Кто выставит Генпрокуратуре многомиллиардный счет за упущенные возможности

Похоже, частный бизнес принял заявление Путина о том, что вокруг дела «ЮКОСа» не следует устраивать истерики, как руководство к действию. По крайней мере позиционирует себя именно так. В то время как СМИ и аналитики активно обсуждают возможности срыва переговоров по крупнейшим сделкам, которые должны были произойти в ближайшее время, представители самих компаний утверждают, что все хорошо. Мол, процесс идет по плану, а если и стопорится, то ни в коем случае не из-за ареста Ходорковского и связанных с ним событий. На самом деле срыв только четырех крупных инвестиционных проектов может стоить российской экономике многих миллиардов долларов.

На поверхности лежит несостоявшаяся сделка самого «ЮКОСа», который планировал продать крупный пакет своих акций одной из американских корпораций: Exxon Mobil или Shevron Texaco. По мнению аналитиков, незадолго до ареста Ходорковского переговоры шли весьма успешно, оговаривалась даже возможная цена — 25 миллиардов долларов. Эти деньги «ЮКОС» мог бы вложить в проекты, имеющие стратегическое значение не только для самой компании, но и для страны в целом. Теперь о них, скорее всего, придется на время забыть: представители американских компаний от комментариев отказываются, но действия прокуратуры наверняка дали им повод серьезно призадуматься.
Хуже всего то, что последние события в стране отразились на бизнесе компаний, напрямую с Ходорковским никак не связанных. Например, практически сразу после объявления об аресте акций «ЮКОСа» в газете Financial Times появилась информация о том, что мировой гигант «Данон» отказывается от покупки контрольного пакета акций ведущей российской компании в пищевой промышленности — «Вимм Билль Данн». Для «Данона» эта покупка не стала бы прыжком в неизвестность: французы готовились приобрести прозрачный, вполне западный бизнес. Конкретная сумма сделки не называлась, но представители «Данона» утверждали, что нацеливаются либо на контрольный пакет, либо на компанию в целом. По оценкам экспертов, сегодня «Вимм Билль Данн» стоит около 900 миллионов долларов. Значит, сумма, которую пришлось бы заплатить «Данону», исчисляется сотнями миллионов.
Вполне возможно, что французы, как и американцы, заморозят переговоры. Правда, в пресс-службе «Данона» сообщения об этом в беседе с нашим корреспондентом назвали дезинформацией, заявив, что «сделка с компанией «Вимм Билль Данн» еще не состоялась, поэтому говорить об отказе от нее просто бессмысленно». Согласитесь, странная логика. Бессмыслицей был бы как раз отказ от сделки после ее совершения. Вероятно, представители «Данона» просто решили проявить политическую лояльность и выдержку.
Впрочем, иностранцам логика наших властей может быть непонятна. Отечественные же бизнесмены привыкли к постоянным колебаниям родного инвестиционного климата и даже научились использовать их в собственных интересах. Например, на уровне слухов в СМИ появилась информация о том, что «Аэрофлот» в очередной раз отказывается от сделки по приобретению у «Ильюшин-Финанс» десяти самолетов «Ил-96». Дело в том, что крупнейший российский авиаперевозчик принципиально не хочет покупать эти машины, считая более выгодным вкладывать деньги в «Аэробусы» и «Боинги». И поэтому желание «Аэрофлота» «проспонсировать» отечественное самолетостроение приблизительно на 500 миллионов долларов, по мнению аналитиков, объяснялось скорее политическими мотивами, а не экономической целесообразностью. Теперь у «Аэрофлота» появился вполне благовидный предлог отказаться от невыгодной, с его точки зрения, сделки — мол, в условиях растущих политических рисков нелогично осуществлять столь крупные инвестиции. В итоге «Ильюшин» может остаться вообще без покупателя.
Наконец, ситуация с «ЮКОСом» может расстроить не только прогнозируемые, но и уже состоявшиеся сделки. Например, в разгар конфликта Федеральная комиссия по ценным бумагам (ФКЦБ) реанимировала давнюю тяжбу с «Норникелем». По мнению ведомства Игоря Костикова, реструктуризация горно-металлургического комбината, проходившая в 2000—2001 годах, велась с нарушениями закона. Дважды иски ФКЦБ о признании ничтожными сделок в рамках реструктуризации компании были отклонены: сперва Высшим арбитражным судом, потом Арбитражным судом Москвы. Третья попытка может оказаться более удачной. Странно уже то, что Федеральный арбитражный суд Московского округа частично удовлетворил кассационную жалобу ФКЦБ, вернув вроде бы «мертвое» уже дело на повторное рассмотрение.
Конечно, нельзя однозначно утверждать, что это событие непосредственно связано с арестом Ходорковского. Такова же и официальная позиция компании, высказанная ее представителем в телефонной беседе: «Новая попытка опротестовать наши сделки никак не связана с ужесточением контроля за деятельностью российских корпораций и делом «ЮКОСа». Последнее решение суда никак не повлияет на наш бизнес».
Хотелось бы верить, что так оно и случится — благодаря реструктуризации стоимость акций компании выросла в семь раз, и попытки ФКЦБ повернуть время вспять могут дорого стоить компании. Так что спокойствие представителей «Норникеля», вполне возможно, демонстративное.
Все эти сорвавшиеся сделки — реальные и мнимые — только частности. Гораздо большие последствия для страны может иметь постепенное изменение отношения к ней инвесторов в целом. «Да, агентство Moody's не намерено пересматривать свое решение о присвоении России инвестиционного рейтинга, — рассуждает Алексей Воробьев, аналитик инвестиционной компании «Атон». — Но этот рейтинг — оценка способности государства платить по своим обязательствам. В корпоративном секторе страновые риски (то есть зависящие от ситуации в стране. — А.П.) оцениваются иначе, и в этом контексте политическая нестабильность и угроза пересмотра прав на частную собственность приобретают принципиально иное значение. Мне кажется, переоценка страновых рисков на этом уровне неизбежна».
Это значит, что, с точки зрения инвесторов, вместо «дикого капитализма» девяностых в России формируется «дикий госкапитализм». Если раньше инвесторы опасались того, что купленный в России бизнес могут «сравнительно честно» отнять местные конкуренты, то теперь главным «экспроприатором» становится государство. А сорванные сделки — лишь малая толика тех позитивных изменений, которые могли бы произойти в экономике России.

Алексей ПОЛУХИН
06.11.2003