Рисунок Алексея Меринова

Поскольку Генеральная прокуратура (далее ГП) широко освещает в Интернете жизнь и деятельность Лебедева, несмотря на то, что другим советует не копаться грязными руками в следственной тайне, полагаю, не обижу Фемиду, если сообщу, что в обвинительном заключении, врученном Лебедеву, содержится семь статей УК РФ.
Статья УК 159 “Мошенничество”, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием организованной группой или в особо крупном размере.
Бывший советский завод “Апатит”, ныне АО с тем же названием, выпускает приблизительно 70% всего объема сырья для производства минеральных удобрений в России, причем качество концентрата признано лучшим в мире.
Весной 1994 года государство объявило инвестиционный конкурс по продаже 20-процентного пакета акций “Апатита”. На конкурсе победило ЗАО “Волна” — одна из компаний, дружественных банку “Менатеп”.
Со временем “Апатит”, а точнее — существенная часть его акций, стал собственностью группы акционеров, интересы которых представлял “Менатеп”. Перестав быть ничейным, предприятие наконец заработало, производство концентрата стало бесперебойным, зарплата рабочим, налоги государству, отношения между производителями и потребителями минеральных удобрений — все пришло в надлежащий вид. И “Апатит” становится предметом грез. В том числе и г-на В.Кантора, владельца одного из крупнейших потребителей апатитового концентрата в России АО “Акрон”. А отношения с “Менатепом” у г-на Кантора на задались. Он хотел бежать по зеленому коридору — не вышло. И он расстроился...
Между тем вскоре после приснопамятного конкурса Фонд имущества Мурманской области обращается в Арбитражный суд Москвы. Дело в том, что неотъемлемой частью договора купли-продажи 415803 акций “Апатита” являлся еще один договор — о выполнении большой инвестиционной программы. ФИ Мурманской области пришел к выводу, что договор этот не выполнен, а раз так — следует считать недействительным и договор о купле-продаже акций. И в 1998-м Арбитражный суд Москвы вынес решение о расторжении договора и возвращении акций в государственную собственность. Но, по-честному, при условии, что ФИ Мурманской области сначала вернет ЗАО “Волна” деньги, уплаченные за эти самые акции.
По причинам, о которых здесь нет возможности говорить, решение это исполнено не было. Тяжба растянулась на четыре с лишним года. И тогда, с целью устранения “репутационных рисков” (выражение Ходорковского), Лебедев предложил урегулировать вопрос за счет основных акционеров “Менатепа”.
Предложение было принято.
Российский фонд федерального имущества провел оценку акций. Сумма составила 15 млн. 130 тыс. долларов США. Деньги были выплачены, и на этих условиях стороны, то есть РФФИ и ЗАО “Волна”, подписали, а Арбитражный суд утвердил мировое соглашение. Случилось это 19 ноября 2002 года. И, очевидно, В.Кантор сделал из всего вышеописанного разумный вывод: теперь стать владельцем “Апатита” он не сможет. А хочется. И тогда он инициировал обращение группы губернаторов к Президенту России. Губернаторы написали В.В.Путину о том, что “Апатит” продан за бесценок и государство осталось внакладе. Президент дал поручение Генеральному прокурору В.Устинову и председателю правительства М.Касьянову разобраться и доложить. В апреле 2003 года В.Устинов и М.Касьянов письменно доложили Президенту России о том, что вопрос урегулирован законно и никаких претензий к “Менатепу” нет. Но приобщать эти документы к материалам дела С.Каримов отказался.
Однако дело об акциях неожиданно возобновляется, и не кем-нибудь, а первым заместителем В.Устинова Ю.Бирюковым.
Платону Лебедеву предъявлено обвинение в мошенничестве, ст. УК 159, санкция до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой.
Статья УК 198 “Уклонение от уплаты налогов физическим лицом”.
Несколько лет Платон Лебедев подписывал договоры с зарубежными компаниями на оказание возмездных консультационных и информационных услуг по вопросам финансового, экономического развития и банковского регулирования в РФ.
Для занятий такого рода деятельностью требуется получить патент, после чего законно носить звание ПБОЮЛ, то есть предпринимателя без образования юридического лица. Платон Лебедев необходимые патенты имел, и даже достоверно известно, сколько он за них платил, однако следствие полагает, что договоры с английской фирмой Status Servises Ltd. он заключал, заведомо зная, что фактические услуги оказывать не будет и договоры эти — лишь форма обеспечения условий уклонения от уплаты подоходного налога с физического лица.
Каким образом следствие установило, что никаких консультаций Лебедев не проводил, — не ясно: в деле ни запросов, ни ответов, похоже, нет, и речь идет лишь о догадках. Основанных на том, что одним из сотрудников “подозрительной” фирмы является одноклассник Михаила Ходорковского. Связи и явки, таким образом, налицо. К тому же Василия Шахновского по этой статье уже осудили, значит, дело перспективное, и можно работать в этом направлении и дальше.
Платон Лебедев является экспертом FATF, международной организации по борьбе с отмыванием незаконно полученных средств, а также членом Европейского консультативного совета, который возглавляет бывший премьер-министр Великобритании Джон Мейджор. За это Лебедева почему-то не судят, а вот за “адюльтер” с английской фирмой ему светит до пяти лет. По всему выходит, что он — такой авторитет в банковском деле, что каждое его слово стоит денег. И главной его проблемой на самом деле является слишком большое количество ума, от которого нам, кроме горя, ничего ждать не приходится.
Во всем мире неуплата личных налогов — несмываемый позор для уважаемого человека, интимное место любой репутации. Почтенный Аль Капоне, которого не смогли посадить ни за многочисленные убийства, ни за наркотики, ни за нарушение священного в Америке “сухого закона”, был осужден пожизненно именно за неуплату личных налогов (по-нашему — налогов с физического лица).
Статья УК 315 “Злостное неисполнение приговора суда”.
Тут, прошу прощения, речь снова пойдет о решении Арбитражного суда от 19 ноября 2002 года, в соответствии с которым РФФИ и ЗАО “Волна” подписали мировое соглашение.
Как мы помним, Российский фонд федерального имущества оценил акции в 15 млн. 130 тыс. долларов США. Однако в материалах уголовного дела вдруг появляется другая оценка акций, якобы проведенная по поручению правительства. И оказывается, что стоят злополучные акции 62 млн. долларов. Стоп. Есть документ, из которого следует, что правительство никаких поручений на сей счет не давало. Кто же заказал новую экспертизу? Как кто? АО “Акрон”, сиречь г-н В.Кантор. Вот на основании этого “документа” первый заместитель Генерального прокурора России Ю.Бирюков 22 декабря 2003 года и опротестовал решение Арбитражного суда. Правда, все сроки обжалования давно вышли — но к мелочам вроде этой придираются только склочные и недалекие люди, что я никак не могу сказать о г-не Бирюкове. Он борется за возвращение в казну 46 млн. долларов. Какие же это мелочи?
Статья УК 199 “Уклонение от уплаты налогов с юридического лица”.
Здесь у обвинения в запасе несколько эпизодов. Так как они похожи друг на друга, разберем для примера один. До недавнего времени в России существовали зоны с льготным режимом налогообложения. В такой зоне, а именно в городе Лесном Свердловской области, “Лебедев и другие неустановленные следствием лица” зарегистрировали несколько компаний для продажи нефтепродуктов, производимых ЮКОСом. При этом налоговые платежи в местный бюджет вносились в виде векселей ЮКОСа. Происходило это на основании решений главы администрации и законодательного собрания г. Лесного. Векселями налоги платить нельзя — за это Платон Лебедев должен получить до 3 лет лишения свободы, хотя вопрос об этих векселях логичней вроде бы задать тем, кто принимал по ним решение.
И что удивительно: деятельность организаций, о которых идет речь, неоднократно проверялась налоговыми органами — в том числе Министерством РФ по налогам и сборам. Ни в одном акте ни одного подобного нарушения не выявлено. Здесь хочется выразить удовлетворение от того, что, например, убийство царской семьи Лебедеву не вменили, хотя произошло оно в тех же краях, и можно думать...
Есть в обвинительном заключении еще две статьи УК: статья 160 — “Присвоение, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному”, и статья 165 — “Причинение имущественного ущерба при отсутствии признаков хищения”.
Среди доказательств того и другого преступления, как я поняла из материалов Генеральной прокуратуры, фигурируют одни и те же факты, события, фамилии, названия компаний, и все это связано с продукцией ОАО “Апатит”. Но в одном случае (статья 160) Лебедев ее похитил, а в другом (статья 165) сделал то же самое, но “без признаков хищения”. Тут психическое напряжение достигло у меня наивысшей точки. Говорю честно: я так и не поняла, что означает: украсть без признаков хищения. Налицо какая-то законодательная порнография, но без признаков эротики, за которую, однако, УК “дает” по статье 160 от 5 до 10 лет с конфискацией (или без), а по статье 165 — от 2 до 5 лет со штрафом (или без).
И, наконец, последнее.
Все вышеперечисленное Платон Лебедев совершил не один, а в составе организованной преступной группы: Ходорковский, Невзлин, Дубов, Брудно, Шахновский и др. неустановленные следствием лица, что подпадает под действие ст. 33 УК РФ и является отягчающим обстоятельством.
Тут, насколько могу судить, наступает юридическое беспамятство с признаками комы. Все-таки интересно, почему Лебедев и Ходорковский, участники, если верить следствию, одной организованной преступной группы, а проще — банды, являются фигурантами двух разных, совершенно самостоятельных уголовных дел? Говорят, обвинительное заключение у них — слово в слово, один и тот же “Апатит”, смотри хоть справа, хоть слева, одни и те же акции, фамилии, даты — а дела почему-то разные. Остается только догадываться, что у ГП вся надежда на преюдицию.
Преюдициальность — это юридический термин: “относящийся к предыдущему судебному решению, обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принять без проверки и доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу приговором по другому делу”.
Очень просто. Наверное, следствие опасалось, что, оказавшись на одной скамье подсудимых, Лебедев и Ходорковский стали бы шушукаться, делать друг другу разные тайные знаки, опять же федеральный судья оказался бы один перед организованной группой адвокатов числом более дюжины — и тогда в зале мог бы начаться беспорядок. Так вот, чтобы его избежать, государство пошло на большие расходы, преступления членов одной ОПГ расследуются отдельно, самостоятельными следственными бригадами, а зато, когда Лебедеву влепят срок, по делу Ходорковского и работать будет не нужно, просто в приговоре одну фамилию заменят на другую — и это будет экономия средств.

Теперь, когда мы знаем, в чем обвиняют Лебедева, посмотрим, как это делается.
Скажу сразу — не без затей.
23 января и 20 июня 2003 г. Платона Лебедева вызывали в ГП на допрос в качестве свидетеля по делу №18/230294-02. Говорят, что Березовского и связанных с ним лиц. Получив повестки, Лебедев исправно являлся в ГП и так же намеревался поступить, получив очередную повестку на 2 июля. Однако 30 июня на собрании акционеров у него началось головокружение (Лебедев — гипертоник), и в тот же день он обратился в медцентр “Он клиник”. Предполагая, что он проведет в больнице некоторое время, он попросил адвоката связаться с ГП и перенести допрос, что и было сделано.
2 июля Лебедев приехал в госпиталь Вишневского, где ему сказали, что необходимо пройти обследование и побыть под наблюдением врачей хотя бы несколько дней, — и тут в 13.50 в госпитале появляются сотрудники ФСБ и следователь ГП по особо важным делам М.Безуглый. Решение о том, что состояние здоровья позволяет Лебедеву участвовать в допросе, сотрудники правоохранительных органов приняли, как мастера на все руки, без положенного в такой ситуации консилиума — и Лебедева доставили в ГП.
Адвокат Бару заявил ходатайство о возможности поговорить с Лебедевым наедине — руководитель следственной бригады по делу Лебедева (о существовании которого тот до сих пор не знал) Салават Каримов отказал, так как в многоэтажном здании на ул. Техническая, 2, нет помещения для такой беседы. Бару попросил вызвать “скорую помощь” — Каримов ответил, что его рабочий день уже закончен. В протоколе Каримов указал, что Лебедев отказался от дачи показаний и на подпись адвокатам протокол не дал (а в нем он записал, что Лебедев и адвокаты от подписи отказались). Лебедева отправили в “Лефортово”. На другой день ему сообщают, что сейчас будут допрашивать в качестве подозреваемого, но не говорят в чем. Показания Лебедев давать отказался. Тут его уведомили, что сегодня суд будет рассматривать ходатайство ГП об избрании меры пресечения. Оказалось, до заседания суда осталось полтора часа, а у адвокатов нет ордеров на участие в слушании.
В Басманный суд 3 июля адвокаты чуть опоздали — их в зал не пустили. Меру пресечения избрали — содержание под стражей.
Вообще адвокаты Лебедева вызывают у правоохранительных органов, судя по всему, сложное чувство: смесь чесоточного зуда с позывами к рвоте. Из доказательств этого медицинского феномена приведу лишь три.
28 августа 2003 г. в Мосгорсуде были оглашены многочисленные поручительства депутатов Государственной думы с просьбой освободить Лебедева до суда. Тут прокурор В.Лахтин делает заявление о приобщении к делу справки оперативного сопровождения о том, что адвокаты в беседах с Лебедевым обещали ему через свои связи “в верхах” освобождение из-под стражи. По сей день ни на один запрос адвокатов о том, кто что обещал и кто и на каком основании прослушивал их конфиденциальные беседы с Лебедевым, ответа нет.
4 декабря 2003 года при выходе из следственного изолятора у адвоката Евгения Бару изъяли клочки порванной им бумаги. Надо было бросить их на пол, а мама приучила выбрасывать ненужное в урну — за неимением таковой он воспользовался карманом. За такое дело Бару обещали лишить адвокатского статуса, о чем возвестили многие радио- и телеканалы, однако не взошли — дело просто замяли.
22 марта 2004 года у Бару под предлогом “нет ли запрещенных предметов” открыли портфель, вынули досье Лебедева, взяли оттуда то, что приглянулось, и увезли в неизвестном направлении. Через два дня следователь Каримов вернул Бару документы, хотя не ясно, в силу какого постановления они были изъяты, что именно забрали и т.д. и т.п.
Я, услышав об этом по радио, очень смеялась.
Дело в том, что у всех знаменитых московских адвокатов из “золотой десятки” есть, разумеется, свои неповторимые черты. Скажем, Семен Ария известен очень короткими речами. Однако каждое его слово имеет неустранимое сходство с бриллиантами чистой воды. Генрих Падва — любимец женщин. Генри Резник хорошо поет. А вот Евгений Бару отличается маниакальным, душераздирающим занудством по части следования букве закона. Если бы в УК было написано, что адвокаты должны носить левый ботинок на правой ноге, он бы носил. Поэтому зря у него искали бумаги Флинта...
Приметами отточенного стиля Генеральной прокуратуры в деле Платона Лебедева являются удивительные истории с документами. Скажем, защите был представлен протокол судебного заседания под председательством судьи А.Расновского, где речь шла о продлении срока содержания под стражей. Из протокола следует, что заседание было 10 октября 2003 года, хотя на самом деле состоялось оно 28 октября. Заготовили заранее, а подправить забыли?..
С 6 декабря и по сей день Лебедев находится в тюремной больнице. В суд с ним приезжает тюремный врач и “скорая помощь”. Дело в том, что он страдает такими хроническими заболеваниями, которые могут поставить на его жизни точку раньше, чем провозгласят приговор. Однако прокурор В.Лахтин на одном из судебных заседаний, дав волю необузданной фантазии, заявил, что Лебедеву каждый день проводят медицинский осмотр и состояние его здоровья вполне удовлетворительное.
Генеральная прокуратура считает себя также специалистом в офтальмологии. У Лебедева резко ухудшилось зрение. Знакомясь с материалами дела, он просил дать ему лупу. Лупа? Может, вам еще дать прибор ночного видения?
Несколько слов о знакомстве с материалами дела.
В деле Платона Лебедева 165 томов, каждый в среднем содержит 250—300 страниц. Даже по самым скромным подсчетам, это приблизительно 40 тысяч страниц. Известно, что в день больше 100 страниц такого рода документов человек освоить не в состоянии. Однако Генеральная прокуратура пришла к выводу, что с 22 августа по 24 марта времени у Лебедева было завались, и 25 марта знакомство обвиняемого с материалами дела было прекращено. Между тем в 217-й статье УПК прямо говорится о том, что обвиняемый и его защита не могут ограничиваться во времени, необходимом для ознакомления с материалами дела. Но иногда можно.
Да, чуть не забыла. В качестве доказательства намерений Платона Лебедева уйти от ответственности прокурор сослался на наличие у него загранпаспорта и ждущий в зарослях редиски самолет. Паспорт — виноват, имеется, а самолета нет. И про пластическую операцию для изменения внешности нигде ни слова...

Но самое главное даже не это.
Платону Лебедеву 47 лет, у него четверо детей и трое внуков. Здоровье его оставляет желать много лучшего, а он десятый месяц сидит в тюрьме. Принято считать, что важней здоровья на свете нет ничего. А Лебедев — человек богатый. Мог бы откупиться. Сколько бы ни оттяпало родное государство, на памперсы внукам у него все равно останется.
Именитые узники новейшего времени вели себя по-другому. Гусинскому, чтобы образумиться, хватило трех дней. А Платон Лебедев, сидя в тюрьме, борется. Месяц назад он направил на имя Генерального прокурора России заявление о преступлении. Он утверждает, что первый заместитель Генерального прокурора России Ю.Бирюков в корыстных интересах сфабриковал против него уголовное дело, и на нескольких десятках страниц подробно излагает историю “служебных подлогов и фальсификации доказательств”, которые легли в основу его обвинения.
Главное, согласно заявлению Лебедева, — это так называемая экспертиза, которую провело следствие, желая выяснить “настоящую” стоимость акций “Апатита”. 11 июля во время допроса руководителя Российского фонда федерального имущества В.Малина следователь Ф.Ганиев, чтобы сэкономить государственные средства, решил самостоятельно произвести экспертизу и оценить стоимость акций “Апатита”.
Ганиев: “Ну вот, я вам представляю оценки (речь идет об отчете оценщика ООО “ВС-оценка”, который лег в основу решения Арбитражного суда. — О.Б. ). У меня некоторые вопросы возникли... Почему не учитывалась цена на мировом уровне?”
Малин: “А что значит цена на мировом уровне?” (В протоколе этот вопрос записан Ганиевым как ответ.)
Ганиев: “Ну, взяты были самая минимальная себестоимость с цены, сырья продукции”. (В протоколе этот ответ записан Ганиевым как вопрос.)
Ганиев: “Ну, как это было, есть же вопросы, что вот действительно 1994—2003, 280, есть же данные об этом”.
Малин: “280, что это?”
Это, в переводе на русский язык, “подлинная” стоимость пакета акций “Апатита” — в миллионах долларов.
Цифра эта (вместо 15 миллионов долларов) взята Ганиевым из допроса В.Кантора. Откуда взял эту цифру Кантор — неизвестно. Но 280 — это гораздо больше, чем пятнадцать. Что, видимо, и требовалось доказать.
И что занятно: допрос В.Кантора, согласно материалам дела, проводился 9 июля 2003 г. К этому моменту Платон Лебедев уже семь дней находился в тюрьме. Выходит, сначала его взяли под стражу, а уж потом “сформулировали” за что. Но и это не все. Согласно тем же материалам дела, допрос Кантора — важнейший для следствия! — был проведен с 18 часов 10 мин. до 20 часов 30 мин. Но точно в это же время тот же следователь — “эксперт” Ф.Ганиев проводил допрос другого свидетеля, бывшего директора ЗАО “Волна” А.Крайнова.
“Такие незаконные методы ведения следствия, включающие фальсификацию и служебные подлоги в официальных документах судопроизводства, являются в “моем” деле фирменным почерком всей следственной группы С.К.Каримова, созданной Бирюковым Ю.С. Именно поэтому я согласен с позицией председателя РФФИ В.В.Малина, назвавшим абсурдом оценку 20% пакета акций ОАО “Апатит” в 280 млн. долларов США, озвученной “экспертом” Ганиевым по показаниям В.Кантора”.
Русская пословица гласит: бог любит праведника, а судья ябедника.
Да, именно с доноса и началось это “дело”, душой которого является господин В.Кантор. “Насколько я понял, — пишет Лебедев, — основная причина враждебности В.В.Кантора — острая конкуренция на российском рынке, а также отказ... в заключении с предприятиями Кантора долгосрочного соглашения на 25 лет по поставке для них концентрата по фиксированной цене, так как в противном случае В.Кантору трудно работать”.
Понял, должно быть, правильно, потому что при личной встрече В.Кантор (в присутствии свидетеля) все это подтвердил. Сказал, что это он организовал письма от губернатора в прокуратуру и президенту.
“Далее Кантор В.В. спросил у меня, чем я интересуюсь, помимо бизнеса, и как я, например, отношусь к картинам и лошадям, а также предложил повстречаться с “правильными” людьми, которые “заботятся” об интересах государства, которые тоже с удовольствием используют услуги Кантора, особенно “лошадиные” на его конюшне, построенной за счет правильного расходования им средств “Акрона” для заботы о государстве.
Я ответил, что я этим не интересуюсь”.
Выходит, ответил неправильно.
Все-таки нет на свете ничего дороже здоровья, которое в тюрьме редко становится лучше.
Или есть?
Платон Лебедев считает себя человеком, никогда не преступавшим законы. Для него это важно. Прокуратура думает иначе. Но разве может истина выглядеть так отталкивающе? Разве она нуждается в подделках и подлогах? И трудно поверить, чтобы вопрос она принимала за ответ.
Свое заявление на имя Генерального прокурора России Платон Лебедев закончил словами: честь имею.
И вряд ли кто-нибудь во всей этой скверной истории имеет больше права на такие слова, чем обвиняемый по делу №18/58—03 Платон Леонидович Лебедев.