Минэкономразвития намерено помочь «российским компаниям достойно ответить на вызовы современности». Именно такую цель поставили перед собой сотрудники министерства, представившие на суд бизнес-сообщества Концепцию развития корпоративного законодательства. Если хотя бы часть предложений будет одобрена в виде поправок к законам, то российский бизнес, в том числе и малый, действительно ждет серьезное потрясение. Конечно, при условии, что в процессе обсуждения и корректировки концепции сохранится ее основной пафос.

Основная идея документа -- устранить имеющиеся сегодня в российском правовом поле противоречия и сделать бизнес более понятным и прозрачным для потенциальных инвесторов, привлечь на фондовый рынок хранящиеся сегодня в лучшем случае на банковских депозитах, а в худшем под подушкой деньги россиян. «Реализация концепции позволит вывести на новый качественный уровень систему корпоративного управления, облегчить создание нового бизнеса и его ведение, повысить привлекательность российских компаний для внутренних и внешних инвесторов, снизить количество и остроту корпоративных конфликтов, повысить результативность государственного регулирования данной сферы», -- утверждают в МЭРТ. При этом временные рамки реализации проекта ограничены политическими факторами. Развивать корпоративное законодательство МЭРТ собирается до 2008 года, когда в России состоятся очередные президентские выборы.

Охота к перемене букв

Революцию МЭРТ начинает непосредственно с форм организации компаний. В частности, предлагается исключить учредительный договор из числа учредительных документов обществ с ограниченной ответственностью (а это более половины всех российских юрлиц), упразднить такую форму, как общество с дополнительной ответственностью, отказаться от института свободного выхода участника из ООО, «поскольку данное право существенно подрывает стабильность функционирования ООО».

Акционерным же обществам МЭРТ готовит еще большие пертурбации. Некоторым ЗАО в министерстве готовы и вовсе отказать в праве на существование в их нынешней форме. «Нормальным состоянием акционерного общества является открытая форма без ограничений на обращение акций, -- считают авторы концепции. -- Стадия существования акционерного общества в «закрытой» форме должна являться промежуточной, переходной. За ней, в зависимости от обстоятельств, может следовать либо привлечение капитала на открытом рынке, либо «консервация», а возможно, и еще большее «закрытие» путем реорганизации в общество с ограниченной ответственностью».

ОАО же, по мнению реформаторов, должны в свою очередь постоянно подтверждать своей публичной деятельностью статус отрытой компании. «Подавляющее большинство открытых акционерных обществ, созданных в результате приватизации, по сути своей сегодня не являются публичными компаниями, -- сетуют в министерстве. -- Их создание не было связано с привлечением инвестиций посредством выпуска акций; многие из них на протяжении всего времени своего существования ни разу не осуществляли привлечение инвестиций посредством дополнительных выпусков акций; их ценные бумаги не обращаются на фондовом рынке».

Вполне объяснимое и давнее желание чиновников МЭРТ взбодрить внутренний фондовый рынок за счет появления на нем акций небольших АО и миллиардов "обывательских" долларов едва ли вызовет тотальное неприятие со стороны правительства и экономистов. Однако предупреждения о том, что административная перестановка букв в названиях компаний не должна стать самоцелью реформы, уже раздаются. «Предложение Минэкономразвития о делении компаний на публичные и непубличные с установлением разных режимов их деятельности представляется обоснованным, давно обсуждается, отдельные его элементы уже нашли отражение в нормативных актах, -- говорит старший юрист компании «Линия права» Роман Беленков. -- Но для обеспечения стабильности отношений более правильным было бы вводить указанное деление, не меняя кардинально существующего правого режима хозяйственных обществ (ООО, ЗАО и ОАО). Особое внимание при этом следует обратить на установление критериев публичности. Такие критерии, предложенные в концепции, очевидно, следует рассматривать просто как примеры. Критерии же, которые будут затем закреплены в законе, должны быть значительно более детальны и не допускать различного толкования».

Предложения МЭРТ касаются не только формы и режима деятельности компаний. Революционные преобразования должны начаться с пересмотра параметров минимального уставного капитала. Сегодня он составляет 100 МРОТ для закрытых акционерных обществ и 1000 МРОТ -- для открытых. В министерстве же считают, что установленный законодательно минимальный размер капитала должен быть заменен «механизмом, позволяющим кредиторам получать сведения о стоимости чистых активов организации к моменту окончания формирования ее имущественной основы со стороны учредителей». «Следует предусмотреть возможность создания акционерных обществ, имеющих переменный (плавающий) уставный капитал, устав которых предусматривает возможность выкупа акций обществом у акционеров по их требованию на постоянной основе либо в допускаемых законом случаях», -- предлагают в МЭРТ. Кроме того, чиновники намерены отменить запрет на выпуск облигаций на сумму, превышающую уставный капитал, при отсутствии внешних гарантий или поручительств.

Более того, в министерстве считают, что необходимо отказаться от такого понятия, как номинальная стоимость акции или доли. «...Если акция или доля используется лишь как счетная единица, отражающая часть в уставном капитале, а ее действительная стоимость связана с капитализацией общества, дальнейшее сохранение номинала лишено какого-либо практического смысла», -- говорится в концепции.

Игры в дочки-матери

Полностью собираются перекроить и устройство холдингов -- групп формально независимых юридических лиц, которые по сути являются единым бизнесом. Предлагается отказаться от «презумпции невлияния» материнской компании на «дочек». В то же время сегодня именно через «дочек» порой происходит захват всего холдинга его руководством, скупающим через них акции материнской компании. «Встречается также скупка акций основного общества в интересах менеджмента за счет использования дочерними обществами кредитных ресурсов под обеспечение собственным имуществом», -- говорится в концепции. Поэтому МЭРТ предлагает запретить «дочкам» приобретать более определенного количества «материнских» акций или долей. А для того, чтобы это ограничение не осталось декларацией, головную компанию обяжут регулярно публиковать сведения обо всех дочерних обществах.

Должно измениться и налогообложение холдингов. Сегодня каждый участник группы является самостоятельным налогоплательщиком и платит налоги при передаче имущества в рамках концерна. Но именно эта разобщенность позволяет компаниям манкировать своими обязательствами перед бюджетом. Поэтому в МЭРТ считают, что холдинг должен рассматриваться как единый налогоплательщик. Впрочем, это предложение реформаторов, уже давно обсуждающееся в правительстве и Госдуме, может оказаться непроходным. «Проблема налогообложения концернов обсуждается уже не первый год, и в свое время законопроект о холдингах не прошел Госдуму именно из-за предложения по единому налогообложению его участников, -- напомнил «Времени новостей» партнер московской коллегии адвокатов «ФБК-право» Петр Достовалов. -- Но вообще бизнес активно лоббирует эти предложения». Топ-менеджер одной из крупнейших российских корпораций в беседе с корреспондентом «Времени новостей» тоже усомнился в жизнеспособности предложений МЭРТ, касающихся холдингов. Правда, он привел уже совсем иные аргументы: «Предлагаемые изменения на практике нереализуемы и в большей части неэффективны».

Без фальши на миноритарной ноте

Еще один блок предложений касается системы управления компаниями. Именно об этот «камень» спотыкаются сегодня многие инвестпроекты. Например, по действующему закону «Об акционерных обществах» собрание акционеров созывается советом директоров. Если же СД отказывается это делать, то акционеры, владеющие не менее 10% голосующих акций, вправе созвать внеочередное общее собрание самостоятельно. В итоге появляются «параллельные» советы директоров и генеральные директора, которые принимают противоречащие решения. Причем проблема тут не только в управляемости компании -- как известно, именно по такой схеме, через миноритариев, часто и происходят корпоративные захваты. В МЭРТ же считают, что внеочередное общее собрание акционеров может быть проведено миноритариями только после судебной проверки отказа совета директоров в его созыве.

«Сегодня в законодательстве нет надлежащих гарантий прав акционеров, от чего сильно страдает наш фондовый рынок, -- согласен с представителями МЭРТ Петр Достовалов из "ФБК-право". -- С одной стороны, естественное противоречие между миноритарием, заинтересованным в получении дивидендов, и основным собственником, который заинтересован в росте стоимости компании, либо не решается, либо решается в пользу основного акционера. С другой стороны, не имея реальной возможности защищать свои права и участвовать в управлении компанией, миноритарий может парализовать ее деятельность. Поэтому усиление судебного контроля в этой области может приветствоваться, правда, при условии неангажированности суда. Сегодня же нет уверенности, что такое изменение защитит миноритариев, а не приведет к повышению взяткоемкости закона».

Предлагаются и нововведения, направленные на исключение конфликта интересов собственников и менеджмента. Например, МЭРТ готовит поправки, запрещающие членам исполнительных органов компаний входить в совет директоров; определяющие, что совет директоров должен не менее чем на треть состоять из независимых членов, которые будут обладать исключительным правом определять вознаграждения менеджеров и аудитора, выбирать внешнего аудитора. Наконец, в концепции говорится о необходимости детальной проработки вопроса привлечения акционерами к гражданско-правовой ответственности руководства компании за принимаемые им решения. Сегодня это практически невозможно, и из 1635 споров с участием акционеров, рассмотренных Арбитражным судом Москвы в 2004 году, ни один не был связан с управлением юрлицом.

Бизнес переходного периода

Разрабатывая концепцию, чиновники старались не отставать от западных коллег, которые также приступили к реформированию корпоративного законодательства. После серии громких скандалов -- достаточно вспомнить американский Enron или итальянский Parmalat -- и в Старом, и в Новом Свете собираются ужесточить степень ответственности членов совета директоров и требования к аудиту, сделать корпорации более прозрачными, дифференцировать правовое регулирование в зависимости от размеров компании.

Между тем применительно к нашей стране можно ожидать и «эксцессов исполнителя» концепции. Чиновникам МЭРТ, готовившим документ, уже напоминают, что они забыли о необходимости тщательно прописать в законах правила игры для бизнеса на переходный период. «Не совсем понятно, по каким правилам придется жить в процессе изменения, тогда, когда одни правила перестанут действовать, а новые еще не начнут», -- замечает исполнительный директор Института корпоративного развития Василий Вербин. При этом он подчеркивает: «Очень хотелось бы, чтобы в процессе превращения концепции в законодательные инициативы не изменился основной смысл данного документа».

«Главным недостатком предложенной концепции, очевидно, является отсутствие регламентации переходных положений, -- соглашается Роман Беленков из «Линии права». -- Как показала практика, недостаточное внимание к этому вопросу влечет неразбериху, а также создает благоприятные условия для возникновения конфликтов и злоупотреблений. В концепции имеет смысл описать хотя бы общие принципы перехода к новым отношениям, детально переходные положения могут быть предусмотрены непосредственно при разработке конкретных схем и норм корпоративного поведения. При введении нового регулирования необходимо решить вопросы не только будущих отношений, но и вопросы соблюдения прав и интересов тех, кто ранее уже осуществил инвестирование, действуя исходя из существующего корпоративного законодательства и ожидая, что оно будет стабильным».

В регулярно страдающей от политических и административных потрясений российской экономике эксперты призывают реформировать такую сферу, как корпоративное законодательство, только системно и при условии детальной проработки и оценки каждого нововведения. Впрочем, и с необходимостью в принципе кардинальной правки корпоративных законов согласны далеко не все эксперты. «Нужно скорее совершенствование каких-то институтов и процедур корпоративного права, а также реализация на практике уже прописанных на бумаге норм, -- говорит Петр Достовалов из «ФБК-право». -- Мне кажется, даже стоит ориентироваться не столько на закон «Об акционерных обществах», сколько на развитие фондового рынка и вовлечение основной массы населения в число инвесторов, как это происходит и в США, и в Европе».

А Василий Вербин сомневается в том, что реализация идей, изложенных в концепции, возможна в полном объеме в срок до 2008 года: "Мировая практика показывает, что изменения столь сложной сферы длятся далеко не одно десятилетие».

По данным Единого государственного реестра юридических лиц, на 1 января 2005 года в России зарегистрировано 2 240 732 юридических лица, из них обществ с ограниченной и дополнительной ответственностью 1 327 320, акционерных обществ -- 168 583, полных товариществ -- 482, товариществ на вере -- 697, производственных кооперативов -- 24 318, некоммерческих организаций -- 480 000.

По оценкам Всемирного банка, 35% экономики России контролируют 23 крупнейшие бизнес-группы. А на долю 42 акционерных обществ, которые являются самыми крупными по объему капитализации, приходится 98% общей стоимости компаний, которые котируются на организаторах торговли. При этом на три общества -- РАО «ЕЭС», «Газпром» и РАО «РЖД» -- приходится 13,5% ВВП России. Малый бизнес в России обеспечивает порядка 12% объема реализации российской промышленности (для сравнения -- в Великобритании малый бизнес обеспечивает более 60% от объема ВВП).