Российский президент, что касается принятия решений, знает толк. 'Говорит власть" - пишут потом в российских газетах и на какой-то момент кажется, что в движение приходит все, даже в самых запутанных вопросах государственного руководства. 'Правительство, - заявлял еще несколько дней назад Владимир Путин, - не заинтересовано в банкротстве такого предприятия, как ЮКОС'. Но в его нынешнем виде, очевидно, - тоже нет. В юридическом споре по поводу доплаты миллиардных налогов предприятие два дня назад проиграло дело в Московском арбитражном суде окончательно. Оно обязано погасить задолженность в размере 2,84 миллиарда евро в течение пяти дней. Сумма, которую предприятие внести не в состоянии. Ответа на вопрос, как не допустить банкротства, больше не знают даже самые хитрые стратеги концерна. Поэтому вчера предприятие попросило правительство о заступничестве с тем, чтобы не допустить грозящего банкротства.

Необходимо решающее слово президента. Создается впечатление, что страна ловит каждое слово Путина. Следит за каждым выражением. Бухгалтерия, которая принимает форму гротеска: '26-го мая президент говорил перед Федеральным Собранием 47 минут и 8 секунд и сказал 5207 слов. Средняя скорость речи составила 110 слов в минуту. Таким образом, по сравнению с прошлым годом, он говорил на 8 процентов быстрее'. Обобщение выступления Путина с Посланием к Федеральному Собранию нашло самое серьезное место в статистике политического журнала 'Коммерсантъ-Власть'. При подобной, вызывающей неловкость тщательности нельзя было не отметить, чем все же объяснялась скорость выступления: Путин повторял длинные пассажи из своей прошлогодней речи.

По этой причине политические наблюдатели проявили большой интерес, какие же темы глава государства упустил в своем выступлении. Ни слова - о зависимости внутреннего валового продукта от цены на сырую нефть на мировом рынке, о стагнации в других отраслях промышленности помимо сырьевых, о борьбе против коррупции и о выходящей за всякие рамки бюрократии. Столь же мало было сказано о реформе Вооруженных сил и о продолжающемся военном конфликте в Чечне. Одним словом, какой же вес имеет слово Путина, если для политических комментаторов наступает просветление в анализе того, о чем он промолчал? В ночь своего переизбрания Путин определил цели своей политики: повышение уровня жизни и укрепление демократических институтов.

В действительности же парламент после последних выборов в Думу оказался прочно в руках близких к Кремлю партий, и он настойчиво работает над упразднением демократических институтов. В течение немногих недель Дума приняла ряд новых законов, которые ограничивают свободу проведения собраний и практически делают невозможным проведение всенародных референдумов. До гражданского общества России Путина далеко, как никогда раньше. Но к какой же общественной формации, к какому режиму стремится Путин? Суверен должен править автократически, никакая другая форма правления, кроме той, когда вся власть концентрируется в одном лице, для такой великой страны, как Россия неприемлема, заявила однажды Екатерина II. Путин вопреки всем разговорам об усилении демократических институтов стремится как раз к такой форме правления. Его цель - создание сурового, бюрократически-авторитарного режима.

Национализация как цель

Скандал вокруг нефтяного концерна ЮКОС потому привлекает такое внимание, что он вызвал самый глубокий до сих пор кризис президентства Путина, говорит политолог Лилия Шевцова. Конфликт между олигархией и государством Путин мог бы разрешить законодательными средствами, с помощью нового налогового кодекса, закона о политическом лоббировании и антимонопольного закона, как это сделал Теодор Рузвельт (Theodore Roosevelt), когда ограничивал влияние американской олигархии. Путин, однако, - очевидно, под влиянием своего окружения из числа военных и сотрудников спецслужб - выбрал силовой вариант. Когда представители экономики в ноябре, после конфискации большой доли собственности ЮКОСа, попросили о встрече с президентом, Путин отказался занять какую бы то ни было позицию. 'Истериками' назвал он тех, кто думал о национализации ключевых отраслей промышленности. Тем временем, профильные органы российского парламента как раз этот вопрос и обсуждают: вопрос возвращения в собственность государства стратегически важных отраслей экономики.