной деятельности повлекли разделение мнений юристов при толковании закона на два направления. Одни, к ним в первую очередь относятся представители органов, осуществляющих уголовное преследование, склоняются к расширительному толкованию процессуальных норм и вследствие этого видят в основании возвращения дела прокурору, предусмотренном п. 1 части 1 ст. 237 УПК (составление обвинительного заключения или акта с нарушением требований УПК), практически аналог п. 2 части 1 ст. 232 старого УПК (существенное нарушение уголовно-процессуального закона органами дознания или предварительного следствия) и потому считают безусловно допустимым обращение дела к дополнительному расследованию по возвращении его из суда, ссылаясь на соответствующее полномочие прокурора, предусмотренное п. 3 части 1 ст. 221 УПК РФ.

Более того, имеют место высказывания о том, что суд вправе обратиться к вопросу о возвращении дела прокурору и принять соответствующее решение не только на предварительном слушании, но и во время судебного разбирательства уголовного дела по существу, то есть даже во время судебного следствия. При этом небезосновательно ссылаются на статью 256 УПК, определяющую порядок вынесения определений, постановлений по вопросам, разрешаемым судом во время судебного заседания, в которой среди прочих упомянуто определение или постановление о возвращении уголовного дела прокурору в соответствии со статьей 237 УПК. Такое законоположение вызывает недоумение, поскольку статья 256, как известно, включена в главу 35: "Общие условия судебного разбирательства", следующую за главой 34 "Предварительное слушание".

Таким образом, вновь, как и в период действия УПК РСФСР 1960 года, складывается ситуация, когда прокурор получает потенциальную возможность в любой удобный для него момент, во-первых, "забрать" из суда "разваливающееся" уголовное дело, а во-вторых, по своему усмотрению направить его для дополнительного следствия либо принять любое другое решение из перечисленных в ст. 221 УПК.

При осмысливании такого расширительного толкования закона становится ясным, что акт направления уголовного дела прокурором в суд каких-либо особых негативных правовых последствий для него как стороны обвинения повлечь не может, поскольку в случае возникновения угрозы принятия судом невыгодного ему решения он, как выясняется, потенциально вправе отозвать свой "уголовный иск" из суда в любой момент производства в суде 1-й инстанции. Учитывая живучесть прежних стереотипов судейского корпуса, давно, в силу определенных обстоятельств, установившегося табу на оправдательные приговоры, нетрудно предположить, что судьи не будут особенно возражать против возврата дела прокурору под тем или иным предлогом даже из судебного разбирательства. Более того, пользуясь законодательным вакуумом, судьи, выявив при изучении или рассмотрении дела какие-либо серьезные процессуальные нарушения либо слабость обвинительных доказательств, порождающие сомнение в возможности вынесения обвинительного приговора, зачастую будут по собственной инициативе возвращать дела прокурору и уже возвращают" (4).

Другие правоведы (среди них чаще фигурируют представители адвокатуры) придерживаются буквального толкования закона и считают, что возвращение дела прокурору возможно лишь в прямо предусмотренных законом случаях, не подлежащих расширительному толкованию, а дополнительное расследование после возвращения дела судом прокурору недопустимо.

Как видно, обозначенная проблема привела к прямо противоположному толкованию закона, что, очевидно, не является нормальным порядком вещей.

Распространение института возвращения уголовного дела прокурору за пределы предварительного слушания (включая случаи возвращения дела прокурору из судебного следствия) с одновременным наделением прокурора полномочиями принимать по возвращенному ему делу любое из решений, перечисленных в ст. 221 УПК, в том числе решение о возвращении дела следователю для производства дополнительного следствия, является, на наш взгляд, недопустимым, поскольку противоречит концептуальным основам реформы уголовного судопроизводства и входит в противоречие с принципом состязательности и равноправия сторон.

Нарушение указанного принципа заключается в данном случае в том, что стороне обвинения необоснованно предоставляются дополнительные привилегии, которых лишена сторона защиты. В частности, сторона обвинения приобретает привилегию отзывать неограниченное число раз обвинение (то есть уголовное дело) из суда в случае неудачной попытки (или попыток) выиграть дело (добиться обвинительного приговора); привилегию устранять выявленные уже после направления дела в суд нарушения закона и продолжать осуществление процесса доказывания обвинения; привилегию по своему усмотрению повторно решать вопрос о направлении уголовного дела в суд или его прекращении. В последнем случае сторона защиты практически лишается своего права на доступ к правосудию, поскольку даже при отмене судом решения прокурора о прекращении уголовного дела или уголовного преследования судебная власть не вправе возложить на него обязанность направить дело в суд для рассмотрения его по существу.

Очевидно, что предоставление стороне обвинения таких привилегий несправедливо ставит сторону защиты в заведомо невыгодное положение, что явно противоречит принципу состязательности.

На наш взгляд, в законе, наряду с порядком и основаниями возвращения уголовного дела судом прокурору, следует обстоятельнее регламентировать и действия прокурора при исполнении возложенной на него судом обязанности по устранению допущенных нарушений закона в 5-суточный срок. Представляется, что действия прокурора в любом случае должны исключать возможность обращения дела к доследованию, то есть возобновление предварительного следствия. Кроме того, прокурор должен быть обязан законом по истечении указанного срока вернуть дело в суд. Правовые последствия нарушения прокурором этих процессуальных положений следует особо оговорить в законе, дабы исключить возможность нарушения конституционного права граждан на доступ к правосудию.

(1) На это обстоятельство неоднократно обращалось внимание высшими судебными органами бывшего СССР и РФ. См., напр.: Постановление N 10 Пленума Верховного Суда СССР "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел на дополнительное расследование "от 30.11.1990 г. / Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР по уголовным делам. - М.: Издательство "СПАРК", 1995. С. 377; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 08.12.1999 г. N 84 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования" / Комментарий к постановлениям пленумов Верховных судов РФ (РСФСР) по уголовным делам. Составитель и автор комментария Рыжаков А.П. - М.: Издательство "НОРМА", 2001. С. 42-47.

(2) См., например: Мизулина Е.Б. Новый УПК - гарантия процессуальной независимости судьи // Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России. Материалы научной конференции 22-23 января 2002 г. Москва. - М., Проспект, 2002. С. 26; Москалькова Т.Н. Проблемы реформирования досудебного производства по уголовным делам // Там же. С. 110; Гаврилов Б. Я. Актуальные вопросы предварительного следствия по УПК РФ // Материалы международной научно-практической конференции, посвященной принятию нового УПК РФ. - М., 2002. С. 135.

(3) Гармаев Ю. Всесторонность и полнота расследования // Законность. 2002. N 9.С. 8.

(4) К примеру, анализ рассмотрения уголовных дел в одном из судов г. Саратова за период с 1 июля по 20 ноября 2002 г. показал, что из 102 поступивших в суд уголовных дел 21 дело возвращено прокурору по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, из них 19 дел - по ходатайству прокурора. Из 21 возвращенного прокурору уголовного дела 13 направлены в суд не через 5 суток, а через месяц и более, поскольку по ним производилось дополнительное следствие. Из этих 13 поступивших в суд уголовных дел 4 дела вновь возвращены прокурору. См.: аналитическая справка по итогам работы Октябрьского районного суда г. Саратова за июль-ноябрь 2002 г.