О СУДЕБНОЙ РЕФОРМЕ - ИЗ ПЕРВЫХ УСТ

Вот уже второй год подряд клуб региональной журналистики "Из первых уст" собирает в столице работников пера и микрофона. Здесь журналистам из провинции предоставляют возможность не просто пообщаться между собой, но и узнать о том, что происходит в стране, как говорится, из первоисточника. Оправдывая свое название, клуб поставляет информацию без искажений. И слушатели получают ее из уст министров, политологов, аналитиков, руководителей крупнейших компаний. Одним словом, тех, от кого непосредственно зависит ход современных реформ. Автору этих строк посчастливилось принять участие в последнем заседании Клуба, где одним из вопросов стало реформирование судебно-правовой системы.

Эту тему весьма подробно осветила Тамара Георгиевна Морщакова. Ее фамилия известна не только в узких судейских кругах. Тамара Георгиевна - в недавнем прошлом заместитель Председателя Конституционного суда РФ, советник Конституционного суда РФ, профессор, доктор юридических наук. Хотелось бы поделиться услышанным, ведь зачастую провинциальный читатель получает лишь вторичную информацию, уже "переваренную" центральными СМИ. Все нижеследующее - комментарий профессионала, полученный, как уже говорилось, из первых уст.

Реформирование судебно-правовой системы является одной из самых основных задач молодого Российского государства. Без наличия действительно независимых и объективных судебных органов невозможно построение гражданского общества в стране и реальное формирование политической и экономической системы России.

В России судебно-правовая реформа не новость последнего года или последних 2-3 лет. Идея судебно-правой реформы была одобрена Высшим законодательным органом страны в 1991 году. Тогда практически всем было понятно, что существующая на тот момент судебная система является явным анахронизмом и тормозом на пути создания действительно демократических основ, отстаивания законных прав субъектов процесса, причем как истцов, так и ответчиков.

В советской традиции всегда принимали суд как часть общей так называемой правоохранительной системы. Суд был связан с такими органами, как прокуратура, МВД, Госбезопасность, и являлся как бы последним звеном в этой цепочке. Получалось, что суд должен был одобрять все то, что до него наработали другие органы.

Над судом довлел принцип, что "органы не ошибаются", и это было железобетонно. Оправдательный приговор, по сути дела, считался "браком в работе."

Всю эту систему нужно было преобразовать в нечто человеческое, согласно новой концепции. Прежде всего, суд не должен играть в одну игру с органами, выступающими против человека, против гражданина, а должен был занимать действительно справедливую позицию. А это было невозможно без системы независимого назначения или выбора судейского корпуса.

В то время судью можно было привлечь к уголовной, административной или дисциплинарной ответственности практически точно так же, как любого гражданина. Кроме того, судьи менялись через каждые 4, 5 или максимум, 10 лет, что также сказывалось на их зависимости.

Первой победой судебной реформы было принятие Конституции РФ 1993 года. Тогда были провозглашены три НЕ, обеспечивающие независимый суд: независимость, неприкосновенность и несменяемость судей. Все дальнейшие "зигзаги" в ходе судебной реформы практически до 2000 года совершались вокруг этих трех НЕ.

Что такое неприкосновенность судьи? Это не индульгенция на совершение неправовых акций в сфере своей служебной деятельности или в сфере обычной жизни. Эта неприкосновенность означает только одно: при необходимости порядок привлечения судей к ответственности должен быть особым. И тогда были созданы квалификационные коллегии судей, которые позволяли представителям самого судейского сообщества убирать собственных негодяев.

Особенно важно, что в соответствии с последними изменениями треть квалификационных коллегий судей представляют люди из общества. Таким образом, судейская корпорация становится прозрачной для общества, перестает быть кастовой.

Очень большая гарантия независимости судей заключается в том, чтобы их дальнейшая судьба не решалась каждые 4, 5 или 10 лет. Возьмем с вами мировую систему: в большинстве стран независимость обеспечивается именно через несменяемость судьи. В настоящее время несменяемость судей существует и в России.

Кроме того, Конституция дала нам еще одно важное средство организации суда как органа правосудия. Она закрепила состязательность процедур всех видов.

Состязательное начало часто многие представляют себе как просто наличие в каждом процессе двух сторон. Это, конечно, существенный элемент состязательного начала в судопроизводстве, но не единственный и даже не главный, потому что главный элемент состязательности заключается в строгом разделении функций суда, с одной стороны и сторон - с другой. Суд не должен становиться на позиции ни одной из сторон.

Далее. Суд должен быть отстранен от государственного обвинения. Ранее имела место ситуация, когда была закреплена особая роль прокуратуры в гражданском судопроизводстве. Прокурор мог вступить в любое дело, предъявляя иск в защиту любых интересов. И тогда интерес одной стороны становился гораздо полновеснее, чем интерес другой.

Фактически появлялся в процессе второй судья в виде прокурора, который, выслушав две стороны, давал свое заключение, объясняя суду, как нужно разрешить дело. В дореволюционной России существовало очень правильное представление о соотношении прокурорских и судейских функций, задач и обязанностей.

Если задать вопрос "кто такой был Кони?", то 80% любой аудитории его назовут адвокатом. На самом деле Кони был прокурором. Но в памяти потомков он выглядел как защитник правды, как адвокат. Один из представителей дореволюционной прокурорской элиты Муравьев, прокурор Московской Кассационной

Палаты, выступая против всесилья прокуратуры в суде, говорил: "Невозможно себе представить, как обосновать такое положение, при котором полуадминистративный орган, а таким является прокуратура, может выступать с заключением перед судом, который сам является высшим специалистом в области применения права". И вот это правильное соотношение прокурорских и судебных функций сейчас постепенно восстанавливается, в том числе и в гражданском процессе.

Сейчас в России существует насущная потребность в развитии видов юрисдикции. Практически во всех странах мира имеются разные виды юрисдикции. Существуют суды для несовершеннолетних, административные суды и т.д. А у нас сейчас только ставится эта задача.

Идея состязательного процесса получила отражение в процессуальных кодексах, которые были приняты в Российской Федерации в течение 2000-2002 годов.

Право на справедливое правосудие включает недопустимость каких бы то ни было принудительных мер, которые применялись бы к лицу без судебного решения.

Ранее при решении таких вопросов, как право на свободу, личную неприкосновенность, у суда не было главной роли. В последнее время изменения в российском законодательстве предусматривает наделение именно судов такими полномочиями.

Еще одним достижением судебной реформы является процесс введения суда присяжных. Ранее у нас существовал так называемый шефенский суд, подразумевающий, что решение принимается народным судом и народными заседателями (шефенами). Особенность этого суда заключается в том, что непрофессионалы принимают решение с профессионалом, т.е. судьей, и выступают они в единой команде.

Опрашивая заседателей об их роли в процессе, наиболее частым мы получали следующий ответ: "Трудностей никаких в судебном процессе нет: как что судья скажет, так мы и решим. Главное, чтобы судья был".

В свою очередь судьи, когда их спрашивали о народных заседателях, говорили, что они только мешают, так как ничего не понимают, им все нужно объяснять и тратить на это время. На протяжении 10 лет в 9 регионах страны проходил эксперимент по использованию присяжных в судебном процессе. Реальность показывает, что, как только коллегия присяжных начинает заседать и решать вопросы, которые ставятся перед ней отдельно от судьи, она чувствует свою ответственность. Люди не могут надеяться на кого-то, кто решит этот вопрос. Каждый из присяжных должен свое мнение сформировать, обосновать и высказать. Это является определенной гарантией принятия справедливого решения. Сама эта процедура уже многократно доказала, что риск судебной ошибки в таком суде сокращается, и очень существенно.

Надо сказать, что количество оправдательных приговоров в суде присяжных значительно больше, чем в обычных судах. Приведем такие цифры: суд присяжных выносит около 20% оправдательных вердиктов, в то время как в суде, где решение принимает судья-профессионал, количество оправдательных приговоров колеблется от 0,2 до 0,6 %, Вы понимаете, что это практически ничего. (Для сравнения, Российский суд присяжных до революции выносил 43% оправдательных приговоров). Это количество оправданий в наших судах считается позором Российского правосудия, об этом везде пишут и говорят.

Новый УПК закрепил положение создания во всех регионах страны судов присяжных с 1-го января 2003 года. Возможно, что это не произойдет в срок, по чисто техническим причинам. Однако процесс уже начался, и это является позитивным фактором.

Еще одна задача реформы - создать условия, когда судьи будут независимы не только от влияния извне, но и от внутреннего давления, то есть от судебной бюрократии во внутрисудебной системе. Сейчас пока судьи зависят от приказа сверху, от своего судейского начальства. Например, судебный департамент, выделяет финансы, вышестоящие суды присваивают классные чины, переход из низшей инстанции в высшую зависит от председателя вышестоящего суда и т.д.

По моему мнению, данный порядок должен быть существенно скорректирован.

Еще одно из актуальных направлений - совершенствование работы комиссий по помилованию. Сейчас их деятельность перенесена в регионы. Однако в законе не закреплена процедура, в соответствии с которой должны рассматриваться ходатайства о помиловании. Эта процедура должна быть обязательно прописана в законе, для того чтобы комиссии не могли выступать как инструмент произвола. Ведь давно известно: где нет процедуры, там любой орган может стать инструментом произвола. Кроме того, у каждого, кому отказали на региональном уровне, должно быть право обращения в вышестоящую инстанцию, потому что вопрос помилования - федеральное полномочие.

Таким образом, сегодня можно говорить о позитивных изменениях в российском судебном законодательстве. Но до реального окончания судебной реформы еще очень далеко. И законодателям и общественности, и, собственно, самим представителям судебной власти предстоит еще многое исправить и изменить.