Женщина "дурной репутации"

Кабинет Эллы Памфиловой расположен на Новой площади. В отличие от других чиновничьих покоев, вместо портрета первого лица на стене висит натюрморт: букет цветов.

Элла Александровна была назначена на свою должность год назад - в один день со спецпредставителем президента по обеспечению прав и свобод человека в Чечне Абдул-Хакимом Султыговым, который недавно обвинил правозащитников в том, что они живут на деньги террористов. Естественно, корреспондент "МН" попросил как-то прокомментировать султыговские обвинения.

- Неужели его слова требуют каких-то комментариев? Я не знаю, как он теперь предполагает взаимодействовать с правозащитным сообществом.

- Но ведь и вы, и он - по правам человека и при президенте.

- Я - председатель общественной комиссии, а он - чиновник. Пусть слова Султыгова комментирует его начальство. Что касается меня, то я никогда не относила себя к элите правозащитного движения. В первую очередь я политик, но не представляю свою работу без сотрудничества с правозащитниками. При этом осознаю, что часть старых правозащитников относится ко мне и настороженно, и скептически: дескать, Памфилова готова сейчас защищать только социальные права... Но почти год работы комиссии в новом качестве опроверг эти утверждения, так как мы не прятались ни от каких острых проблем. Вообще я рассматриваю и себя, и комиссию как мостик между гражданским обществом и высшей властью в лице президента.

- Чиновники на вас давить не пытаются?

- У меня уже сложилась дурная репутация. Известно, что давить на меня бесполезно. Тем не менее переиграть на бюрократическом поле меня пытаются постоянно: топить какие-то предложения, мешать - но не в открытую, а исподтишка.

- И как, переигрывают?

- С переменным успехом.

- Кому вы подчиняетесь?

- Мне повезло. Формально у меня нет начальников, кроме президента. Повседневные контакты происходят на уровне главы Администрации и его заместителей. Иногда мы расходимся во мнениях, но никакого давления на меня за этот год не было.

- И многое удалось сделать?

- Больше, чем многое. Самое главное - по-другому, чем это было принято ранее. Эффективность комиссии в первую очередь объясняется ее составом, а также нетрадиционными методами и характером работы.

- Какая у вашей комиссии сейчас цель?

- Наша главная задача сейчас - помочь правозащитным организациям, всем структурам гражданского общества крепко встать на ноги, чтобы в нынешней очень неблагоприятной ситуации противостоять все более усиливающемуся произволу. Если мы не будем этого делать, то превратимся еще в одну организацию по приему жалоб.

- К вопросу о произволе - в каких сферах его больше? И вообще, откуда он берется?

- Судя по обращениям граждан, основной его источник - в правоохранительных структурах. Те, кто должен защищать граждан, стали для них наибольшим источником опасности.

- На каких уровнях это все происходит?

- На всех. И чем ниже уровень, тем больше произвола. В районе, где все друг друга знают, связка "судья -следователь - прокурор" может творить все что угодно. Если у человека нет денег, чтобы откупиться, будет проштампован любой, даже самый неправедный приговор.

- То, что произошло в последнее время со структурами ЮКОСа, - это происки олигархов-конкурентов, "отвязавшихся" правоохранительных органов или "заказ" со стороны власти?

- Я думаю, все вместе. Не могут силовые структуры быть эффективны при такой нищенской зарплате. Не может у их сотрудников не возникать социальное негодование по отношению к богатым. И если кто-то даст команду "Фас!", они с удовольствием будут ее выполнять.

- Кто же дал эту команду?

- Безусловно, не последние люди в стране. Не первые, но и не последние.

- Не первые?

- Это не президент, я в этом уверена - или я вообще ничего не понимаю. Он прагматик, он умный человек. Президент не может не понимать, чем это может обернуться для страны.

С другой стороны, в крупном бизнесе очень большая разобщенность. Каждый думает, что он-то договорится с тем или иным представителем власти. Многие олигархи, пользуясь ситуацией, сводят счеты с коллегами. У каждого из них есть свои "прикормленные" сотрудники правоохранительных структур самого разного уровня. Таким не выгодны открытые бюджеты, прозрачные схемы. Им нужно сохранение закрытой системы, когда они могут покупать чиновников любого уровня, должности, сотрудников силовых структур. А тут вылезают какие-то ребята, которые хотят среди всего этого стать чистенькими, на международный уровень выйти. Так вот вам, получите!

- Но ведь и к ЮКОСу предъявляют претензии.

- А к кому их нельзя предъявить? Ну давайте, устроим передел собственности - кто придет? Другие, чистенькие, которые будут с народом делиться? Откуда они возьмутся? Уже сейчас в Генеральную прокуратуру пошел шквал подметных писем. И это не только на самом высоком уровне. Внизу еще хуже. Только там не высоких чиновников обхаживают, а за бутылку водки покупают участкового, когда соседи сарай не поделили. Произвол может ударить по каждому из нас, если не обуздать этот процесс. Пусть не надеются те, кто в этой мутной водичке пытается поймать золотую рыбку. Начнется цепная реакция.

- Кстати, если уж мы завели этот разговор, какое отношение к правам человека у президента?

- Мне кажется, что он придает этой проблеме большое значение. Иначе бы не было у нашей комиссии такой свободы действий. Путин неоднократно говорил, что материалы нашей комиссии для него очень важны, это живая струя, он не получает этой информации из других источников. Это мое мнение, хотелось бы надеяться, что я не ошибаюсь. Пока меня никто по рукам не бьет. Надеюсь, что и дальше комиссия будет продолжать работать реально, а не выполнять декоративные функции.

- Но, с одной стороны, сегодня президент говорит о важности соблюдения прав человека. А завтра может сказать что-то вроде фразы про обрезание.

- Живой человек. Эмоции.

- Вообще-то его прошлая профессия должна исключать неожиданный всплеск эмоций.

- У него не только это прошлое было, между прочим. Он после этого еще и с Собчаком работал. А кроме того, Чечня - это открытая рана. Вы представьте себе, сколько он об этом думает: "Что делать, как решать эту проблему?". Вот и не выдержал, накипело.

- Вы недавно встречались с генеральным прокурором Устиновым. Вы пытались ему рассказать, что его подчиненные регулярно исполняют чьи-то заказы?

- Конечно.

- А он без вас не знал об этом?

- То, что в его системе, как и в любой другой, хватает недобросовестных работников? Он же не вчера родился. Конечно, знает. Да все руководители силовых ведомств прекрасно осведомлены о степени коррумпированности работников своих структур.

- Какое впечатление у вас осталось от встречи с Устиновым?

- Сложное. Есть над чем подумать, поразмыслить. Но более конкретно сейчас говорить не хочется.

- Когда вы говорили о социальной ненависти, почему-то вспомнились особняки "простых оперативников", которые недавно показывали по телевидению.

- Нельзя эффективно бороться с преступностью и коррупцией, когда, с одной стороны, идут эти предвыборные акции, а с другой - когда честных людей, которые остались в этих структурах, готовы заклевать их коррумпированные коллеги. Такие честные люди есть, но их система выдавливает, часто именно против них фальсифицируя разного рода "дела".

- Как же от всего этого лечиться?

- Нам надо сейчас выращивать широкий класс экономически независимых, самодостаточных, сильных людей.

- А смысл? Вот те же олигархи: сильные, самодостаточные, независимые. А власть в любой момент может их прижать, что мы сейчас и видим.

- Не хочу злорадствовать, но олигархи сами виноваты. Нельзя создать райский уголок для себя и своих близких в океане нищеты и страданий, иначе рано или поздно на эти островки благополучия обрушится шторм. Они думали, что неуязвимы, поэтому не стоит обращать внимание на развитие гражданских институтов, социальное развитие и благополучие всего общества, права человека. Все эти годы они пытались выстраивать систему власти, обслуживающую только их интересы. А сейчас они с ужасом осознают, что эта система оказалась гнилой на корню и не способна защитить даже их самих.

При этом я глубоко убеждена, что преследование крупного бизнеса под видом борьбы с преступностью нанесет стране непоправимый вред. Не уничтожать его надо, а сделать все возможное, чтобы он работал на страну, на развитие нормальных демократических институтов - вместо виртуальных партий, продажных политиков и бесправного общества.

- Вы готовы сказать все это президенту при встрече?

- Конечно. Более того, я сейчас готовлю свои предложения по этому поводу, но говорить о них пока не хочу. Не в моих правилах говорить о работе до того, как я ее сделаю.