ОТНЯЛИ У ИНВАЛИДА ПОСЛЕДНЮЮ КОПЕЕЧКУ

Ведомственная "классификация"

Минздрава и Минтруда лишает средств

к существованию самых обездоленных

Недавно у Елены Грачевой, матери больного 10-летнего мальчишки, отняли последнее ее право - писать жалобы. Два последних письма она написала в здании мирового суда в адрес председателя Комиссии по правам человека при Президенте РФ Эллы Памфиловой и начальника Орловского управления социальной защиты населения Николая Ужокина: "#впредь обязуюсь не писать в ваш адрес письма, не подкрепленные доказательствами#". Плакала Елена над этими письмами, но что поделаешь - в суде ей объяснили, что иначе она может быть осуждена за так называемую клевету...

Елене было сорок с небольшим, когда она родила второго сына, чему была несказанно рада. В таком возрасте материнство и осознаннее, и чувственнее, чем в двадцать лет. В молодом возрасте для себя пожить хочется, а в сорок ребенок - вся твоя жизнь. Тем более если малыш родился слабеньким и больным - левая ножка оказалась вывернутой в обратную сторону. В медицине такое положение называется "конской стопой". Естественно, что ребенка сразу же при рождении признали инвалидом.

В апреле 1998 года Елена вместе со старенькой мамой и сыновьями покинула из-за начавшихся национальных разногласий Казахстан и временно поселилась в Курганской области у родственников. И как будто ангел-хранитель привел их на эту землю: за окошком квартиры родственников располагалась клиника академика Илизарова. То, что курганские врачи сделали с ножкой маленького Святослава, Елена иначе как чудом не называет, но в клинике Елену Грачеву предупредили: нужны еще две операции, когда Святослав подрастет.

Тем временем семья Елены получила от Федеральной миграционной службы право на жилье. Место жительства выбирали всей семьей. Решающее слово было за мамой, заслуженным учителем бывшей Казахской ССР Марией Ивановной Глушковой, 50 лет преподававшей в Казахстане русский язык и литературу: "Выбираем Мценск, край Тургенева и Лескова". И они поехали на Орловщину#

И вот здесь начались ее мытарства. Уже в 2002 году инвалидность с ее сына - инвалида с рождения - врачами Орловской медико-социальной экспертизы (МСЭ) была снята. А вместе с ней исчезли и социальные льготы для мальчика и мамы - 900-рублевая пенсия, 50-процентная оплата коммунальных услуг, бесплатный проезд в общественном транспорте#

Зато Елена наконец узнала, что в стране уже пять лет как существуют другие правила (даже не законы, а правила) определения инвалидности. Если бы несколько лет назад одноглазый ребенок предстал пред строгой врачебно-трудовой экспертной комиссией (ВТЭК), диагноз врачей-экспертов был бы категоричен без всяких проверок: инвалид. Но канули в Лету времена очевидного, на место ВТЭК пришли учреждения медико-социальной экспертизы (МСЭ), которые правительство вооружило другими критериями: если дитя родилось даже без глаза, без руки или с повернутой в другую сторону ножкой, это еще не значит, что к десяти годам его не признают полноценным членом общества. Моя знакомая, мать ребенка-инвалида, сказала по этому поводу: "Теперь для инвалидов настали другие времена: научился ориентироваться в пространстве - живи как хочешь#" Раньше, бывало, безрукие возмущались: зачем нам каждый год на переосвидетельствование приезжать, ведь новая рука не вырастет? Сейчас они уже не возмущаются, потому что людей без кисти, без стопы преспокойно инвалидами не признают. Научился ковылять - и будь здоров, освободи общество от заботы о тебе.

Я внаЧале не поверила, но когда прочла "Классификации и временные критерии, используемые при осуществлении медико-социальной экспертизы", введенные совместным приказом Минздрава №30 и постановлением Минтруда №1 от 29 января 1997 года, то поняла: здравый смысл - не главное. Два подзаконных акта, введенных в ранг закона, пересмотрели существующий мир. Теперь инвалидом считается только тот, кто еще не адаптировался в обществе.

Русь испокон веку славилась жалостливостью: больным и калекам всегда подавали копеечку. Нынешние министры, которых людьми среднего достатка никак не назовешь, решили, что 900 рублей в виде подаяния, даже не из собственного кармана, это слишком. И понять бы можно было нынешних министров, если бы они создали для одноногих такие условия для жизни и деятельности, что те вспоминали бы о своих отличиях от основной человеческой массы только на танцах, а одноглазые - во время игры в "гляделки". Так нет же - рабочих мест в стране по минимуму, к людям с физическими недостатками современный работодатель не благоволит. Что же касается детской инвалидности, то родители у таких детишек - люди в основном небогатые. И когда государство лишает их даже такой мизерной помощи, то обрекает на нищее существование.

Вот и Елена Грачева сказала сыну после лишения его статуса инвалида: "Все, Святослав, две пары ботинок покупать не будем. Покупаем пару большего размера и в один ботинок ватку подкладывать будем". Суть в том, что Елена покупает сыну обувь сразу двух размеров, потому что одна ножка у Святослава 35-го размера, а другая - 38-го. Вторую часть от пары приходится выбрасывать# Кроме того, одна ножка короче другой на 3 сантиметра, и врачи сказали, что разница эта будет увеличиваться#

Не знаю, пробовал ли министр труда и социального развития Александр Починок или министр здравоохранения Юрий Шевченко ходить в туфлях с ваткой, но скольких инвалидов их ведомственная "классификация" обрекла на нищету и голод.

В июле прошлого года главный эксперт Орловской области по медико-социальной экспертизе Вячеслав Лунев сказал Елене Грачевой: "Нет оснований считать вашего ребенка инвалидом". "Как же так, Вячеслав Петрович, - удивилась Елена, - еще год назад ваше ведомство признавало его инвалидом# С теми же показателями. Получается, что все девять лет своей жизни он не был инвалидом?"

Елену стали захлестывать эмоции. Она бросилась за защитой к Элле Памфиловой в Комиссию по правам человека, и отсюда письмо направили "для принятия мер" тем, на кого она жаловалась. Увидев, что Москва осталась к ее бедам безучастной, Елена стала искать правды в Орле, у непосредственных начальников Лунева, руководителей Управления социальной защиты населения администрации Орловской области. Четыре письма она направила начальнику управления Николаю Ужокину.

Николай Ужокин Елене сочувствует, но поделать ничего не может: министерские критерии все равно что закон. Да и Федеральный центр медико-социальной экспертизы подтвердил: орловские эксперты правы - ребенок, у которого одна ножка тоньше и короче другой, инвалидом считаться не может.

В принципе можно посочувствовать и врачам-экспертам всей страны, которые с введением "Критериев#" успели услышать о себе много интересного и подчас несправедливого# Но, с другой стороны, именно эти "Критерии#" дали им возможность единолично определять, приспособился инвалид к жизни или нет, а значит, имеет ли он право на помощь от государства.

Дело в том, что, как сообщил нашей газете начальник Орловского управления соцзащиты Николай Ужокин, два года в качестве эксперимента существовала при Минтруде Федеральная медико-социальная экспертная служба, которая могла или отменить решение региональных коллег об инвалидности, или, наоборот, предоставить инвалидность тем, кто был ее лишен в регионе неправомочно. Затем эта структура была почему-то упразднена, а работает нынешний Федеральный центр медико-социальной экспертизы и реабилитации инвалидов, который не имеет права что-либо диктовать экспертам в регионах, а может в спорных случаях только рекомендовать# А эксперты из регионов могут Федеральный центр и не услышать...

В 1999 году Сереже Суковатому удалили глаз, который разъедала раковая опухоль. А еще через некоторое время его маму лишили родительских прав, и Сережа оказался в школе-интернате под Орлом. В 2002 году Орловская медико-социальная экспертиза сняла с него инвалидность, основываясь на тех самых пресловутых "Критериях#", в которых сказано, что отсутствие или слепота одного глаза при остроте зрения на единственном или лучше видящем глазу с коррекцией не более 0, 3 не является основанием для признания лица инвалидом. За мальчика-сироту попытался заступиться орловский фонд помощи больным "Свет мой", но бесполезно.

Именно от сотрудников фонда об этой истории узнал главный детский онколог Российской Федерации Игорь Бондарь. "Пишите нам, - сказал он, - будем разбираться. Таких случаев по России очень много, надо что-то делать#"

Президент фонда "Свет мой" главный детский хирург области Владимир Круглый тоже не может примириться с новыми правилами определения детской инвалидности. Еще один случай, о котором он рассказал мне, уникален в худшем смысле слова: снята инвалидность с ребенка, переболевшего лимфосаркомой 4-й стадии. Орловский малыш лечился в Москве, и на основании заключения московских врачей с него в Орле была снята инвалидность. Когда доктор Круглый смотрел московские документы, он в них увидел "признаки неполной ремиссии". Интересно, а что увидели эксперты в этих бумагах - неужели признаки полного выздоровления после последней стадии рака? А буквально через несколько дней у ребенка, по словам Круглого, появились новые признаки заболевания. Но сам доктор экспертов не осуждает: "У них такой закон, они следуют ему#"

Рак - болезнь до сих пор полностью не изученная, она имеет неприятную способность возвращаться и добивать человека. И все равно та легкость, с которой эксперты снимают инвалидность с детей, побывавших там, у черты, вызывает удивление.

Вот и у Елены Грачевой очень многое вызывало удивление, которое она эмоционально, резко, как говорится, с перегибами вылила в своих жалобах на сотрудников Орловской медико-социальной экспертизы. Главный эксперт не выдержал и подал на нее в суд: "Прошу принять уголовное дело к производству и привлечь Грачеву Елену Александровну к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного статьей 129 ч.1 УК РФ". То есть за клевету.

То, что Елену могли осудить, сомнений ни у кого нет. Доказать, что эксперты выдают "липовые инвалидности", честно говоря, практически невозможно. Но ведь есть такое понятие, как "общественное мнение", которое отнюдь не на стороне врачей-экспертов. Но общественное мнение к уголовному делу не пришьешь.

СудьЯ, прочитав заявление главного эксперта, только головой покачала: "Вы знаете, сколько людей бывают недовольны судебными решениями и высказывают нам свое недовольство в очень резкой форме? Но мне и в голову не придет подавать на них в суд". Начальник Управления социальной защиты населения Николай Ужокин с судьей солидарен: "У нас такое учреждение. К нам с радостью не придут, только с бедой. Приходится и отказывать. Вы знаете, сколько жалоб на меня пишут?" - "А почему же на бедных и нищих в суд не подаете?" - "Да вы что!" - оскорбился главный соцзащитник области. Юрист медико-социальной экспертизы Ирина Михлина считает по-другому: "Закон суров, но это закон, и его надо соблюдать#" ({отя, заметим, постановления или приказ министра никогда законами не были и никогда ими не станут.) Сотрудники медико-социальной экспертизы очень гордятся тем, что писавший в их адрес несостоявшийся инвалид из райцентра уже осужден по статье за клевету. Грачева была в этой очереди следующей# На поток они, что ли, поставили этих обиженных и обездоленных?

Те, кто переводил учреждения медико-социальной экспертизы под юрисдикцию Управления по социальной защите населения, наверное, и предположить не могли, что сотрудники, которым предписано опекать социально незащищенных, будут с ними судиться. Работа в таких учреждениях предполагает наличие таких качеств, как милосердие#

Но главному эксперту Орловской области Вячеславу Луневу ни капельки не стыдно судиться с матерью больного ребенка, не справившейся с эмоциями.

"Я больше никому не верю", - сказала Елена Грачева, когда под угрозой суда писала в адрес Комиссии по правам человека извинительное письмо о том, что обидела сотрудников медико-социальной экспертизы. А ведь через несколько месяцев Елена пойдет на избирательный участок#