В последнее время много говорят о возможности пересмотра итогов приватизации. Понятны страхи крупных и мелких предпринимателей. Но почему то никто не обращает внимание на то, что в самом центре России, уже несколько лет происходят вещи, напрямую касающиеся права граждан на частную собственность. Речь о приватизированных квартирах, на которые то и дело посягает московское правительство. Москвичи, как могут, этим посягательствам сопротивляются. Две недели назад Московский арбитражный суд принял к рассмотрению иск жителей оспаривающих постановление правительства Москвы "Об утверждении программы жилищного строительства по городскому заказу на период 2005-2010". Это первый подобный иск, когда-либо принимаемый к слушанию. "Наверное, среди тех строений, которых собираются сносить в 2005-2010 годах, есть такие, которые действительно нуждаются в реконструкции, -говорит Олег Ладыгин, председатель Ассоциации правозащитных и жилищных организаций "ОСА".- Но мы опротестовываем данное постановление, как незаконное: в него внесены дома, находящиеся в общедолевой собственности. В них - приватизированные квартиры. Таким образом, правительство Москвы не имеет права распоряжаться ими." Судя по постановлению, только в центре столицы в 2005 году предполагается снести 56 домов, в 2006 цифра приговоренных ветхих строений увеличится до 100 . С каждым годом аппетиты авторов постановления растут и и в 2010 году только в Центральном округе должны быть снесены 120 домов. Правозащитники, специализирующиеся в области защиты жилищных прав утверждают, что ими выявлены нарушения закона в отношении прав жильцов в 400 строениях. Но для того, чтобы подать иски в арбитражный суд , им элементарно не хватает денег. "Морально устаревшие" дома Борьба с постановлениями правительства Москвы идет уже много лет. И не только силами правозащитных организаций.Но и отдельными гражданами. Нетрудно догадаться, выигрыш, как правило, на стороне властей города. Суды попросту не принимают иски об обжаловании постановлений московского правительства или после долгих разбирательств отказывают в их удовлетворении. Обычно на снос предназначают старые дома без лифтов и мусоропровода, которые московское правительство считает "морально устаревшими". Как правило, жильцы приговоренных домов , узнают о правительственных постановлениях лишь через несколько лет, когда уже определены инвестиционные и строительные компании, которым предстоит на месте разрушенного дома возводить новые монолитные башни. На этой неделе в Савеловском суде начинаются судебные разбирательства по выселению собственников из дома Ь 4 по улице Викторенко, в котором из 39 квартир - 20 приватизированных. История конфликта жильцов этого дома с московскими властями -типична. Юрий Николаевич Пушкин узнал три года назад о том, что, во исполнение постановления столичного правительства ему предстоит выехать из собственной квартиры : "Наш четырехэтажный дом, построенный в 1939 году для учителей Москвы по специальному проекту, с удобными квартирами и высокими потолками, расположенный в престижном районе был незаконно внесен в перечень подлежащих сносу ветхих и аварийных строений.Никаких оснований для включения дома в эту категорию строений власти не смогли предоставить даже по запросу суда. Напротив, по заключению Государственной жилищной инспекции износ дома на конец прошлого года составил 50,4% ." Если вы живете в старом доме, и в нем вдруг внезапно начинают красить подъезды, менять газовые трубы или благоустраивать территорию во дворе- жди беды. Так считает соседка Пушкина Гаяне. Буквально за год до решения о сносе дома Ь 4 по улице Викторенко в нем произвели ремонт кровли, а через год после решения о сносе дома , во дворе посадили деревья. Жильцы заподозрили неладное, когда летом прошлого года появились строители, которые спилили деревья и началось строительство монолитного 19-этажного дома. Вскоре им сообщили, что дом Ь4 снесут и на его месте построят еще два "монолита". "Мы уже три года живем в нашем собственном доме, как на вулкане,-рассказывает Юрий Николаевич. В освободившихся квартирах поселились неизвестные личности. Подвалы дома строители превратили в склад горючих и вредных в экологическом отношении стройматериалов. Из-за бездействия властей нашего округа и Управы "Хорошевский" созданы условия для правонарушений и преступлений". Пушкин обращался с подобными заявлениями везде: в жилищную инспекцию Северного административного округа, в Савеловскую межрайонную прокуратуру, Мосгорпрокуратуру. Пока приходили лишь отписки. Зато активизировались представители фирмы Аль-строй, которая является инвестором новых домов на улице Викторенко. Они вызывали Юрия Николаевича к себе и пытались понять, почему он не соглашается переехать в новостройку на ул.Лавочкина. В телеграмме, присланной семье Пушкиных , особо омечается, что квартира, предлагаемая им для переселения, является равноценной. Как правительство Москвы распоряжается чужой собственностью " Почему правительство Москвы распоряжается чужой собственностью?-возмущается Олег Ладыгин. Есть большая разница между понятием "равноценная" и "равнозначная" квартира. К примеру, живет человек на Тверской улице в хорошем кирпичном доме. Его квартира оценивается в 150 тысяч долларов. По закону , выселяя такого жильца , ему обязаны предоставить квартиру, той же стоимости, но в другом районе, например, в Бутово. А если речь идет о "равнозначной" квартире, то она должна быть предоставлена в центре города и в таком же каменном доме." " Мы полтора года искали квартиру. Нам понравился именно этот район. И теперь нас заставляют переехать туда, куда хочет инвестор. Конечно, вдвоем с Пушкиным наш дом не отстоять,-жалуется Гаяне.- Я, наверное, согласилась бы на квартиру в том доме, который сейчас строится рядом с нами. Но мы выедем только тогда, когда он будет закончен." Выдвигая подобный ультиматум московским властям, Гаяне обрекает себя на изнурительную борьбу, которую выдерживают лишь единицы. О том, как это бывает, знает Елена Шеленкова.Личность почти легендарная. Полгода без света, канализации и газа она просидела в своей квартире на Олеко Дундича, 7, когда оттуда уже выехали все жильцы и полдома было снесено. "Я купила Гражданский кодекс, изучила все статьи , и отбивалась. Семь раз опротестовывала решение о моем выселении. Я ни разу не ходила в ДМЖ, как мы его называем, департамент муниципального жулья. Не соглашалась ни на какие предложения", -рассказывает она. Шеленкова считает, что дом на Олеко Дундича был незаконно внесен в список строений, предназначенных на снос. "Мне удалось достать техническую документацию, там было написано, что состояние нашего дома- удовлетворительное.Когда мы приглашали независимых экспертов, они удивлялись, почему наш дом сносят. Но место , видимо,сильно понравилось инвестору. Говорят, себестоимость квадратного метра в панельном монолите около 200 долларов, а квартиры будут потом продавать из расчета 1400 долларов и больше за метр." Увы, никакие бумаги не смогли спасти дом Шеленковой. Зато ей удалось то, что удается лишь единицам: инвесторы купили строптивице квартиру на рынке вторичного жилья. Она "тормозила "строительства нового многоэтажного дома и строители были согласны на все что угодно, только бы она выехала. "Они купили мне кварти ру на Кутузовском проспекте в роскошном сталинском доме за 150 тысяч долларов, хотя моя квартира на Олеко Дундича была оценена в 70 тысяч. Сделали такой ремонт, как я хотела. Но мне не нужна эта квартира. Я любила свой дом и боролась за него..."-рассказывает Елена. В ночь со 2 на 3 апреля в шестиэтажном доме по адресу Бутиковский переулок,д.5. вспыхнул пожар. По информации правозащитников, этот дом подожгли, для того, чтобы заставить жильцов выехать. В одном из подъездов на первом этаже находился офис юридической фирмы супругов Болдовских. Глава семьи отказался выходить.Строители огородили входную дверь его подъезда железной клеткой, повесили замок и Болдовский просидел так в полуснесенном доме почти месяц. Доверившись решению суда, приостановившего выселение , он на несколько часов покинул свой быший офис, а когда вернулся , оказалось, что дома больше нет. "Нашу собственность буквально закатали в асфальт,-возмущается Наталья Болдовская. Мы требуем возбуждения уголовного дела. Там осталось имущество нашей юридической фирмы. Я не давала согласия на его уничтожение. " Что же получается? Представители московской власти рапортуют о днем и ночью неусыпающем строительстве в столице, отмахиваясь от протестов жителей, считая их "единичными " и не представляющими опасности. Чувствуют ли они, что постепенно, среди москвичей растут протестные настроения, что появляются группы людей, которые недовольны тем, как распоряжаются их собственностью? По мере приближения к декабрьским выборам мэра столицы эти настроения рискуют стать "головной болью" для столичных градоначальников.