Валерий АБРАМКИН, член комиссии по правам человека при президенте РФ: Не путайте проступки с преступлениями

Скоро из тюрем благодаря президентским поправкам к Уголовному кодексу выйдут 300 тысяч осужденных по "легким" статьям.

- Валерий Федорович, за два ближайших года тюремное население России уменьшится на треть. Как, по-вашему, это отразится на обществе? Многие говорят о "холодном лете"-2003...

- Как утверждает сам министр юстиции, настоящих преступников в тюрьмах всего 16-17 процентов. А остальные - люди не криминальные, которые вполне могут исправить свои поступки, не садясь в тюрьму. Именно они-то и выйдут на свободу. Бояться их возвращения не стоит. Это не рецидивисты и не убийцы. Лета-1953 не повторится хотя бы потому, что это не амнистия. Просто общество не будет сажать тех, кого можно не сажать вообще. А из тюрем выйдут те, кто мог бы искупить вину не отсидкой, а, скажем, штрафом или какими-то общественными работами. К тому же, как показывает криминальная статистика, люди, отпущенные из тюрьмы по амнистии, очень редко снова попадают за решетку. Они практически не совершают повторных преступлений.

- А если обратиться к истории? В России всегда наказывали за ерунду большими сроками?

- В царской России средний срок наказания, исключая каторгу, был равен двум неделям. И это было более эффективно, чем посадить человека на большой срок. Я всерьез занимался психологией заключенных. Человеку намного страшнее сесть на короткий срок, чем, скажем, на три года и более. Когда человек садится надолго, тюрьма становится его жизнью, он перестает бояться тюрьмы, а начинает бояться воли.

- Какие преступления, по-вашему, можно считать не преступлениями, а проступками и за них в тюрьму не сажать?

- Мелкие кражи, например. В этом, кстати, мы можем взять пример с Киргизии. Там за финансовые преступления человек расплачивается не отсидкой, а тройным возмещением ущерба. Украл 100 рублей - возмести 300. 100 рублей - обратно пострадавшему, 200 - государству. Это дает возможность делать человека не преступником, а всего лишь штрафником.

- А не получится ли у нас игры в этакий либерализм? Пока на Гревской площади в Париже казнили одного вора, другие мелкие воришки чистили карманы у зевак...

- У нас нет другого выхода. Даже если рассматривать этот вопрос с экономической точки зрения, то государству дешевле будет мелких воришек в тюрьму не сажать, потому что денег на их содержание уйдет гораздо больше, чем они наворуют по карманам.

- Что самое сложное в адаптации человека, вышедшего из тюрьмы?

- Я сам просидел шесть лет по "политической" статье. В психике человека за три года тюрьмы происходят необратимые изменения. Страшно ездить в общественном транспорте, быть в местах, где много людей. Боишься за себя, за свои неадекватные реакции на слова и чужие действия, боишься большого открытого пространства.

- Валерий Федорович, что вы можете сказать о послаблениях для малолетних правонарушителей?

- Им будут давать за те же правонарушения меньше сроки, чем полагается по кодексу взрослым преступникам. За преступления средней тяжести - и вовсе в 2 раза меньше. Как показывает практика, 80 процентов подростков совершают преступления, которые вообще нигде не фиксируются. И что, всех их надо пересажать?

- Как, по-вашему, общество должно отреагировать на предстоящие изменения в УК: обрадоваться, насторожиться, сделать вид, что ничего особенного не произошло?

- Надо попытаться понять: мы недалеко ушли от сталинских времен, когда голодного человека судили за семь украденных с поля колосков. Это первое. Второе: кто много крадет, тот в тюрьму у нас не попадает. Так почему совершившие мелкий проступок по молодости и глупости страдать должны? Я вообще уверен, что среди заключенных злодеев меньше, чем среди тех, кто остается на воле. Нам просто надо научиться отличать проступки от преступлений.