“Газпром” пополнил свою коллекцию скальпов. Не заплатив ни копейки, в июне монополия вернула контроль над “Нортгазом”, стоимость которого за пять лет выросла в десятки раз. Но совладелец компании Фархад Ахмедов доволен примирением с “Газпромом”. 49-летнему фигуранту “золотой сотни Forbes” случалось попадать и в более серьезные переплеты.
Приемная члена Совета Федерации Фархада Ахмедова расположена в трехэтажном особняке на Солянке. Сенатор принимает в мансарде. Посреди кабинета — камин, на полу — шкура зебры. Рассказывают, что ради развлечения Ахмедову случалось охотиться в Африке.
Ахмедов время от времени прикуривает от обтянутой кожей зажигалки размером с небольшой термос и перебирает маленькие жемчужные четки. Рядом лежат еще одни — крупные янтарные, с серебром. Сразу трое знакомых Ахмедова, не сговариваясь, характеризуют его одними и теми же словами — “стильный” и “плейбой”. “Посмотрите на фотографии бакинских нефтяных концессионеров начала ХХ в. — определенно это тот же тип”, — уточняет один из приятелей бизнесмена.
Мех, газ и “ЛогоВАЗ”
В 1986 г. Фархад Ахмедов круто изменил свою жизнь. Выпускник московской Ветеринарной академии уехал в Великобританию.
У 30-летнего уроженца Баку уже был опыт эмиграции. В 1969 г. был расстрелян его отец, Теймур Ахмедов. По рассказу знакомого Ахмедова, тот был крупным “цеховиком”. Ахмедов-старший работал директором одного из бакинских заводов, вспоминает другой источник, знакомый с ситуацией. Его преступление состояло в том, что на пленуме ЦК компартии Азербайджана он критиковал председателя республиканского КГБ Гейдара Алиева “за незнание экономики”. Теймура Ахмедова осудили по экономической статье и приговорили к расстрелу с конфискацией имущества. Одного из старших братьев Ахмедова исключили из партии, другого — из института.
Фархад бросил школу и уехал в Москву, где в ПТУ № 85 выучился на “слесаря-монтажника”. Отслужив в армии и получив высшее образование, Ахмедов занялся поставками мехов на Запад через советские внешнеэкономические объединения. Он был одним из лучших в СССР спецов по соболям, вспоминает один из знакомых Ахмедова.
Оказавшись в Лондоне, Ахмедов первые два года продолжал торговать мехами. Но из-за протестов “зеленых” спрос на пушнину стал падать, и британский предприниматель с советским паспортом переключился на экспорт из СССР нефти и нефтепродуктов через свою фирму Tansley Trading Limited. “С белого золота перешел на черное”, — шутит он.
В начале 1990-х гг. Ахмедову пригодились бакинские связи. Гейдар Алиев на несколько лет был отлучен от азербайджанской политики, и выходец из опального клана стал посредником между западными инвесторами и советским правительством, которое в 1989 г. начало формировать международный консорциум для разработки каспийского шельфа. “Это был первый серьезный проект в моей деловой жизни, — вспоминает Ахмедов. — Я привлек в консорциум Amoco Eurasia и инжиниринговую компанию McDermott”. В январе-мае этого года консорциум (Azerbaijan International Operating Company) добыл 3,9 млн т нефти на азербайджанском шельфе.
А в 1991 г. Tansley начала поставлять импортное оборудование дочерним предприятиям “Газпрома”. “Газпром” охотно шел на партнерство — старые хозяйственные связи разрушились, а новые только зарождались“, — рассказывает Ахмедов. Среди клиентов фирмы Ахмедова было и основное добывающее подразделение концерна — “Уренгойгазпром” (УГП).
Два года спустя крупная американская строительно-инжиниринговая компания Bechtel Energy и УГП создали СП “Нортгаз” для разработки перспективного участка Северо-Уренгойского месторождения с запасами 353 млрд куб. м газа. Для сравнения: запасы “Газпрома” оцениваются сегодня в 18,5 трлн куб. м. После первой войны с Ираком американцы интересовались добычей нефти и газа в России, а “Газпрому” тогда не хватало денег на разработку новых месторождений, рассказывает Ахмедов. По словам сенатора, в Bechtel знали его фирму и предложили ей купить 5% в новом СП. Себе американцы оставили 44%, а УГП контролировал 51% “Нортгаза”.
Bechtel скоро разочаровалась в этом бизнесе. В России никто не платил за газ живыми деньгами, экспорт оставался монополией “Газпрома”, к тому же все ждали, что на президентских выборах победит коммунист Геннадий Зюганов. Западные мейджоры и “Газпром”, по словам Ахмедова, отказались от предложения Bechtel выкупить 44% акций “Нортгаза”, и в 1998 г. этот пакет приобрел он (номинальным владельцем пакета стала британская Farсo Group).
Представитель Bechtel не смог прокомментировать рассказ Ахмедова.
По мнению бывшего гендиректора “Межрегионгаза” Николая Горновского, к тому времени оборот всех бизнесов Ахмедова составлял несколько десятков миллионов долларов в год. Ахмедов рассказывает, что в те годы он неплохо зарабатывал на российском фондовом рынке. Его фирма Farco Securities владела крупным пакетом акций “Газпрома” — знакомый Ахмедова говорит, что стоимость этого пакета достигала $600 млн. Сам Ахмедов не называет размер пакета. После кризиса 1998 г. Farco Securities обанкротилась.
Предпринимателя часто видели в доме приемов “ЛогоВАЗа” на Новокузнецкой, рассказывают бизнесмены, которые тогда были близки к Борису Березовскому. По словам одного из них, Ахмедов нередко сопровождал Березовского в деловых поездках. После переизбрания Бориса Ельцина на второй срок Березовский не на шутку заинтересовался финансовыми потоками “Газпрома”, а в 1997 г. едва не стал председателем совета директоров монополии. Ахмедов отрицает, что у него были общие проекты с Березовским: “Мы знакомы давно, но кто тогда не был с ним знаком?” Березовский отказался отвечать на вопросы о своих контактах с Ахмедовым.
Борьба за мир
Осенью 1999 г. Минприроды собралось отзывать у “Нортгаза” лицензию — компания не приступила к добыче газа в положенный срок. Ахмедов объясняет это тем, что “Газпром” не вкладывал деньги в разработку месторождения и отказывался гарантировать кредиты. И тогда Ахмедов решил реанимировать “Нортгаз” за свой счет. На тот момент весь “Нортгаз” состоял из гендиректора, бухгалтера и геолога, вспоминает предприниматель. Он купил оборудование, расплатился с кредиторами и бюджетом и нанял более 200 сотрудников для эксплуатации месторождения. Пришлось строить дороги в тундре и всю прочую инфраструктуру — мосты, вахтовый поселок, ЛЭП, трубопроводы. В 1999 г. “Нортгаз” провел три эмиссии акций. Ахмедов оплатил их живыми деньгами, а УГП — двумя скважинами. В 2001 г. “Нортгаз” начал добычу, а спустя три года вышел на проектную мощность — 5 млрд куб. м газа в год. Ахмедов оценивает свои инвестиции в “Нортгаз” в $162 млн. Часть этих денег была внесена в капитал, часть предоставлена в виде кредитов.
Пока “Нортгаз” не начал качать газ, монополия своей “дочкой” не интересовалась, говорит Ахмедов. По его словам, “Газпром” три года не утверждал кандидатуру председателя совета директоров “Нортгаза”, которую выдвигал УГП. Но через два месяца после начала добычи “Газпром” решил сменить менеджмент “Нортгаза”. “Я воспротивился — кто все это построил, тот и должен управлять. Чтобы защитить свои 49%, я был вынужден обратиться в суд”, — объясняет Ахмедов. В октябре 2001 г. Ямальский окружной суд признал, что УГП фактически не оплатил свою долю в “Нортгазе”. УГП пытался оспорить это решение, но президиум Высшего арбитражного суда отклонил его протест. Оплатить свою долю деньгами УГП отказался, утверждает Ахмедов. И тогда эта доля была приобретена другой британской компанией Ахмедова — REDI (UK) Limited. Вместо контрольного пакета у “дочки” “Газпрома” осталось всего 0,5% акций “Нортгаза”.
Ахмедов утверждает, что не раз пытался решить проблему с “Газпромом” полюбовно, но “то и дело возникали проблемы с коммуникацией”. Поначалу совладелец “Нортгаза” был готов вернуть концерну контрольный пакет компании за $80 млн, но “Газпром” не ответил на это предложение. “Видимо, успешная кампания по возврату активов давала менеджменту уверенность в том, что и с "Нортгазом" можно действовать так же”, — предполагает он. Новая газпромовская команда во главе с Алексеем Миллером вернула под контроль концерна почти весь газовый бизнес “Итеры”, а также газо- и нефтехимические предприятия “СИБУРа”.
Увязнув в споре о допэмиссии, “Газпром” решил зайти с другой стороны. Концерн оспорил законность передачи лицензии от УГП “Нортгазу”. И здесь монополии сопутствовала удача. В апреле 2005 г. арбитражный суд Москвы решил изъять лицензию “Нортгаза” в пользу “Газпрома”. Доходность рублевых облигаций “Нортгаза” подскочила до 80% годовых. Многие инвесторы решили, что компания не сможет платить по долгам, и запаниковали.
Пришлось делиться
Но “Газпром” решил не “добивать” Ахмедова. На прошлой неделе сенатор и зампред правления “Газпрома” Александр Ананенков подписали договор об урегулировании конфликта. “Газпром” вернет себе 51% акций “Нортгаза”, который приобретает статус самостоятельного добывающего предприятия группы “Газпром”. “В случае каких-то проблем судиться мы будем в Англии, а не в России”, — подчеркивает Ахмедов. “Нортгаз” планирует осваивать вместе с “Газпромом” участок Уренгойского месторождения, которым до сих пор распоряжался подконтрольный УГП “Ачимнефтегаз”. Это выгодно компании: ежегодный объем добычи на этом участке оценивается в 8-10 млрд куб. м газа, т. е. вдвое больше, чем сегодня производит “Нортгаз”. Ахмедов рассчитывает на то, что “Нортгаз” вместе с “Газпромом” будет осваивать месторождения в Восточной Сибири.
“Нортгаз” будет продавать добытое “Газпрому” по гостарифам. Кроме того, договор не предусматривает денежной компенсации Ахмедову за возврат контроля. А ведь в прошлом году, как следует из размещенных на сайте “Нортгаза” документов, бизнесмен предлагал “Газпрому” выкупить 50% или контрольный пакет по цене, определенной независимым оценщиком, и “Газпром” выражал готовность обсуждать эти предложения. Но Ахмедов уверен, что все равно выиграл от примирения. “В таком проекте, как "Нортгаз", 49% — это немало, — рассуждает он. — Особенно когда у "Газпрома" монополия на все — от транспортировки до реализации”.
В “Газпроме” соглашение с Ахмедовым комментируют скупо. “Мы рассчитываем на плодотворное сотрудничество с совладельцами “Нортгаза”, — говорит пресс-секретарь председателя правления “Газпрома” Сергей Куприянов. Один из менеджеров “Газпрома” сказал, что концерну выгодны условия соглашения с Ахмедовым. Добыча “Газпрома” стагнирует, а мировое соглашение позволит получить дополнительные объемы сырья без каких-либо вложений. К тому же если в 1999 г. “Нортгаз”, по оценке Ахмедова, стоил порядка $20 млн, то в 2004 г. консультанты из DeGolyer & MacNaughton оценили компанию в $1,8 млрд.
“Было бы прекрасно, если бы все корпоративные войны в России заканчивались столь цивилизованно”, — вздыхает президент компании “МИНФИН” Александр Волков. “Восстановление контроля над компанией при соблюдении прав миноритарного акционера, к тому же по западным корпоративным стандартам, — это красивая сделка”, — добавляет инвестиционный банкир, попросивший не упоминать его имени в печати. Пока типичным инструментом для возврата активов остается в России “то, что произошло с [Яковом] Голдовским”, говорит Волков. В январе 2002 г. “Газпром” обвинил Голдовского, тогда — президента “СИБУРа”, в уводе активов. Голдовский провел в тюрьме девять месяцев по обвинению в мошенничестве и отмывании денег, получил условный срок. Перед выходом на свободу он подписал соглашение о передаче нефтехимических предприятий, де-юре принадлежавших ему, под контроль “Газпрома”, а после приговора покинул Россию.
Но президент Союза независимых производителей газа Виктор Баранов убежден, что сравнивать Голдовского и Ахмедова некорректно. “Ахмедов поднял "Нортгаз" за счет своих денег и труда. Его партнеры по сделке не могли этого не видеть, — объясняет Баранов. — В "СИБУРе" было по-другому: там государственные активы попали в частные руки и были неправильно использованы”.
Между Красной Поляной и Большой Дмитровкой
Теоретически пути Ахмедова и “Газпрома” еще могут разойтись. В случае неразрешимых разногласий монополия будет обязана выкупить долю Ахмедова в “Нортгазе” по рыночной цене, которая будет определена после консультаций с тремя международными оценщиками. Наличие такого пункта в соглашении подтверждает и Ахмедов, и представитель “Газпрома”. “Но сам я в ближайшие 20 лет из газового бизнеса уходить не планирую”, — уверяет Ахмедов.
А пока Ахмедову есть чем заняться и помимо добычи газа.
В декабре 2004 г. Ахмедов стал сенатором от администрации Краснодарского края. “У него есть стремление диверсифицировать свой бизнес за счет проектов с долгим сроком окупаемости [в регионе]”, — хвалит Ахмедова первый вице-губернатор края Александр Ремезков. Сенатор думает вкладывать деньги в недвижимость, виноделие и горнолыжный курорт “Красная Поляна”. По словам вице-мэра Сочи Александра Удалова, сенатор ведет переговоры с властями города и края о строительстве на “Поляне” спортивно-развлекательного комплекса стоимостью $350 млн.
Работа в Совете Федерации кажется Ахмедову увлекательной. “Мне 49 лет, я состоявшийся бизнесмен… Это новое измерение в моей жизни”, — говорит он. В сенате он записался в комитет по судебно-правовым вопросам. Чтобы улучшить правовую среду для бизнеса, объясняет Ахмедов.
