Детальное изучение «дела Лебедева», с которого начался «наезд» на «ЮКОС», указывает на изъяны российской правоохранительной системы

Генеральная прокуратура Российской Федерации арестовала директора Group Menatep, совладельца «ЮКОСа» Платона Лебедева 2 июля 2003 года. Накануне он был вызван на допрос, но не смог посетить здание на Большой Дмитровке, вместо этого попал в больницу. Сотрудники Генпрокуратуры арестовали Лебедева по подозрению в хищении государственного пакета акций. Это произошло прямо в больнице. На другой день ему были предъявлены обвинения сразу по трем статьям Уголовного кодекса России. «Хищение путем мошенничества в крупном размере» (ст. 159, ч. 3), «Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием» (ст. 165, ч. 3), «Неисполнение судебного решения» (ст. 315) — все эти обвинения инкриминируются Лебедеву в связи с приватизацией 20% акций ОАО «Апатит» (г. Кировск Мурманской области), прошедшей в 1994 году.

Как это было
Строго говоря, в обвинении речь идет не о самой приватизации (сомнений в ее законности вообще никто не высказывал), а о действиях Лебедева, связанных с невозможностью вернуть в собственность государства приватизированный пакет акций. Дело в том, что пакет акций, принадлежавший государству, был продан на инвестиционном конкурсе в полном соответствии с действовавшим на тот момент законодательством.
Тогдашние законы полностью соответствовали тому времени. То есть были, скажем так, несовершенны. (Кстати, намного ли лучше законы сегодняшние?) Не будем рассуждать на тему «Зачем гад Чубайс это все натворил?» по той простой причине, что подобный ход мыслей неконструктивен. Лучше рассмотрим данный конкретный случай.
ОАО «Апатит» — комбинат в городе Кировске Мурманской области. Наряду с другими предприятиями бывшего СССР «Апатит» был включен в программу приватизации государственного имущества. Пакет акций на 20% уставного капитала, принадлежавший федеральному правительству, перешел в частные руки в июле 1994 года. Новым собственником стало некое АОЗТ «Волна» — именно это предприятие выиграло инвестиционный конкурс. С этого момента в соответствии с законом АОЗТ «Волна» получило право распоряжаться акциями, в том числе продать их.
Инвестиционный конкурс — это такая хитрая штука, придуманная реформаторами для приватизации. Не аукцион, где побеждает предложивший наибольшую цену, а конкурс, где важно не только заплатить побольше, но и согласиться взять на себя предложенную программу развития приватизированного предприятия.
Относительно 20% акций ОАО «Апатит» условия конкурса были весьма причудливые. В частности, инвестор был обязан построить в Кировске родильный дом и пивзавод. Разумеется, дело не ограничивалось стимуляцией рождаемости и потребления пива — «Волна» была обязана в общем вложить в предприятие около 283 млн долларов. И, конечно, заплатить за сами акции — 225 тыс. долларов.
За акции заплатили, а вот инвестировать 283 млн «зеленых» не смогли. В итоге «Волна» продала свои акции более состоятельной компании, которая и вложила в комбинат действительно большие деньги, благодаря чему ОАО «Апатит» стало эффективным предприятием.

Время, назад!
В 1998 году Министерство по управлению государственным имуществом потребовало в суде расторгнуть договор купли-продажи акций — как раз из-за того, что «Волна» не инвестировала в «Апатит» требуемые миллионы долларов. Тут же выяснилось, что приватизированные акции «Волне» более не принадлежат — вернуть их в федеральную собственность невозможно.
Государством — опять же в судебном порядке — была потребована компенсация. И опять выяснилась деталь, характеризующая качество государственного управления: официально принятой методики подобной оценки не существует. Есть только «сырая», неутвержденная, согласно которой с нарушителя следует содрать что-то около 4 млн долларов. Дальше был привлечен независимый оценщик, который предложил потребовать с «Волны» компенсацию вчетверо большую — почти 16 млн долларов. Кончилось тем, что Российский фонд федерального имущества и АОЗТ «Волна» подписали мировое соглашение, которое 19.11.2002 утвердил Арбитражный суд Москвы. Деньги в сумме 478,9 млн рублей по соглашению были перечислены государству.
Согласно ст. 396 ГК РФ после исполнения мирового соглашения новые требования недействительны, поскольку факт соглашения означает согласие сторон и отсутствие потерпевших. И уж тем более спор хозяйствующих субъектов, решенный в арбитраже, не может быть «переигран» в уголовное дело. Однако именно этот нонсенс и произошел…

Прокурорские метаморфозы
Михаил Прусак, губернатор Новгородской области, в декабре прошлого года предположил, что 16 млн долларов компенсации маловато. Губернатор обратился к президенту Путину с соответствующим письмом. Путин задал соответствующий вопрос Устинову, и тот занялся его изучением в январе 2003 года.
Проверка показала, что, во-первых, приватизация была проведена правильно; во-вторых, «Волна» никак не связана с третьим покупателем акций «Апатита»; в-третьих, сделать переоценку ущерба возможно в судебном порядке, но только для этого не существует официальной методики… В итоге генпрокурор Устинов в апреле этого года направил Путину письмо, в котором прямо сказал: «Оснований для прокурорского реагирования не имеется».
В июле в сознании генерального прокурора произошла удивительная метаморфоза: он вдруг нашел нужные основания. Как ни смешно, основания ему подсказал депутат Юдин, направивший запрос. Согласитесь, само по себе интересно: сотрудники Генпрокуратуры ничего не накопали, сотрудники УБОП Мурманской области и Москвы — тоже ничего. А вот проницательный народный избранник открыл действительному государственному советнику юстиции Владимиру Устинову глаза…
Парадокс заключается в том, что Генеральная прокуратура противоречит не только очевидным юридическим нормам, но и элементарной человеческой логике. Судите сами.
По мнению генерального прокурора, понесенный государством ущерб составляет 283 млн долларов — сумму тех самых инвестиций, не сделанных «Волной». Любой студент факультета «Банковское дело» может объяснить, что инвестиции в частное предприятие никак не могут быть прибылью или убытком государства. Это средства, вкладываемые инвестором в «подопечное» предприятие с целью его поддержки, модернизации и т.д., то есть в конечном итоге это вложения, позволяющие комбинату зарабатывать прибыль для инвестора. Иными словами, не сделанные инвестиции могут быть головной болью инвестора, но никак не государства — ущербу последнего просто неоткуда взяться.
Картину прокурорского абсурда завершает деталь, с которой следовало бы начать и сразу же закончить «дело Лебедева»: арестованный менеджер «ЮКОСа» не был директором или владельцем АОЗТ «Волна», как не был и руководителем «Апатита», — он вообще не причастен к приватизации кировского комбината. Впрочем, этот и другие факты в данной истории не имеют значения: Генпрокуратура руководствуется какими-то иными, своеобразными представлениями о законе.

Михаил СМЕТАНИН
21.07.2003