РОСПАТЕНТ - НЕ ГОСКОМИЗОБРЕТЕНИЙ, КАК ЭРЭФИЯ - НЕ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

ЛЕЧИТЬ НАДО ПРИЧИНУ

В медицине есть золотое правило -лечить не столько болезнь, сколько причины, ее вызвавшие. В противном случае лечение будет бесполезным. Аналогично и в общественной жизни. Как бы, например, успешно милиция ни ловила преступников, преступность не уменьшится, коль государственная система ей способствует. Когда в оппозиционной прессе на все лады ругают министра культуры Швыдкого, требуя его отставки, когда Зюганов с зюганятами требует от Генпрокуротуры разобраться с махинациями олигархов, удивляет тупое непонимание полной бесполезности этого. Ну, уволят Швыдкого. Что при этом изменится? Ведь поставят другого такого же, если не хуже, поскольку министр культуры - исполнитель воли правящей верхушки, которая как раз и заключается в том, в чем ругают Швыдкого - в насаждении западной культуры за счет вытеснения отечественной. То же самое с Генпрокуратурой. Требовать от нее разобраться с теми, кто ею правит, более чем бессмысленно. Мало пользы бороться с любой государственной структурой и при этом быть лояльным к правящей верхушке, волей которой эта структура создана и волю которой исполняет. Бесполезно бороться со следствием, не обращая внимания на причину ее породившую. Авторы статей, о которых пойдет речь, именно такую ошибку и совершают. На все лады ругают Роспатент, не удосуживаясь выяснить причины его действий. Опубликованная в 26-ом номере газеты "Дуэль" статья А.Головацкого "На кого работает Роспатент? " обратила мое внимание полным непониманием автора сути произошедших в нашей стране перемен в сфере изобретательства. Можно ли, например, находясь в здравом рассудке, называть сегодняшний ВНИИГПЭ (Всесоюзный научно-исследовательский институт государственной патентной экспертизы. - Е.И.) институтом технического творчества?

Но взяться за перо заставила меня опубликованная в 38-ом номере статья С.К.Гришина "Изобретатели России -лохи? ". В ней автор, возмущаясь пошлинными поборами Роспатента, предлагает "их (видимо, чиновников Роспатента. -Е.И.) выводить на чистую воду. Тем более, - добавляет он, - что "Дуэль" читают на всех континентах". На всех "континентах" патентные ведомства работают так же, как Роспатент, и такое предложение может вызвать смех не только над автором статьи, но и над газетой. Не хотелось бы этого. Надеюсь, анализ прошедших перемен в изобретательском деле и причин, их породивших, попытка оценить то, что мы потеряли, и то, что получили взамен, будет не только интересным, но и необходимым штрихом в общей картине катастрофы нашей страны.

Тема, поднятая А.Головацким, для меня понятна и известна. Причем известна не понаслышке. За восемь лет работы внештатным экспертом ВНИИГПЭ я провел экспертизу не одной сотни заявок на изобретение. В статье, посвященной анализу состояния патентного дела в нашей стране, автор предъявляет претензии к Роспатенту на плохое качество патентуемых изобретений, утечку наших патентов за границу. Но больше всего возмущает автора введенные Роспатентом пошлины за экспертизу, которые, сетует автор, больно ударили "по кошелькам и карманам новаторов, в подавляющем большинстве оказавшихся полностью неплатежеспособными", и привели к снижению "изобретательской активности новаторов". На первый взгляд, позиция автора вызывает чувство солидарности и с ней можно согласиться. Но это только на первый взгляд, а, по сути, это один из характерных примеров поверхностного подхода выродившейся на халявных хлебах советской творческой интеллигенции. В статье проявляется и леность мышления, и стремление к халяве. Подняв в статье очень важный, я бы сказал, государственной важности вопрос, но проявляя метафизический подход, рассматривая приведенные им факты в отрыве от изменившейся социальной, политической и экономической обстановки в стране, кардинально дугой законодательной базы, господин Головацкий дает или искаженное, или неверное представление существа поднятого вопроса. Ну, как можно судить о Роспатенте без взаимосвязи с Патентным законом (ПЗ). А именно этот закон определяет и объясняет все действия так яростно критикуемого автором Роспатента. Начну с выяснения причин плохого качества патентуемых изобретений.

СЕГОДНЯ - НЕ ВЧЕРА

Помнится, когда-то ВНИИГПЭ взбудоражила заявка на изобретение кубика Рубика для слепых, поданная, видимо, чрезмерно шустрым, а по нынешним меркам, предприимчивым заявителем. Только вместо шести цветов на грани известный кубика Рубика наносился рельеф. Каждому цвету соответствовал свой рельеф. Естественно, принятые тогда четкие признаки изобретения позволили поставить на место предприимчивого заявителя. К слову, то ли приведенная заявка была причиной, то ли нет, но по ВНИИГПЭ стал бродить анекдот об изобретении кубика Рубика для военных. Кубик Рубика для низшего командного состава - такой же кубик Рубика, но все грани зеленые. Кубик Рубика для высшего командного состава - такой же кубик Рубика, только все грани зеленые и не вращаются. Раньше анекдот этот воспринимался и имел успех, а сегодня, когда смотришь по телевизору на ельцинских генералов с опухшими от пьянки лицами и ничего не выражающим взглядом, думаешь, что только такой кубик Рубика им и под силу. Думаешь, а смеяться не хочется. И не только поэтому.

Но вернемся к нашим баранам, то бишь к Роспатенту. Зададимся вопросом. Как бы сегодня в руководимом им ВНИИГПЭ оценили бы кубик Рубика для слепых? Для наглядности сравним критерии оценки изобретения, действовавшие в советские времена, при Госкомизобретений, и ныне, при Роспатенте. При Госкомизобретений приведенное в заявке на изобретение техническое решение оценивалось по трем критериям. Оно должно. было быть новым, обладать существенными отличиями и позволять получить положительный эффект. В действующем ныне Патентном законе последние два критерия заменены. Критерий существенные отличия заменен на критерий изобретательский уровень, а критерий положительный эффект заменен на критерий промышленной применимости. Оценим качество этих замен.

"Техническое решение задачи признается обладающим существенными отличиями, если, в сравнении с решениями, известными в науке и технике на дату приоритета заявки, оно характеризуется новой совокупностью признаков, позволяющей получить положительный эффект" (Инструкция по государственной научно-технической экспертизе изобретений 1974 года (ЭЗ-2-74) п. 1.05).

"Изобретение имеет изобретательский уровень, если оно для специалиста явным образом не следует из уровня техники" (ст. 4 ПЗ).

По сравнению с определением критерия "существенные отличия" в определении критерия "изобретательский уровень" введены неопределенные, субъективные понятия "специалист" и "явно", поэтому весь этот критерий становится неопределенным, субъективным. Все люди обладают разными физическими и интеллектуальными способностями. Если, например, одним при температуре в комнате плюс 18шС явно холодно, то другим может быть неявно. Один и тот же человек для одних людей может казаться знающим специалистом, а для других - дилетантом, верхоглядом.

Очевидно, что данное в Патентном законе определение изобретательского уровня создает широкие возможности субъективности и безответственности при экспертизе заявок на изобретения.

"Положительный эффект - это новый, более высокий результат, который общество получает при использовании изобретения, по сравнению с тем результатом, который оно получает от объекта прототипа" (п. 1.06. ЭЗ-2-74).

"Изобретение является промышленно применимым, если оно может быть использовано в промышленности, сельском хозяйстве, здравоохранении и других отраслях деятельности" (ст. 4 ПЗ).

Не все технические решения отвечают критерию "положительный эффект", но все отвечают критерию "промышленной применимости". Поясню на примере. Заявлено вещество, например, сплав, суть которого в замене в известном составе сплава одних элементов на другие. Эта замена может улучшить свойства сплава, то есть дать положительный эффект, может и не улучшить, но в любом случае промышленная применимость есть.

Мне в практике внештатного эксперта часто приходилось сталкиваться с "пустыми" заявками на изобретение, техническое решение которых состояло в добавлении в известные вещества заведомо ненужных составляющих, а в конструкции - ничего не значащих элементов. Особенно ими грешили научно-исследовательские и проектно-конструкторские институты. Научно-исследовательская или проектно-конструкторская работа ценилась выше, если она была на уровне изобретения. Вот всячески изворачивались и ловчили сотрудники институтов. Получив формально новую совокупность признаков, они с пеной у рта доказывали, что эти добавления дают какой-то эффект. Критерий "положительный эффект" был серьезной преградой для появления липовых изобретений, поскольку он был объективным показателем наличия изобретения. Творческий процесс изобретательства - это процесс поиска решения какой-то технической задачи. Может ли быть поиск без цели? Нет. А ведь цель и есть тот положительный эффект, к которому стремится изобретатель в процессе решения технической задачи. Нахождение решения технической задачи - это достижение поставленной цели, достижение какого-то положительного эффекта. Между техническим решением задачи и положительным эффектом существует прямая и обратная связь. Есть техническое решение задачи - есть положительный эффект, нет положительного эффекта - техническая задача не решена. Ну, а коль нет технического решения задачи, то и нет изобретения. Именно поэтому критерий положительный эффект был объективным показателем наличия изобретения. Введенный ныне критерий "промышленная применимость" ни с какого бока не может быть показателем наличия изобретения. Это вообще не критерий.

Цель оправдывает и определяет средства. Целью научно-технической экспертизы во времена Госкомизобретений было выявить отличительные признаки изобретений, которые были бы не только неизвестными на дату подачи заявления, но и должны были придавать объекту изобретения более высокий научно-технический уровень, то есть способствовать научно-техническому прогрессу в целом. Именно поэтому экспертиза была научно-техническая. Именно к достижению этой цели были направлены действовавшие тогда критерии оценки изобретения. Сегодня такой цели перед Роспатентом не стоит, и в Патентном законе вы не встретите словосочетание "научно-техническая экспертиза", поскольку целью экспертизы является выявить отличительные признаки, которые не были бы известны на дату подачи заявления. И все! Сегодня, например, можно подать заявку на изобретение деревянного черенка лопаты не с круглым сечением, а квадратным. И, если эксперт не докажет, что такой черенок ранее был известен, извольте получить патент. То, что заявленный черенок не несет в себе более высокий технический уровень, никого в сегодняшнем ВНИИГПЭ не должно трогать, поскольку, повторяю, если экспертиза не доказала известность черенка с квадратным сечением, положительное решение на черенок обязательно должно быть выдано. Сегодняшняя экспертиза это скорее комплекс юридических действий, чем технических, как было раньше. Ну и можно ли при этом называть сегодняшний ВНИИГПЭ институтом технического творчества? Нет, не стоит сегодня удивляться появлению изобретений типа "Сиденье для унитаза для домашних кошек", "Бытовое обслуживание населения без традиционной одежды" и "Способ восстановления поваленного дерева", они выданы в полном соответствии с Патентным законом. Сегодня заявка на кубик Рубика для слепых вполне может быть признана изобретением. Предприимчивый заявитель получил бы долгожданный патент, а Роспатент пополнил бы свой бюджет пошлиной. Как видим, обе стороны были бы довольны. Принятые в Патентном законе критерии оценки изобретения вполне допускают получить патент на кубик Рубика для высшего командного состава. Почему бы и нет? Не знаю, какой был бы положительный эффект, который и не требуется, но вреда было бы меньше, если бы Генштаб во главе с Квашниным играл в кубики, а не разрабатывал военные операции в Чечне.

ГРАБИТЬ БУДУТ ВСЕ

Перейдем к утечке отечественных изобретений за рубеж и роли в этом печальном факте патентного ведомства.

Продажа патентов и лицензий - нормальная деловая практика, которой занимаются во всем мире. Изобретение - это интеллектуальная собственность, т.е. товар, который может продаваться и покупаться. Роспатент выступает здесь как оформитель сделки и отвечает только за ее чистоту, как, например, фирма по продаже недвижимости, отвечающая за чистоту сделок с недвижимостью. Обвинять Роспатент в продаже патента за границу - все равно, что обвинять фирму по продаже недвижимости в продаже квартиры Петрову, а не Сидорову.

Никакого отношения Роспатент не имеет к случаям, когда российские изобретатели патентуют изобретения от имени зарубежных фирм. По словам зам. Председателя Комитета Государственной Думы по промышленности, строительству и наукоемким технологиям Александра Яшина, приведенным в 41-ом номере газеты "Дуэль", под рубрикой "А я говорю, что...", "только в США в обход российского патентного ведомства зарегистрировано несколько сотен патентов на технологии военного и двойного назначения, их авторами являются российские изобретатели, но обладателями патентов стали американские фирмы или сами Соединенные Штаты в лице министра торговли США". В российском законодательстве отсутствуют ограничения в патентовании изобретателями своих изобретений за границей, поэтому патентного ведомства им не было причины обходить, как утверждает господин Яшин. Эти случаи, скорее всего, относятся к нравственности уродов-изобретателей, которым важней свой, частный интерес, а не интересы родного государства. Но у них есть пример для подражания - ельцинская семья. Головацкому, почитателю писателя Даниила Гранина, написавшего хвалебную оду всю войну по своей собственной воле проработавшему на фашистов Тимофееву-Ресовскому, мягко говоря, нелогично возмущаться действиями уродов-изобретателей. Когда в начале девяностых годов в стране расплодились наперсточники и лохотронщики, вместо активной борьбы с ними милицейские чины нагло врали, что бороться с этим злом невозможно из-за несовершенства законодательной базы, подло умалчивая о статьях УК РСФСР о мошенничестве, под которые однозначно подпадали действия наперсточников и лохотронщиков. Подобное утверждение пытается "втереть" читателям Головацкий. "Впрочем, есть все основания полагать, что в "патентной агрессии" против России есть заинтересованные круги не только за ее пределами, - таинственно намекает автор, возбуждая фантазии читателей. - Ведь патентный закон РФ так и не определил порядок охраны секретных изобретений, - утверждает, по аналогии с милицейскими чинами, автор, - а потому они до сих пор экспертами ФИПС (Федеральный институт промышленной собственности. - Е.И.) не рассматриваются и патентами не защищаются". А как же насчет закона "О государственной тайне"? Разве охрана секретных изобретений к нему не относится? Относится! Так что "порядок охраны секретных изобретений" имеется, была бы в этом деле добросовестность чиновников. Утверждение же о том, что патентами можно защитить секретные изобретения - серьезный клинический случай. Предупредить, не допустить утечку секретных изобретений - святая обязанность ФСБ, качество выполнения которой зависит от добросовестности ее чиновников. Но, поскольку уровень нравственности в нашей стране стремится к мировым ценностям, нравы процветают воровские. Так что, думаю, не ошибусь, полагая, что основным источником утечки изобретений за границу является воровливое чиновничество. Почему бы и нет? Еще Бакатиным была дана отмашка чиновникам на вседозволенность. И они ею воспользовались на все сто. Так, журналист Максим Калашников в газете "Стрингер" (N7, 2002) приводит пример, как технический директор АНТК им. Туполева Андрей Пухов продал за бесценок конструкторско-технологическую документацию на изготовление крыла самолета итальянской фирме "Аления", плюнув на должностные обязанности по сохранению интеллектуальной собственности и государственной тайны. Из таких примеров можно составить многотомный труд, но, увы, он не перерастет в многотомное уголовное дело.

Бессмысленно защищать государственные секреты патентами, но еще бессмысленней искать виновников "патентной агрессии" в каких-то таинственных заинтересованных кругах. Для того чтобы это стало ясным, определим понятие "патентная агрессия". Господин Головацкий не потрудился этого сделать. А зря, так как понятие "патентная агрессия" не является общепринятым. Итак, агрессия -военный термин, означающий нападение. Стало быть, патентная агрессия - патентное нападение. Думаю, специалисты в области патентоведения согласятся с определением патентной агрессии как действии, направленном на присвоение чужих технических решений путем их патентования как собственных с целью личного обогащения или ослабления конкурента. Исходя из принятого определения, патентная агрессия как явление присуща буржуазному обществу, неотъемлемой чертой которого является промышленный шпионаж. За более чем вековое существование патентного дела на Западе развивались и совершенствовались средства ведения патентной агрессии, а вместе с ними вырабатывались средства защиты от такой агрессии.

Производственная сфера в нашем государстве более восьмидесяти лет развивалась в отсутствии конкурентной борьбы не на жизнь, а на смерть, поэтому не вырабатывались ни средства патентной агрессии, ни средства защиты от нее. Брошенные в результате преступной деятельности дерьмократического правительства в буржуазную систему наши предприятия и организации в сфере производства оказались не готовы ни физически, ни экономически, ни юридически, а, главное, психологически к патентной агрессии. А что происходит с государством, у которого нет армии, чтобы противостоять агрессии? Его грабят! Именно патентный грабеж ведется всем "цивилизованным миром" нашего несчастного государства. Виновные в вакханалии патентного разбоя не какие то таинственные заинтересованные круги, а те, кто более десяти лет разваливает нашу страну. Их имена известны. Причины патентного разбоя объективны. Созданная за время Советской власти интеллектуальная собственность в одночасье оказалась бесхозной, и западные акулы промышленного шпионажа просто не могли этим не воспользоваться.

Выражая благородную тревогу за подвергшуюся патентной агрессии, а правильнее, патентному разбою, нашу производственную сферу, господин Головацкий в то же время возмущается выдачей патентов на изобретения "Лопата" и "Водка Федоров". Да ведь владельцы этих патентов и ограждали свое производство от патентного грабежа. Правильно сделали. Тревожиться надо по другому поводу. Как бы нам не остаться только со своей водкой и лопатой, а серьезные отечественные технологии и конструкторские решения будут украдены Западом. Все к тому идет. А, может, уже пришло? И недалек тот день, когда на наши машиностроительные и другие заводы придут наглые янки (сэмы, жаны, фрицы) и предъявят свои права на технологии и конструкции. Экономические последствия будут катастрофическими, особенно для предприятий, успешно конкурирующих на международном рынке. Могут возразить, мол, кому нужны наши в основном устаревшие технологии. Устаревшие технологии сами по себе, может быть, и не нужны, но их присвоение позволит подорвать наше производство, снизить промышленный потенциал страны в целом. Законники могут не согласиться с моими опасениями и указать на статью 12 ПЗ. Право, это поразительная по своему цинизму статья. Она стоит того, чтобы на ней остановиться особо.

Статья 12 ПЗ гласит: "Любое физическое иди юридическое лицо, которое до даты приоритета изобретения, полезной модели, промышленного образца добросовестно использовало на территории Российской Федерации созданное независимо от его автора тождественное решение или сделало необходимые к этому приготовления, сохраняет право на дальнейшее его безвозмездное использование без расширения объема". Говоря проще, если выяснится, что изобретение создано другим изобретателем раньше автора, указанного в патенте, то этому другому, по справедливости первооткрывателю, снисходительно позволяется всего лишь пользоваться своим же изобретением, да и то в ограниченных пределах. Статья однозначно утверждает правило, по которому, независимо от того, кто и когда изобрел, автором изобретения считается автор, указанный в патенте. Приняв эту статью, наши депутаты поставили жирную точку на многолетних спорах о приоритетах отечественных изобретателей, став на сторону Западных интересов и впервые узаконив их в нашей стране.

Эта статья как бы соглашается с тем, что первым изобрел паровую машину и построил ее не Иван Иванович Ползунов в 1765 году, а в 1784 году Джеймс Уатт; что первым изобрел лампочку накаливания не Александр Николаевич Лодыгин в 1874 году, а в 1879 году, через пять лет, Эдисон, и так далее. Если в приведенных двух примерах можно с некоторым сомнением согласиться, что паровая машина и лампочка накаливания создавались их авторами независимо друг от друга, то хитрый и предприимчивый и, главное, богатый итальянец Гульельмо Маркони на виду у всего мира просто украл авторство на изобретение радио у Александра Степановича Попова. Не имея никакого специального образования в области электромагнетизма, не работая над исследованиями электромагнитных волн, он в 1897 году получил патент на использование этих волн для беспроводной связи, что русский изобретатель Павлов продемонстрировал в 1895 году, двумя годами раньше. Весь "цивилизованный мир" знает изобретателя радио, нобелевского лауреата Маркони и не знает Попова. Статья 12 ПЗ создает предпосылки забыть его и в родном отечестве.

ЦЫПЛЕНОК ТОЖЕ ХОЧЕТ ЖИТЬ

Когда читаешь стенания Головацкого по бесплатной экспертизе, создается впечатление, что автор, как говорят в народе, с луны свалился, да еще больно ударился. Он совершенно не понимает сложившейся в стране ситуации. Ну, как можно требовать у сегодняшнего Роспатента бесплатной экспертизы, как это было во времена Госкомизобретения, да еще требовать развивать новаторство (кстати, чисто советский термин, и в буржуазном обществе неприемлем). Все равно, что от курицы требовать летать, как сокол. А ведь именно этим рыданиям посвящено более половины статьи, ими она начата, ими и закончена. Сменившие друг друга Госкомизобретений и Роспатент, несмотря на работу в них в основном одних и тех же сотрудников, совершенно различны по решаемым ими задачам. Одной из основных задач Госкомизобретений - развитие изобретательства как одного из "важнейших факторов, способствующих ускорению научно-технического прогресса, созданию принципиально новой техники, превосходящей по своим параметрам лучшие мировые достижения" (из речи директора ВНИИГПЭ В.И. Блинникова на Третьей Всесоюзной научно-технической конференции, Москва, 27.10.1986г.). Блинникову вторил его тогдашний заместитель, сегодняшний глава Роспатента А.Д.Корчагин. Говоря на той же конференции о повышении качества экспертизы, он подчеркнул: "Особая важность этой проблемы и необходимость ее эффективного разрешения обусловлены серьезной критикой в адрес экспертизы, высказанной Генеральным секретарем ЦК КПСС Горбачевым М.С. в Политическом докладе ЦК КПСС съезда партии". Четко нос по ветру держал, потому главой Роспатента стал. А каковы задачи Роспатента, возглавляемого ревностным исполнителем воли генсека Горбачева? Принятие заявок, их экспертиза, выдача патентных документов, консультации и другие юридические действия. Говоря языком "цивилизованного" Запада, Роспатент занимается бизнесом в патентном деле. А там где бизнес, халявы не раздают. Статья 33 ПЗ гласит: "За совершение юридически значимых действий, связанных с патентом, взимаются патентные пошлины". Что же, изволите из-за вашей, господин Головацкий, страстной тяги к новаторству закон нарушать и не взимать пошлин за "юридически значимые действия". А жить Корчагину и Кш на что? И не просто жить, а чтоб кусок масла был потолще. Статья 33 ПЗ создает неограниченные возможности для пошлинного беспредела, поскольку количество юридически значимых действий при экспертизе заявки определяет сам Роспатент. Не подозревая, автор статьи "Изобретатели России - лохи? " С.K. Гришин очень наглядно проиллюстрировал пошлинный беспредел Роспатента, но лох он не потому, что его кидает Роспатент. Нет, Роспатент действует строго по закону. Хоть и написанным под себя, но по закону. Лох он потому, что не знает Патентного закона. Судя по содержанию статьи, господин Гришин, как и Головацкий, не узрел основной разницы между советским Госкомизобретением и эрэфийным Роспатентом. Вспомните, господа Головацкий и обладатель более чем ста изобретений Гришин, как в советское время проводилась работа с заявками на изобретение. Изобретатель самостоятельно выполнял только описание изобретения. Во всем остальном (поиск аналогов и прототипа, составление формулы изобретения, сбор и оформление сопроводительных документов, соблюдение сроков ответа на запросы экспертизы и т.д.) изобретателю помогали или делали за него патентоведы, которые были на всех предприятиях. Помощь оказывалась, естественно, бесплатно и воспринималась изобретателями как сама собой разумеющаяся. В советское время изобретателю в принципе не требовалось знать никаких правил, инструкций и законов. На его стороне стояла и заботилась о нем вся государственная система в лице Госкомизобретения. Полагаю, именно эта, выработанная годами психология сыграла с Гришиным злую шутку. Вступая во взаимоотношения с Роспатентом, а, точнее, с чиновниками из этой конторы, он не учел, что в ней (конторе) изобретатель не объект для заботы, а клиент, на котором можно и нужно заработать, и самонадеянно не изучил правил этих взаимоотношений, то бишь Патентный закон. Это все равно, что садиться играть в шахматы, не зная как ходят фигуры и возмущаться проигрышем. Но вернемся к теме бесплатной экспертизы и оценим настолько ли она была эффективна, как это утверждает Головацкий.

ХАЛЯВА

Огромная армия экспертов, патентоведов, технических работников, множество чиновников разных рангов, в общем, огромные штаты Госкомизобретений государство содержало только для привлечения к творчеству народных масс. И эта система действовала очень эффективно. Неоспорима роль изобретательства на удивительно быстрый рост техники в стране. Но, увы, бескорыстная идиллия между Госкомизобретением и изобретателями длилась до тех пор, пока на возможности системы бесплатного получения авторского свидетельства не обратила внимание алчущая армия паразитов от научной творческой интеллигенции (Закономерно! Организуйте бесплатные обеды - и на них соберутся не столько истинно голодающие, сколько паразиты, желающие поживиться на халяву). Паразит на то и паразит, чтобы, присосавшись, погубить любое доброе начинание. Поскольку авторское свидетельство, как сказочная волшебная палочка, превращала любую научно-исследовательскую или конструкторско-технологическую работу, даже бесполезную, бездарную и пустую, в выполненную на высоком техническом уровне, этим воспользовались паразиты от науки. Заявки на изобретение потекли во ВНИИГПЭ бурным потоком. К середине восьмидесятых годов их количество вместо нескольких десятков в день стало достигать до тысячи в день. Но технический прогресс от этого не ускорился в десятки раз, так как изобретательством во многих случаях стало двигать не создание новации, а карьеризм и стремление ко всяческим благам. Дорогостоящий механизм Госкомизобретений стал все больше работать не на интересы государства, а обслуживать разных мастей дельцов, работать на их частные интересы.

В бытность работы во ВНИИ ГПЭ пришлось столкнуться и вести (как потом выяснилось) неравный бой с целым потоком пустых заявок на изобретение, авторами которых были тандем Климковский - Пацер. Только у одного меня скопилось в короткий промежуток времени более десятка их заявок на изобретение. Не меньше их было, видимо, и у других экспертов. Как впоследствии выяснилось, под руководством Климковского во ВНИИмехчермете проектировалась уникальная (со слов Климковского) центробежная литейная машина по отливке прокатных валков. Финансировал эти работы Лугугинский завод прокатных валков. Заявки на изобретение тандем Климковский-Пацер подавал на все отдельные узлы и механизмы проектируемой центробежной машины. Видимо, я был один из немногих, если не единственный, который давал отказные решения на их заявки, поскольку только меня они почтили своим посещением. Очная встреча ничего не дала, так как отказы были основаны не только на отсутствии новизны в заявках, но и, в некоторых случаях, на незнании авторами теоретической механики. Не мог я переступить через себя. Посыпались, как в таких случаях бывает, жалобы в различные инстанции, меня начали тягать по кабинетам, куда я ходил, захватывая учебник по теоретической механике. Но мои доводы о том, что создаваемая Климковским центробежная машина - блеф, а отдельные ее узлы или известны, или неработоспособны, привели к тому, что заявки у меня забрали и передали более лояльному эксперту. Впоследствии по материалам проекта центробежной литейной машины (обратите внимание -только проекта) господин Климковский защитил диссертацию. Ведь мировой уровень проекта он подтверждал десятками авторских свидетельств на изобретение. Ну, а чем закончилось проектирование центробежной литейной машины? Ничем! Грянула перестройка, и Климковский смотался на землю обетованную. Что стало с Пацером? Не ведаю. Но доподлинно знаю, что сотни тысяч рублей, а в переводе на нынешний курс десятки миллионов рублей Лутугинского завода прокатных валков ушли на ветер.

Алчущее наглое племя климковских, пользуясь простотой и открытостью, пользуясь бесплатной системой рассмотрения заявок на изобретения, делали себе карьеру. Когда мне кто-то говорит, что у него сто изобретений, сразу вижу с кем имею дело. Если бы за экспертизу, рассмотрение жалоб, экспертные совещания и т.д. платили, то климковским пришлось бы отчитываться за зря потраченные деньги. Да, они бы выкручивались, ловчили, но беспредела уже не было бы.

Но вот другое следствие бесплатного рассмотрения заявок на изобретение. Оно породило уникальное в мире явление изобретателей-шизофреников, для которых изобретательство стало самоцелью, основным, если не единственным способом самоутверждения как таланта, а то и гения. Возбужденные, с болезненно горящими глазами, они с пеной у рта на полном серьезе доказывали, что их изобретениями пользуются в космосе, а им эксперт, исходя из личных интересов, не дает положительного решения. Помнится, впервые идя на совещание с таким изобретателем, руководитель группы наставлял быть чутким, внимательным, ласковым и ни в коем случае не перечить, даже если это сто крат очевидно. Среди изобретателей попадались экземпляры с дремучей неграмотностью. Мне, например, одному из них так и не удалось доказать, что если в закрытый резервуар по восьми отдельным патрубкам поступает вода под давлением 2 атмосферы, то в резервуаре будет давление не 16 атмосфер, а те же 2 атмосферы. Жалоба в данном случае на меня дошла до Комитета по науке и технике. Сегодня Роспатент не может похвастаться такими клиентами, пошлины делают дорогим и невозможным удовольствие самоутверждаться изобретательством.

Возникшая в восьмидесятые годы настоятельная необходимость приостановить или хотя бы уменьшить все увеличивающийся поток мусора в виде заявок климковских и изобретателей-шизофреников привела к идее введения пошлин на экспертизу. Она была выдвинута еще во времена Госкомизобретения и обсуждалась во ВНИИГПЭ на Третьей Всесоюзной научно-технической конференции (Москва, 27.10.1986 г.). Уже в то время специалисты ВНИИГПЭ пришли к пониманию, что безмерная халява, о которой рыдает господин Головацкий, вредна, она перестала быть эффективной. Естественно, взыскание пошлины предлагалось не в том виде, как оно звучит в статье 33 ПЗ, не за "юридически значимые действия". Предлагалось установить возвратные пошлины, то есть такие, которые бы возвращались заявителю при вынесении положительного решения о выдаче авторского свидетельства.

Как ни печально констатировать, но, увы, изобретательство в нашей стране перестало быть поощряемым государством чисто техническим творчеством, а выродилось в полном соответствии с изменившимся общественно-политическим строем в погоню за интеллектуальной собственностью, получение на него государственного охранного документа, каковым является патент. И не стоит представлять нынешних изобретателей узколобыми приматами. Это и неприлично, и неверно. Просто, у них другое мироощущение, другое миропонимание, другие заботы, поскольку они живут не в том обществе, в котором жили мы. Они живут в обществе, в котором насаждается мораль наживы, в котором искусство заменено комиксами, в котором нет места свободному творчеству, в котором за все надо платить. А вот наличие извилин у утверждающего, что беды изобретательства связаны с тем, "что этого не замечают те, кто, бездумно передоверив организацию технического творчества в стране амбициозным лицам, сейчас стоит у власти", вызывает сильное сомнение. Надо быть недоумком, чтобы считать виновниками бед только руководство Роспатентом, а власть, якобы, ни при чем. Проявлять лояльность к власти, по воле которой уничтожается не только творческий потенциал изобретательства, но и созданный Советским Союзом промышленный потенциал, гнусно. Ну, так как, есть смысл, как предлагает господин Гришин, выводить Роспатент на чистую воду? А где чистую воду найдем в нашей-то Эрэфии?