«Электронная Россия: проблемы и перспективы»
Интернет-конференция

БАРСКАЯ ЛЮБОВЬ

Зачем государству «компьютерщики»

Государство, вознамерившись потратить миллиарды долларов на программы типа «Электронной России», решило заодно проверить, что представляет собой компьютерный рынок, которому, собственно, и предназначаются означенные деньги. В последнее время компьютерщики все чаще ощущают на себе внимание властей. Но пойдет ли забота государственных мужей на пользу самостоятельно зародившейся и окрепшей отрасли?

Компьютерный бизнес в России возник стихийно: государство в его развитии не принимало почти никакого участия, ограничившись фискальными функциями. В 1990-х годах чиновникам, увлеченным приватизацией и структурными реформами экономики, было не до «компьютерной песочницы», обитатели которой только учились бизнесу. По своим размерам компьютерные фирмы относились к мелкому и среднему бизнесу. Предприятие, выпускающее 20 000 ПК в год (а это немало по российским меркам), обслуживают не более 50 человек, включая грузчиков. То есть получается что-то среднее между продуктовым магазином и пивным заводом.

Однако в последнее время власти как будто заметили «компьютерщиков». С делегацией руководителей технологических компаний в 2001 году встретился президент Путин. Он хотел разобраться, стоит ли от этого бизнеса в ближайшем будущем чего-то ожидать и нужно ли чем-то помочь. Министр связи и телекоммуникаций Леонид Рейман создал общественный экспертный совет при федеральной программе «Электронная Россия» для консультаций. Депутаты Госдумы засуетились, предлагая свои услуги по лоббированию каких-нибудь изменений в законодательстве. Как сказал руководитель одной из компьютерных компаний, «появилось слишком много желающих потянуть репку, которая еще не выросла».

Возможно, внезапно пробудившийся интерес к «репке» не больше чем попытка новой российской власти продемонстрировать свою прогрессивность. А возможно, интерес связан с желанием правительства найти иной перспективный источник доходов, кроме сырья. Ведь есть же примеры других развивающихся стран, где технологическая отрасль встала на ноги именно благодаря госпрограммам.

Министерство – самоубийца

В конце 1980-х годов, еще до появления компьютерного бизнеса, существовала электронная промышленность СССР. Благодаря героям невидимого фронта, работавшим во внешней разведке, наши НИИ своевременно получали западные микросхемы и разрабатывали собственные аналоги. Однако мы постоянно отставали на шаг. Когда в конце 80-х не хватало средств даже на продукты питания, то партии и правительству было уже не до технологической продукции. Мировая индустрия микроэлектроники тогда рванула вперед, а российские разработки остались на уровне процессоров класса 486.

Руководители Минэлектронпрома не ставили перед собой задачу снижать стоимость изделия. Они полагали, что если родине надо, то она заплатит. Весь маркетинг заключался в убеждении ответственного работника, делавшего выбор от имени родины. До сих пор стоимость персонального компьютера из отечественных комплектующих составляет около $10 000. При этом их единственный покупатель – Министерство обороны, которому не по душе брать на вооружение машины, произведенные в странах, считающихся потенциальными противниками.

По словам вице-президента группы компаний «Формоза» Олега Фефелова, главная проблема электронной промышленности в СССР состояла в том, что отрасль была «заточена» под нужды ВПК. Для перехода же на гражданское производство потребовалось время, которого не было. После распада СССР военные заказы иссякли, а оборотные средства были вымыты из предприятий электронной промышленности неплатежами и задержками оплаты в условиях инфляции.

Тем не менее государство продолжало достраивать из бюджетных средств завод «Квант» в Зеленограде, рассчитывая, что он покроет до 70% российских потребностей в персональных компьютерах. С 1987 по 1992 год здесь было смонтировано японское и немецкое оборудование стоимостью около $100 млн. Однако ставка на госзаказ не оправдала себя.

Компьютерные миллионеры

Предприниматели же, не отягощенные государственными планами и масштабами, быстро поняли, что компьютеры – это товар, приносящий хорошую прибыль. Новоявленным бизнесменам было все равно, чем торговать – продуктами питания, обувью или высокими технологиями. Доход от продажи одного компьютера в самом конце 80-х – начале 90-х мог составлять сотни долларов, что при существовавших тогда рублевых ценах позволяло выплачивать ежемесячную зарплату коллективу из 30 человек. Одним из крупнейших импортеров компьютеров было АО «МММ», созданное Сергеем Мавроди. С продаж компьютеров начинали и первый советский миллионер Артем Тарасов, прославившийся тем, что попытался заплатить 90 000 руб. партвзносов при средней зарплате в стране в 150 руб., и Михаил Ходорковский, 12 лет назад возглавлявший Центр научно-технического творчества молодежи при Фрунзенском РК ВЛКСМ г. Москвы, и многие другие способные люди.

В тот период компьютеры «белой» и «желтой» сборки (т.е. собранные в США или странах Юго-Восточной Азии) начали просачиваться в страну тоненьким ручейком. Ручеек этот ширился на глазах. Поставками техники на стыке 80-х и 90-х годов занимались не только кооператоры и комсомольцы, но и коммерческие структуры, созданные при министерствах и ведомствах специально для совершения бартерных операций.

С 1992 года доход от операций с ПК начал снижаться, причиной чему была усиливавшаяся конкуренция. Когда доход от продажи одного ПК упал ниже $100 за штуку, начались изменения в составе участников рынка. Многие из «отцов-основателей» компьютерного бизнеса в условиях «галопирующей инфляции» посчитали за лучшее заняться финансовыми и банковскими операциями. И если сначала компании занимались почти исключительно импортом компьютеров, то теперь они приступили к импорту комплектующих.

В 1992 году начали продаваться в России компьютеры «красной» сборки, которые продавали компании Stins, R-Style, «Аквариус», Vist, ИВК, R&K и другие. Разобравшись, что часть «белых» компьютеров под торговыми марками Compaq, HP, Dell собирается в Китае, а внутри них прекрасно работают комплектующие с маркировкой Made in Taiwan, российские компании взялись за создание собственных брэндов. Для этих целей они начали строить логистические цепочки по доставке комплектующих в Россию и систему дистрибуции внутри страны. Появились первые сервисные центры, партнерские программы, в обиход вошли маркетинговые акции и даже товарные кредиты.

В 1995 году «желтая» сборка как маркетинговая категория начала исчезать, растворившись в «белой» и «красной». А 1997 год вошел в историю как золотой период, когда разбогатевшие россияне, не считая денег, стали массово закупать ПК для офиса и дома. По данным IDC, в 1997 году в России было продано 1,4 млн ПК общей стоимостью около $1,8 млрд. Этот рекорд не побит до сих пор. В 2001 году количество проданных персональных компьютеров, по данным различных исследовательских компаний, составило от 1,7 млн до 2,2 млн штук, но в ценовом выражении объем продаж, по общему мнению, не превысил $1,5 млрд.

Сказка, впрочем, продолжалась недолго. Кризис 1998 года сильно ударил по компьютерной отрасли. Разорились такие крупные компании, как «Анкей» и «Юнитех». Потери понесли и западные корпорации, предоставлявшие российским партнерам товарные кредиты. Еще хуже пришлось фирме «Вист», также отпускавшей свою технику в рассрочку. Компания не смогла вовремя расплатиться со своими кредиторами, и, по слухам, именно из-за этого был убит финансовый директор «Виста» Михаил Постников.

Тем не менее большинство компьютерных компаний смогли преодолеть финансовый кризис (и снова без помощи государства). Главным же последствием стал отказ производителей от практики товарных кредитов и снижение нормы прибыли до $10 – 20 с компьютера.

Последнее обстоятельство вывело управление компьютерной отраслью на новый уровень. При маленькой марже ошибка или небрежность менеджеров стали стоить компании слишком дорого. Разборчивый покупатель, увидев в соседнем салоне компьютер схожей конфигурации, но на $10 дешевле, уходил к конкуренту. Как следствие компании начали проявлять большее внимание к качеству и к цене доставки комплектующих в Россию. Большинство российских производителей стали работать со специализированными дистрибуторскими компаниями, которые владели ноу-хау по преодолению российской границы с минимальными затратами.

«Дырки» в границе

Единственное, что не удалось сделать отрасли – это привлечь иностранцев. Сборочные предприятия с западными инвестициями можно пересчитать по пальцам одной руки. Можно сказать, что представители зарубежных компаний пока лишь с интересом наблюдают, как россияне осваивают производство ПК.

Кстати, внешне условия для открытия производства выглядят весьма благоприятными. Разница в цене между российским и зарубежным компьютерами сходной конфигурации составляет от $100 до $500. Но иностранцы объясняют это не столько дешевизной рабочей силы, сколько тем, что россияне не платят пошлины и налоги, а также экономят на качестве комплектующих. Для доказательства последнего аргумента менеджеры зарубежных компаний предлагают сравнить данные по продажам компьютеров российской сборки и официальную информацию таможни о поставках комплектующих. Получится, что сотни тысяч машин возникают будто из воздуха.

В свою очередь, россияне с интересом наблюдают за западным маркетингом. Стоимость сборки ПК на заводе Hewlett-Packard в Гренобле составляет $15, а в России $4 – 6. Транспортные затраты на доставку ПК до России составляют также около $15. Откуда же возникает разница в сотни, а не десятки долларов между компьютером российской и зарубежной сборки?

Генеральный директор компании «Дилайн» Сергей Эскин считает, что такой разрыв складывается за счет использования компонентов разного качества. Благодаря более дешевому набору микросхем цена на материнскую плату может быть снижена на сумму до $10. Если мировые брэнды используют корпуса для своих ПК за $60 – 70, а российские брэнды за $30 – 40, то оптовая цена корпуса российского производства составляет $15 – $20. Качество пластика и геометрия линий при этом оставляют желать лучшего, но зато дешево.

Президент группы компаний R-Style Василий Васин считает такую разницу вполне естественной из-за несопоставимых административных расходов и затрат на маркетинг. «Сравните цену нашего компьютера и того, который собран умельцами из маленькой компании, – предложил аналогию Василий Васин. – Собирают они под заказ любую конфигурацию быстро, накладные расходы минимальны, сервисные услуги оказывают сами. Неудивительно, если их ПК окажется на $100 дешевле, чем наш».

Однако в компьютерных кругах признают, что надежными источниками дополнительного дохода для российских компаний все равно являются «дырки» в таможне: питерский порт, граница с Финляндией, белорусская граница. До сих пор существует практика «черного» перевоза деталей. Например, коробки с мониторами или корпусами можно заполнить еще и комплектующими, чтобы не везти воздух, но декларировать при этом только мониторы. А «память», так как она не занимает много места, а также отдельные элементы под заказ до сих пор привозят курьеры в чемоданах прямо из Тайваня.

Индустриальная артель

По мнению директора по маркетингу дистрибуторской компании OCS Роксаны Янборисовой, в настоящее время российский компьютерный рынок цивилизовался и каждый его участник занял свою нишу. Львиная доля российских сборщиков сейчас покупает комплектующие на внутреннем рынке. «Если сборщик сам пытается покупать их за рубежом, то во многих случаях он получает кота в мешке, – считает Янборисова, – тогда как хороший дистрибутор несет ответственность за качество».

«Возьмите одинаковые модели даже российских компьютеров с разницей в три месяца, и вы увидите, что в них разные комплектующие, – говорит президент концерна «Белый ветер» Юрий Дубовицкий, – а вы где-нибудь видели, чтобы в «Жигулях» были разные запчасти?»

«Значительная часть комплектующих закупается на спот-рынке, куда скидываются, например, партии изделий, не прошедшие выборочного тестирования, – рассказывает генеральный менеджер по странам СНГ компании Acer Глеб Мишин. – С большими скидками их отдают компаниям, специализирующимся на стоках. Те же, в свою очередь, предлагают их российским компаниям по низким ценам. А многие российские сборщики готовы брать партии комплектующих по как можно более низким ценам, закрывая глаза на качество».

Компоненты с неясным происхождением оказывают сильное ценовое давление на рынок. Даже самые крупные российские компании не выдерживают разницы в цене в 15%, потому что спрос постоянно ориентирован на более дешевые варианты.

Как говорит Глеб Мишин, по европейским стандартам компания должна собирать минимум 15 000 ПК в год, чтобы выдерживать единую номенклатуру компонентов. Компании, собирающие меньше этого количества, позиционируют себя в проектном бизнесе (сборка компьютеров под конкретный проект). В России положение дел иное. Небольшими объемами под заказ собирается более половины всех ПК в России. Фактически это саморегулируемое кустарное производство, возникшее после ухода государства из этой отрасли. Однако большинство опрошенных руководителей компаний считают, что положение рынка очень устойчиво и никакой «индустриализацией» его невозможно изменить. Возникший государственный интерес они связывают не с попытками вернуться на рынок, а с желанием быть в курсе того, как «российские мозги» можно превратить в источник пополнения казны.

Отсекай «серых», ВТО близко

Компьютерщики традиционно недоверчиво относятся к государству, и причины этого ясны. Менеджеры российских технологических компаний хорошо знакомы с фискальными функциями, но уже забыли то время, когда власти пытались создавать условия для развития высоких технологий в стране. Первая заметная программа государства за последние годы – «Электронная Россия» потребует $2,5 млрд на девять лет. Многие участники рынка сомневаются в возможности бюджета выделить такие средства. «Вероятно, получится «как всегда», – сказал один из аналитиков рынка. – Мне не известен ни один технологический проект, за который бралось государство и довело бы его до конца».

Между тем диалог власти и технологических компаний постепенно становится все более актуальным. Так, например, президент группы компаний IBS Анатолий Карачинский считает, что по мере сближения России и ВТО на российском рынке за счет снятия таможенных пошлин снизится цена на программное обеспечение и оборудование, а следовательно, повысится конкуренция с западными производителями. Карачинский считает, что государство уже сейчас должно создать равные условия для конкуренции российских и зарубежных компаний за счет более логичной таможенной политики.

А Василий Васин из R-Style считает, что условия уже равные. По его словам, с июля вступит в действие новый приказ ГТК № 430 о растаможивании комплектующих по ценам производителей. Механизм новых правил близок к тому, который в прошлом году ввели для импорта автомобилей. «Новый приказ создаст ряд серьезных проблем, – говорит Василий Васин, – но он демонстрирует тенденцию на отсекание «серых» схем прохождения таможни».

Новые таможенные правила потребуют от компьютерщиков огромной работы с инспекторами по уточнению цен на ввозимую продукцию, номенклатура которой составляет тысячи единиц. Во время предыдущей реформы, например, стоимость матричных принтеров была указана в таможенных «ориентировках» в $100 – 150, в то время как отпускная цена производителя Oki в действительности составляла около $50. Ввозить такие дешевые принтеры стало невыгодно, хотя многих покупателей они устраивали по соотношению «цена – качество».

По мнению компьютерщиков, государственная политика должна стимулировать импорт качественных компонентов. И таможенники должны понимать, что увеличение сборов приведет к уменьшению поставок, а значит, в рамках той же «Электронной России» объем поставок компьютерной техники сократится. Таможенники это понимают, поскольку сами пользуются компьютерами.