2 июня 2003 г.

29 мая совет директоров международного аэропорта "Шереметьево" решил приватизировать землю, на которой расположены объекты недвижимого имущества аэропорта. В пресс-службе уточнили, что речь идет о выкупе участка площадью 277 га, на котором находятся терминалы, административные корпуса аэропорта и др. Этот участок является собственностью Московской области. При этом взлетно-посадочные полосы, радиолокационные станции и подобные объекты федеральной собственности, не подлежащие приватизации, выкупаться не будут. Предполагаемую сумму выкупа и источники финансирования сделки совет директоров планирует обсудить в следующем квартале.
Как пояснил "Ведомостям" член совета директоров МАШ, советник министра имущественных отношений Александр Бородин, вопрос о приватизации земли инициировало Минимущество. Назвать предполагаемую стоимость земельного участка аэропорта, подлежащего приватизации, Бородин затруднился. В качестве источника финансирования, по его словам, рассматривается "исключительно прибыль предприятия".
Вице-президент Российского общества оценщиков Игорь Артеменков полагает, что стоимость земельного участка площадью 277 га в этом районе, согласно нормативным документам, может составить около 10 млн долл. А его рыночная цена, по мнению аналитиков, равна 23 млн долл.
Если МАШ удастся приватизировать землю, на которой он расположен, компания может быть втянута в конфликт между московским и областным правительствами, которые судятся за этот участок. Кассация в Московском арбитражном суде по иску Москомзема оставила в силе право аренды участка для МАШ за Подмосковьем. Но столичное правительство будет претендовать на землю под МАШ.
Вместе с выкупом земли аэропорта МАШ подумывает и о приобретении участка под строительство нового терминала. По словам осведомленного чиновника в Минимуществе, МАШ рассматривает возможность выкупа у администрации Московской области земельного участка в 50 га, отведенного под строительство "Шереметьево-3". В частности, по данным источника, аэропорт может потратить на выкуп участка около 1-1,2 млрд руб. В пресс-службе МАШ сообщили, что на заседании директоров в четверг этот вопрос не поднимался.
Но по поводу этого участка МАШ, вероятно, придется договариваться с "Аэрофлотом". С лета 2000 г. руководство "Аэрофлота" и администрация МАШ не могут договориться, кто из них будет управлять новым терминалом "Шереметьево-3".

Ведомости

Министерство РФ по антимонопольной политике (МАП) обратилось в Минпечати с просьбой аннулировать свидетельство о регистрации средства массовой информации на журналы Maxim и Premiere, выпускаемые ООО "Издательский дом "АФС". Инициатива министерства стала прецедентом мер борьбы с неправомерной рекламой алкоголя. Если раньше за рекламу крепких алкогольных напитков на страницах издаваемых «АФС» журналов МАП только штрафовало, то теперь «систематическое нарушение закона РФ о рекламе» может привести к закрытию изданий.

Первый случай в практике МАП
Как сообщила ГАЗЕТЕ пресс-секретарь МАП Лариса Булгакова, это первый случай, когда министерство потребовало за рекламу алкоголя лишить печатное издание лицензии. Согласно закону «О рекламе», МАП может наказать нарушителей только посредством штрафов. Минпечати же обладает гораздо более эффективными средствами - от обычных предупреждений до лишения лицензии. «Мы просто подготовили все необходимые документы и передали их в Минпечати. Свою функцию мы выполнили», - добавила Булгакова.

В 'АФС' не удивились инициативе министерства. Юрист издательского дома «АФС» Наталья Шкулева пояснила ГАЗЕТЕ: 'Мы были готовы к тому, что МАП будет принимать более жесткие меры после наложения на «АФС» многочисленных штрафов, многие из которых нам удалось опротестовать в суде. Однако наша позиция остается неизменной: мы утверждаем, что не нарушаем закона о рекламе'. По ее словам, в 'АФС' убеждены, что издатели журналов не будут лишены свидетельств о регистрации.

Необоснованные претензии
Процедура лишения свидетельства о регистрации довольно сложна, и Минпечати может это сделать лишь в судебном порядке, отмечают опрошенные ГАЗЕТОЙ юристы. 'Мы со своей стороны будем в суде это решение опротестовывать», - говорят в 'АФС'.

По мнению экспертов, претензии к издателям со стороны МАП основываются не на законах о рекламе и о СМИ, а на положении о госрегулировании оборота этилового спирта. В последнем есть статья 17, которая запрещает размещать рекламу алкоголя крепче 15 градусов в организациях, не являющихся местом его производства. При этом законы о рекламе и о СМИ запрещают 'алкогольную' рекламу только на первой и последней обложках издания. А именно эти нормы обвиняемые издатели не нарушают, и они смогут доказать это в суде, отмечают эксперты.

Для того чтобы закрыть журналы, одних обвинений МАП недостаточно. По словам партнера адвокатского бюро 'Барщевский и партнеры' адвоката Наталии Барщевской, для инициирования процедуры ликвидации лицензии в суде Минпечати должно вынести этому изданию до суда несколько письменных предупреждений в течение года. При этом, как добавляет Барщевская, российским законодательством такие предупреждения печатному СМИ за рекламу крепкого алкоголя не предусмотрены. В данном случае СМИ могут наказать разве что посредством дисквалификации в судебном порядке его главного редактора.

Штраф увеличат в 100 раз
Конфликт «АФС» с МАП длится уже почти год. Еще в прошлом году принадлежащие «АФС» журналы начали регулярно размещать рекламу крепких алкогольных напитков. В ответ министерство оштрафовало издательский дом на 200 МРОТ (20 тыс. рублей). «АФС» подал по этому поводу иск в Арбитражный суд Москвы и выиграл дело. Однако затем компания проиграла апелляцию и начала готовиться к обжалованию этого решения суда.

В феврале этого года МАП вновь оштрафовало издательский дом - размещенная в журнале Premiere реклама марок Bacardi и Courvoisier была признана ненадлежащей. При этом размер штрафа составил уже 500 МРОТ (50 тыс. рублей).

По мнению экспертов, конфликт между «АФС» и МАП говорит о том, что в законодательство, регулирующее рекламу крепких спиртных напитков, необходимо вносить срочные изменения. По этому поводу еще в прошлом году Российская ассоциация рекламных агентств направила в МАП открытое письмо с предложением не применять к печатным СМИ статью 17 закона «О государственном регулировании оборота этилового спирта».

Ужесточение мер и увеличение штрафов, предпринимаемые министерствами, полагают эксперты, кардинально не изменят ситуацию на рекламном рынке, а, напротив, могут послужить поводом для повышения расценок на рекламу алкоголя. Рекламисты-нарушители будут просто прибегать к ухищрениям в производстве рекламных роликов. Уже сегодня перед запуском рекламного ролика производители алкоголя закладывают в его бюджет деньги на штрафные санкции. Однако сейчас в МАП рассматривается вариант, при котором размер штрафа может быть увеличен не менее чем в 100 раз.

Очередная спиртовая война, развернувшаяся на российских PR-просторах, только на первый взгляд кажется неожиданной. Во вчерашних "Итогах" речь зашла уже о введении хлебных карточек и фантастическом повышении цен на хлеб после прошлого года - самого урожайного за десятилетие (разумеется, предрекалась и катастрофическая неурожайность лета грядущего). Понятно в чей огород были камни: под нынешним министром сельского хозяйства и вице-премьером Алексеем Гордеевым кресло качается не в первый раз. Пожалуй только с каждым разом - сильнее.

Линий атаки на Гордеева несколько. Среди них - и его первый заместитель Сергей Данкверт, чья фигура вызывает особенно яростные нападки с момента запоздалых "зерновых интервенций" осени прошлого года, но главным образом это - Владимир Логинов. Который тоже раньше был замом Гордеева, а теперь уже более года возглавляет Федеральное казенное предприятие "Союзплодоимпорт" (далее просто ФКП). Тот самый ФКП, на который Минсельхоз (то есть Гордеев) переписал права использования знаменитый торговых марок водок "Stolichnaya", "Moskovskaya" и еще полутора десятков менее известных, которые в свою очередь пытаются отобрать у "Союзплодимпорта" (без "о"), то есть у "S.P.I.International", которым владеет известный предприниматель соратник Бориса Березовского Юрий Шефлер, который и дальше как в сказке Киплинга про "дом, который построил Джек".

История с торговыми марками "Stolichnaya", "Moskovskaya", "Русская", "Лимонная" и другими - всего 43 бренда хорошо известна. В советское время, с 1966 года, существовало внешнеторговое объединение "Союзплодоимпорт", поставлявшее водку под этими названиями на экспорт. На волне "дикой приватизации" появился клон: ЗАО "Союзплодимпорт" (без "о"), купивший в 1997 году торговые марки водок всего за US$ 300 тыс. При том, что по некоторым экспертным оценкам их цена составляла около US$ 400 млн. До весны 2002 года концерн "S.P.I. International", в который входит "Союзплодимпорт", производил свою водку на экспорт в Калининграде. Но 26 октября 2001 года "Роспатент" перерегистрировал наименование владельца 17 водочных товарных знаков с ЗАО "Союзплодимпорт" на РФ в лице Минсельхоза, а 8 июля 2002 года - на РФ в лице ФКП. Тогда Шефлер перенёс производство "русской" водки в Латвию, на приобретённый им 19 июня 2001 года завод "Latvijas balzams" (в просторечии - "бальзамка"), знаменитый еще с советских времён не столько водкой, сколько своим "Рижским бальзамом".

В 1998 году 20% этого предприятия было приватизировано за ваучеры, 19,5% - продано работникам и пенсионерам завода, еще 19,9% - менеджерам предприятия. Вскоре 25% акций собралось у АО "Rigas vini", которое затем было продано концерну "Ave Lat Grupa". Этот концерн принадлежал Андрису Шкеле, который много лет был премьер-министром Латвии. Шкеле в Латвии значил больше, чем в России Черномырдин: Латвия - не президентская республика и вся реальная власть там сосредотачивается у премьера. Именно Шкеле и привёл в Латвию Юрия Шефлера, продав ему завод. Зачем он это сделал? "Я пошел на этот шаг, чтобы не создавать конфликта интересов, - рассказывал Шкеле автору этих строк в прошлом году. Я ведь был премьером. Поэтому и был продан концерн "Ave Lat Grupa" и "Latvijas balzams". Будущий владелец выбирался серьезно: он должен был принести предприятию пользу, поднять производственные мощности и иметь опыт работы в отрасли. Вместе с S.P.I. были рассмотрены кандидатуры еще двух компаний - западных... Прошло время, и я вижу, что выбор был оправдан. Буквально вчера я смотрел статистику и убедился: Латвия стала наконец больше экспортировать алкогольной продукции, чем импортировать. Теперь один из наших старейших заводов работает 24 часа в сутки, производя самые знаменитые в мире бренды водки. Мне это приятно - завод пошел в рост".

Между тем, вряд ли Юрию Шефлеру и многочисленным потребителям его водки столь же приятен тот факт, что купили они завод именно у Шкеле. Дело в том, что за год до продажи "Latvijas balzams" Шкеле оказался в эпицентре знаменитого "педофилгейта". Несколько высших чиновников, включая и латвийского генпрокурора (кстати, это все происходило почти сразу после "скуратовского" скандала в Москве), получили обвинения в гомосексуализме и педофилии: они якобы заказывали мальчиков в двух модельных агентствах. Владелец наиболее известного агентства - Юрьев - сидит в латвийской тюрьме, но ему можно дозвониться на сотовый.

Позорные подозрения пали и на Шкеле, который старался осторожно препятствовать расследованию обстоятельств дела. Интересно, что Шкеле возглавлял (и возглавляет сейчас) правую "Народную партию", выступавшую за западную ориентацию Латвии. Разоблачал же педофилов бывший советский пограничник-дальневосточник и бывший первый министр внутренних дел независимой Латвии депутат Сейма Янис Адамсонс (в просторечии - "Янка"). Совершенно неуправляемый и нарушающий все бюрократические каноны "Янка" был и остается социал-демократом, условно говоря - сторонником "пророссийской" Латвии. Поэтому "педофилгейт" неминуемо приобрел характер политического противостояния социал-демократов - правящей правой коалиции. Когда же на все это наложилась еще и продажа правыми алкогольного завода Шефлеру, которого Москва объявила "врагом народа", - эта политическая составляющая приобрела скандально-криминальный оттенок.

Автору этих строк довелось в разгар скандала встретиться с неистовым депутатом в каком-то тинейджерском баре в центре Риги. Пригубляя коньяк, Адамсонс, воодушевленный попавшими в его руки документами, обещал: "Сначала мы снимем генпрокурора, потом - Шкеле, потом займусь попами: там ведь еще все конфессии, кроме лютеран, замешаны!" Первые два пункта программы Адамсонс выполнил. И хотя официально Шкеле подал в отставку добровольно, никаких обвинений в педофилии и гомосексуализме он, конечно, не признает, но с тех пор на всем, что касалось Шкеле, лежит лёгкий отблеск "педофилгейта": вряд ли это способно порадовать потребителей сугубо мужского напитка - водки, производимой на проданным им в разгар скандала заводе.

Итак, до самого недавнего момента 49,98% акций "Latvijas balzams" принадлежало ООО (по-латышски "SIA") "NTBDC LB", которое в свою очередь принадлежит концерну "S.P.I.Spirits Ltd. Cyprus", в который входит и "Союзплодимпорт". Юрий Шефлер владеет 80% акций группы S.P.I." Дела завода с приходом Шефлера, надо сказать, пошли круто в гору. Прибыль бальзамки" в 2002 году выросла по сравнению с предыдущим годом на 33% и составила 2,38 млн. лат (US$ 1 = 0,56 лата) при обороте 47,95 млн. лат. Интереснее с инвестициями: если три предыдущих года в производство инвестировалось 1,4 - 1,6 млн. лат, то в 2002 - 5,14 млн. - почти US$ 9,2 млн.!

В Латвии "бальзамка" контролирует 48% внутреннего алкогольного рынка и является самым крупным налогоплательщиком. Завод платит в месяц 2,5 - 3 млн. лат налогов. Однако по мнению российских экспертов, на самом деле империя Шефлера продаёт на экспорт (США, Западная Европа) водки на US$ 150 - 200 млн. с прибылью до US$ 40 млн. в год (сравните с цифрами выше) - просто значительная часть прибыли образуется в оффшорной компании "S.P.I.Spirits Ltd. Cyprus", так что Латвия налогов явно недополучает - как раньше Россия.

И вот, весной этого года Шефлер решил стать формальным мажоритарным акционером. Хотя остальные 50,02% акций были распылены среди двадцати с лишним тысяч акционеров (среди которых самый крупный - Valdis Bimanis - владел всего 0,77%), Шефлер, у которого только что отняли Калининград, решил подстраховаться и докупить бумаг до формального контрольного пакета. После того, как у него стало 50,08%, по латышским законам он, как мажоритарный акционер, должен был предложить миноритарным акционерам выкупить их акции. Что и было сделано на собрании акционеров 4 апреля этого года.

Кроме годового собрания акционеров, были и другие события, которые способствовали подогреву алкогольной ситуации этой зимой-весной. Так гордеевско-логиновский ФКП потерпел целый ряд поражений в судах. 1 апреля было прекращено арбитражное производство по делу, в рамках которого ФКП пытался получить монополию на использование слова "Столичная".

Дело в том, что оказалось недостаточным отнять это слово у "S.P.I." - надо еще не дать его пользовать сотням других производителей без лицензии ФКП. Однако еще в 1996 году московский завод "Кристалл" добился дискламации словесного обозначения водки" Столичная" и лишил "Союзплодоимпорт" монополии. Тогда и появились так называемые "Stolichnaya" и "Moskovskaya" с "чёрной этикеткой": монопольные права "Союзплодоимпорта" распространялись только на "Stolichnaya" с традиционной этикеткой, изображавшей гостиницу "Москва", если же этикетка оформлялась иначе, то - пожалуйста! Осознав свою ошибку через семь лет, ФКП обратилось за помощью к 1-му заму генпрокурора, который принес протест в Высший арбитражный суд на решение 1996 года. Не понятно, почему Гордеев с Логиновым не стали искать выходов на кого-нибудь из зампредов Вениамина Яковлева (председателя Высшего арбитражного суда). Хотя по закону Генпрокуратура тоже имеет право приносить в его ведомство протесты, судьи "вышки" традиционно не любят вмешательства в свою епархию и с удовольствием отказывают прокурорским. Так и получилось. "S.P.I. подала ходатайство о прекращении производства по делу и суд его удовлетворил. Теперь любой кооператив "Три ступеньки" может ставить слово "Stolichnaya" на свою водку - лишь бы этикетка выглядела по-новому.

Были решения и в пользу ФКП. Так, 18 марта Арбитражный суд Москвы очередной раз отказал ЗАО "Союзплодимпорт" в его иске к "Роспатенту" о признании незаконной перерегистрации 17 водочных товарных знаков на ФКП.

Коснулись суды и второго бренда - "Moskovskaya". 29 октября прошлого года суд Гамбурга рассмотрел возражения фирмы "Симекс" (дистрибьютер "S.P.I. ) на иск полузабытой даже в России фирмы "Довгань Гмбх", требовавшей запретить продажу в Германии водки "Moskovskaya" производства "Latvijas balzams" - как на самом деле "нерусской" водки.

Суд принял компромиссное решение: теперь Шефлер не может ставить на этикетке надпись: "Imported from Russia", должен указывать, что водка "бутилирована в Риге", зато по-прежнему можно крупно писать: "Произведено в России" и "Original Russian Vodka". ФКП, как государственное предприятие, денег на подачу таких исков в каждой стране не имеет, перспективы судов очень туманны (местные дистрибьютеры - ребята денежные), так что по единодушному мнению аналитиков в ближайшие годы "шефлеровке" на мировых рынках мало что угрожает.

Но что же все-таки дает право Юрию Шефлеру называть свою латышскую водку русской? Юрис Гульбис (Juris Gulbis), гендиректор "Latvijas balzams", утверждает, что водку он производит только из российского спирта. Вот здесь-то и начинается самое интересное. Во-первых, производственному объединению "Тула-спирт", лучшему в отрасли, еще в прошлом году не дали экспортных квот и запретили продавать Шефлеру свою продукцию. "Бальзамка" купила что-то в Осетии, но во-первых, мало, а во-вторых, представляете, что там за спирт?

Своих поставщиков Гульбис не называет: стоит на смерть и честно смотрит в глаза. Однако косвенно о значительных трудностях Шефлера со спиртом говорит тот факт, что "S.P.I." фактически инспирировал масштабный передел рынка спирта-ректификата в Латвии.

О планах "Latvijas balzams" построить в Латвии свой спиртовой завод, о том, как контролируемая "московофилами" рижская дума не хочет выделять под него землю, о целой череде "спиртовых убийств", след от которых тянется куда-то в недра "S.P.I." (или по другой версии - к "солнцевским", к - Михасю), наконец о разоблачителе "педофилгейта" и премьера Шкеле неистовом Янисе Адамсонсе - наш сайт расскажет в серии статей в ближайшие дни.

Классификация определений. Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24.07.2002 № 95-ФЗ различает два вида определений:
o выносимые в форме отдельного судебного акта;
o протокольные определения.
Критерием такого деления служит порядок оформления определений. Определение, принимаемое в форме отдельного судебного акта, арбитражный суд выносит в условиях, обеспечивающих тайну совещания судей, по правилам, установленным для принятия решения. Протокольное определение оформляется арбитражным судом без удаления из зала судебного заседания и заносится в протокол судебного заседания.
Определения могут быть также классифицированы по порядку обжалования.
Обжалование определений. В ст. 188 АПК РФ предусмотрены два основания, при наличии которых определение может быть обжаловано. Одно из них - когда в соответствии с Кодексом предусмотрено отдельное обжалование определения. Другое относится к тем последствиям, которые это определение вызывает, т. е. когда оно препятствует дальнейшему движению дела. Например, определения о возвращении искового заявления (ч. 2 ст. 129), о возвращении апелляционной жалобы (ч. 2 ст. 264), о возвращении кассационной жалобы (ч. 2 ст. 281), об оставлении искового заявления без рассмотрения (ст. 149), о прекращении производства по делу (ст. 150) и другие.
Перечисленные определения препятствуют дальнейшему движению дела. АПК РФ 2002 г. прямо предусматривает их обжалование отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу. Так, ч. 4 ст. 129 предусматривает обжалование определения о возвращении искового заявления, ч. 4 ст. 264 - определения о возвращении апелляционной жалобы, ч. 3 ст. 281 - определения о возвращении кассационной жалобы, ч. 3 ст. 149 - определения об оставлении искового заявления без рассмотрения, ч. 2 ст. 150 - определения о прекращении производства по делу и т. д.
Возражения по всем остальным определениям приводятся только в жалобе на судебный акт, которым заканчивается рассмотрение дела по существу. Жалобы в отношении полноты и правильности составления протокольных определений могут быть также представлены в трехдневный срок после подписания протокола, т. е. в срок, установленный для подачи замечаний на протокол, в который включено протокольное определение.
Однако давайте разберемся: подлежат ли обжалованию определения об оставлении искового заявления без движения отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу? Прежде чем ответить на этот вопрос, несколько слов о самом институте оставления искового заявления без движения.
С введением в действие АПК РФ в арбитражном процессе появился новый институт - оставление искового заявления без движения. Таким образом, в арбитражном процессе, как и в гражданском, допускается исправление нарушенной формы или содержания искового заявления, а также его неправильной оплаты (ст. 128 АПК РФ)1.
В определении об оставлении искового заявления без движения арбитражный суд указывает причины, послужившие основанием для оставления искового заявления без движения, и срок, в течение которого истец должен будет устранить данные причины. Надо отметить, что АПК РФ не содержит нормы, устанавливающей срок, в течение которого заявление или жалоба оставляются без движения. Разрешение указанного вопроса отнесено на усмотрение судьи. Ведь период времени для устранения допущенных нарушений должен быть реальным, т. е. учитывать время, требуемое для пробега почты, извещающей о вынесении определения об оставлении искового заявления или жалобы без движения, для прибытия заинтересованного лица в арбитражный суд и совершения необходимых действий.
Согласно разъяснениям, изложенным в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 09.12.2002 № 11 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации", время, в течение которого заявление или жалоба оставались без движения, не учитывается при определении срока совершения судом процессуальных действий, связанных с рассмотрением заявления, в том числе срока на совершение действий по подготовке дела к судебному разбирательству (ст. 135 АПК РФ), срока рассмотрения апелляционной и кассационной жалоб (ст. 267 и 285 АПК РФ соответственно).
Копия определения об оставлении искового заявления без движения направляется истцу не позднее следующего дня после его вынесения.
Если обстоятельства, послужившие основанием для оставления искового заявления без движения, будут устранены в срок, установленный в определении арбитражного суда, заявление будет считаться поданным в день его первоначального поступления в суд и принимается к производству арбитражного суда. В противном случае суд возвращает исковое заявление (п. 4 ч. 1 ст. 129 АПК РФ).
Обжалование определений об оставлении искового заявления или жалобы без движения в гражданском процессе. В ГПК РСФСР 1964 г. устанавливались такие же критерии обжалования определения отдельно от решения суда:
o в случаях, предусмотренных Кодексом;
o в случаях, когда определение суда преграждает возможность дальнейшего движения дела.
Возможность обжалования определений об оставлении искового заявления без движения (ст. 130 ГПК), кассационной жалобы или протеста без движения (ст. 288 ГПК) прямо не предусматривалась Кодексом.
Вместе с тем Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 03.04.87 № 3 "О строгом соблюдении процессуального законодательства при осуществлении правосудия по гражданским делам" были внесены изменения в другое Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 01.12.83 № 10. Указанные изменения касались вопроса обжалования определений об оставлении заявлений и жалоб без движения. Суть разъяснений сводилась к следующему. Определение об оставлении заявления без движения обжалованию и опротестованию в суд кассационной инстанции не подлежит, за исключением случаев, когда оно вынесено по мотиву неуплаты государственной пошлины.
Однако с принятием нового ГПК РФ от 14.11.2002 № 138-ФЗ данная проблема для гражданского процесса разрешилась. С момента введения Кодекса в действие, с 01.02.2003, на определение суда об оставлении искового заявления без движения может быть подана частная жалоба (ч. 3 ст. 136).
Обжалование определений об оставлении искового заявления или жалобы без движения в арбитражном процессе. Судебная практика, складывающаяся по применению АПК РФ, сформировала следующую позицию по данному вопросу. В ст. 128 Кодекса прямо не указывается на обжалование определений об оставлении искового заявления без движения, а само по себе названное определение не препятствует дальнейшему движению и, следовательно, не может быть обжаловано отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу.
Полагаю, что в дальнейшем практика может измениться. Статьями 128 и 280 АПК РФ обжалование определения об оставлении искового заявления или кассационной жалобы без движения не предусмотрено. Вместе с тем в ч. 1 ст. 263 Кодекса прямо закреплено обжалование определения об оставлении апелляционной жалобы без движения. Таким образом, существуют противоречия между ст. 263 и ст. 128 и 280 АПК РФ.
Вопрос об обжаловании определения об оставлении заявления или жалобы без движения должен одинаково решаться в гражданском и в арбитражном процессе. Ведь тот институт по содержанию одинаков для обоих процессов. И если в соответствии с положениями нового ГПК РФ на определение суда об оставлении искового заявления без движения может быть подана частная жалоба, то и в арбитражном процессе должна существовать возможность обжалования подобного определения.
Учитывая изложенное, полагаю, что толкование должно быть в пользу ст. 263 АПК РФ. Определения об оставлении без движения искового заявления (ст. 128), апелляционной жалобы (ст. 263), кассационной жалобы (ст. 280 АПК РФ) препятствуют дальнейшему развитию процесса и, следовательно, могут быть обжалованы отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу.
У данной позиции есть сторонники и в науке арбитражного процессуального права2.

В. С. АНОХИН, председатель Арбитражного суда Воронежской области, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор:
- Институт оставления искового заявления без движения - одна из новелл АПК РФ 2002 г.
В отличие от гражданского судопроизводства в арбитражном данный институт раньше не применялся. Не использовался он и при рассмотрении хозяйственных споров государственными арбитражами. Хотя справедливости ради следует заметить, что Правилами рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами 1934 г. предусматривалась возможность оставления искового заявления без движения. Но во всех послевоенных Правилах вплоть до реорганизации госарбитража и создания арбитражных судов такой институт отсутствовал.
Если проанализировать ст. 128 АПК РФ, то нетрудно убедиться, что основания для оставления искового заявления без движения представляют собой не что иное, как неправильное оформление искового заявления или отсутствие документов, приложение которых к иску обязательно. Нет необходимости приводить перечень требований к форме и содержанию искового заявления, жалобы и прилагаемых к ним документов, изложенных в ст. 125 и 126 АПК РФ. Достаточно указать, что без движения исковое заявление, жалоба оставляются в том случае, когда суд не может однозначно решить вопрос о возможности принятия их к производству и возбуждении дела с назначением даты рассмотрения.
Иск, жалоба оставляются без движения в тех случаях, когда по АПК РФ 1995 г. они возвращались без рассмотрения.
Новый процессуальный институт будет способствовать достижению большей экономии денежных средств и времени, поскольку арбитражный суд не будет возвращать заявителю весь пакет документов с исковым заявлением, а отправит ему лишь определение, где будут указаны ошибки в оформлении искового заявления, после устранения которых исковое заявление принимается к рассмотрению с даты его первоначального поступления.
Этим правовым институтом законодатель еще больше демократизировал процедуру обращения юридических лиц в арбитражный суд за защитой их нарушенных прав и законных интересов. Поэтому такое нововведение следует лишь приветствовать.
Однако применение данного института на практике привело к его неоднозначному пониманию. Заявители стали обращаться с апелляционными и даже кассационными жалобами на подобные определения. Действия заявителей объясняются тем, что они бывают не согласны с требованиями арбитражного суда о доработке искового заявления или о досыле конкретных документов. Например, заявитель не согласен с требованием разъединить необоснованно объединенные два и более требования, о доплате не полностью уплаченной госпошлины, о досыле доказательств направления или вручения копии искового заявления, жалобы ответчику и (или) третьим лицам и т. д.
Если разумно подходить к требованиям арбитражного суда, то их просто необходимо выполнить, чтобы в более короткий срок завершить разрешение спора по существу. В практике Арбитражного суда Воронежской области ежемесячно оставляется без движения 70-80 исковых заявлений, соответствующие определения практически не обжалуются. Можно попытаться "заставить" суд первой инстанции через апелляционную или кассационную инстанции принять "недоброкачественное" исковое заявление к производству и разрешению, что вполне допустимо в условиях независимости всех судебных инстанций и стремления каждой из них проявить свою судебную власть. Особенно это характерно для кассации, далекой от суда первой инстанции и порой не представляющей всех проблем нижестоящих судов.
Но, приняв к производству "некачественное" исковое заявление, арбитражный суд первой инстанции должен будет устранять недостатки самостоятельно, например, путем разделения одного дела на несколько по числу требований и участвующих сторон, уточнения требований, довзыскания госпошлины, обоснования требований и т. д. То есть вышестоящая инстанция арбитражного суда может заставить арбитражный суд поработать за истца, заявителя. Правомерен ли такой подход?
А подлежит ли обжалованию рассматриваемое определение? Если мы признаем, что определение об оставлении искового заявления препятствует дальнейшему движению дела, то оно подлежит обжалованию отдельно от конечного судебного акта по делу.
В толковании понятия "препятствует дальнейшему движению дела" не может быть однозначного подхода. Когда суд приостанавливает производство для определенных целей по уже рассматриваемому делу, тогда понятно, что дальше производство по делу не осуществляется, движения дела нет. Однако при оставлении искового заявления без движения происходит нечто иное. Дело еще не возбуждено, дела еще нет. Поэтому говорить о том, что суд своим определением об оставлении искового заявления без движения препятствует дальнейшему движению дела, - нет никаких оснований.
При таком понимании ч. 1 ст. 188 АПК РФ есть основания утверждать, что определение об оставлении искового заявления, жалобы без движения обжалованию не подлежит. Арбитражная практика в этом вопросе должна быть кардинально изменена.
В подтверждение сделанного вывода следует привести полностью ч. 2 ст. 188 АПК РФ: "В отношении определения, обжалование которого не предусмотрено настоящим Кодексом, а также в отношении протокольного определения могут быть заявлены возражения при обжаловании судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу".
При обжаловании решения по делу, т. е. судебного акта, которым заканчивается дело по существу, обжалование определения об оставлении искового заявления без движения окажется бессмысленным: ведь спор по существу рассмотрен. А вот возражения по нему могут возыметь определенную пользу в смысле организации работы арбитражного суда и юридических служб предприятий и организаций.
Точка зрения о невозможности обжалования определения об оставлении искового заявления или жалобы без движения отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, подтверждается и п. 15 Постановления Пленума ВАС РФ от 09.12.2002 № 11 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса РФ".
Анализ указанного пункта позволяет сделать вывод, что определение об оставлении искового заявления без движения обжалованию отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, не подлежит. Подобное обжалование нецелесообразно, напротив, оно лишь осложняет процесс разрешения спора по существу, затягивает время.
Практика Арбитражного суда Воронежской области показывает, что число таких жалоб незначительно. За все время действия рассматриваемого института обжаловано всего четыре требования из почти четырехсот. При этом, как правило, называются два основания для несогласия с судом: 1) слишком короткий срок, установленный для устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления искового заявления, жалобы без движения; 2) возражения по доказательствам о направлении или вручении копии искового заявления другой стороне и третьим лицам. Отмечу, что по первому основанию суд сам понял свою ошибку и устранил ее. По второму основанию помогло разъяснение, содержащееся в п. 15 упомянутого постановления Пленума.
Нестыковка ст. 125 и 126 АПК РФ в части доказательств подтверждения направления копии искового заявления уведомлением о вручении заказного письма (ст. 125) или иными документами, подтверждающими направление другим лицам, участвующим в деле, копий искового заявления и приложенных к нему документов (ст. 126), мягко говоря, вызывает недоумение. Почему арбитражный суд должен доказывать рассылку своих документов непременно уведомлением о вручении заказного письма, а стороны, другие участники арбитражного процесса - лишь квитанцией о направлении заказного письма с уведомлением (по разъяснению Пленума)?
Ведь представление уведомления о вручении копии искового заявления ответчику доказывает не только его уведомление, но и реальное существование, присутствие по указанному адресу. Отсутствие ответчика очень часто обнаруживается по делам, инициируемым налоговыми инспекциями, которые перекладывают свою обязанность по розыску налогоплательщика на арбитражный суд. Это не только несправедливо, но и незаконно. Дело суда - разрешать спор, а не разыскивать его участников.
Возвращаясь к обсуждаемой теме, отмечу, что жалоб на определения об оставлении искового заявления, жалобы без движения поступает настолько мало, что практически они не создают трудностей. Проблема, поднятая круглым столом, скорее теоретическая, но решить ее необходимо ради чистоты арбитражного процесса. И сделать это можно с помощью разъяснения Пленума ВАС РФ.

Г. Д. ПАУЛЬ, государственный советник юстиции 3-го класса:
- Существует мнение, что при разрешении судом вопроса о принятии заявления к производству дела еще нет, так как оно возбуждается определением о принятии заявления (ч. 3 ст. 127 АПК РФ). Именно поэтому возможность самостоятельного обжалования определения об оставлении искового заявления без движения нельзя обосновать ссылкой на ч. 1 ст. 188 АПК РФ.
Между тем дела нет лишь формально. В реальности есть обращение в суд, направленное на реализацию конституционного права на судебную защиту и соответственно обязывающее государственный орган - суд в установленном законом порядке на это обращение реагировать. Поэтому едва ли правильно считать, что поскольку дела как такового нет, сам вопрос об обжаловании определения об оставлении заявления без движения не может возникнуть.
Иной вопрос - препятствует ли такое определение дальнейшему движению дела как комплекса предусмотренных процессуальным законодательством мероприятий, направленных на судебное рассмотрение заявления?
На первый взгляд, как будто нет. Оставляя заявление без движения, арбитражный суд как бы откладывает его принятие, предлагая заявителю совершить определенные действия по устранению формальных недостатков обращения (ч. 1 - 3 ст. 128 АПК РФ). Даже если недостатки не будут устранены и арбитражный суд возвратит заявление (ч. 4 ст. 128), это не лишит заявителя возможности обратиться в суд вновь (ч. 6 ст. 129 АПК РФ).
Сомнения в отрицательном ответе на поставленный вопрос возникают при ознакомлении со ст. 263 АПК РФ, которой урегулировано оставление без движения апелляционной жалобы. Здесь также есть возможность устранения недостатков жалобы (ч. 4) и повторного обращения после возвращения апелляционной жалобы (ч. 5 ст. 264 АПК РФ). Вместе с тем определение об оставлении апелляционной жалобы без движения подлежит обжалованию (ч. 1 ст. 263). Комментарий к АПК РФ объясняет это тем, что данное определение "преграждает дальнейшее развитие процесса"3.
Трудно объяснить подобную непоследовательность, если исходить из того, что при аналогичной ситуации в разных инстанциях предлагается различное правовое регулирование. То же, кстати, можно сказать и о кассационной инстанции, где формально не предусмотрено обжалование постановления об оставлении кассационной жалобы без движения (ст. 280 АПК РФ).
В таком подходе нет внутренней логики, поэтому необходимо выявить истинную волю законодателя и уяснить - подлежит или нет обжалованию определение об оставлении заявления без движения.
Верным представляется положительный ответ: определение об оставлении искового заявления, жалобы без движения подлежит обжалованию. Например, лицо, обратившееся в арбитражный суд, освобождено от уплаты госпошлины (ст. 5 Закона РФ "О государственной пошлине"), а судья проигнорировал данное обстоятельство, либо у него вызвал сомнение документ, подтверждающий право на получение льготы по уплате государственной пошлины. В результате судья выносит определение об оставлении заявления без движения. Доказать право на льготу возможно только при обжаловании определения о возвращении заявления, тогда как право на обращение в суд было нарушено определением об оставлении заявления без движения, поскольку и само право, и его надлежащее оформление наличествовали уже в момент подачи заявления. Таким образом, вынесенное определение препятствовало движению дела. На практике могут возникать и другие ситуации.

П. В. ШОШИН, и. о. заместителя председателя Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа:
- В соответствии со ст. 128 АПК РФ поданное заявление (жалоба) может быть оставлено арбитражным судом без движения в случае, если оно подано с нарушением требований, установленных ст. 125 и 126 Кодекса, о чем выносится соответствующее определение. Это новый институт в арбитражном процессе. Вместе с тем ст. 128 не упоминает о возможности обжалования определения об оставлении заявления (жалобы) без движения.
Однако действующий Кодекс, в отличие от АПК РФ 1995 г., расширил круг определений, которые могут быть обжалованы, включив в него и определения, препятствующие дальнейшему движению дела, а также определения, возможность обжалования которых прямо не предусмотрена в настоящем Кодексе.
Вопрос о возможности обжалования определения об оставлении заявления или жалобы без движения отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, обсуждался на Научно-консультативном совете в декабре 2002 г. в ФАС Восточно-Сибирского округа.
На наш взгляд, такое определение не может быть обжаловано отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, поскольку оно не препятствует дальнейшему движению дела. Принимая определение об оставлении заявления (жалобы) без движения, арбитражный суд тем самым обеспечивает нормальный ход арбитражного процесса на стадии принятия заявления (жалобы) к производству.
В данном случае сторона вправе исправить ошибки, допущенные при подаче заявления (жалобы), после их устранения исковое заявление принимается к производству и рассматривается по существу. Если же заявитель не воспользуется этим правом, суд на основании п. 4 ч. 1 ст. 129 АПК РФ может возвратить исковое заявление.

М. З. ШВАРЦ, ассистент кафедры гражданского процесса юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета:
- Процессуальный институт оставления искового заявления без движения пришел в арбитражный процесс из процесса гражданского и не рассматривался как действие суда, препятствующее движению дела, поскольку не преграждал движение дела, напротив, предполагал совершение процессуальных действий, состоящих в устранении недостатков поданного искового заявления и уплате государственной пошлины. Именно поэтому согласно ГПК РСФСР 1964 г. определение об оставлении искового заявления без движения обжалованию не подлежало, за исключением его вынесения по мотиву неуплаты госпошлины.
Следует признать, что оставление заявления без движения по мотиву неуплаты госпошлины препятствует движению процесса, так как может быть связано с отказом суда снизить размер пошлины, предоставить рассрочку или отсрочку ее уплаты, с непризнанием права истца на льготу, и при отсутствии у истца средств на уплату пошлины в конечном итоге преграждает ему доступ к правосудию. Исходя из вышесказанного и на основании ст. 112 АПК РФ, предусматривающей возможность обжалования определения по вопросам судебных расходов, делаем вывод, что определение об оставлении заявления без движения по указанному основанию может быть обжаловано. В остальных случаях обжалование определения не допускается.
Именно таким представлялся ответ на поставленный вопрос до принятия ГПК РФ 2002 г., ст. 136 которого допустила обжалование указанного определения во всех случаях. Тем самым законодатель признал определения об оставлении заявления без движения преграждающими движение по делу. Казалось бы, изложенный подход можно распространить и на арбитражный процесс, ведь природа этих определений и значение стадии возбуждения дела одинаковы в обоих процессах. Если названное определение преграждает движение дела в гражданском судопроизводстве, то нет оснований для иного решения этого вопроса в процессе арбитражном. В целом такая постановка вопроса правомерна.
Однако прямая аналогия с новым ГПК РФ была бы не совсем верной. Дело в том, что в арбитражном процессе неисполнение в установленный срок указаний суда, содержащихся в определении об оставлении искового заявления без движения, влечет вынесение определения о возвращении заявления, которое, в свою очередь, может быть обжаловано по прямому указанию закона (п. 4 ч. 1 и ч. 4 ст. 129 АПК РФ). В гражданском процессе заявление в этом случае считается неподанным и возвращается заявителю без вынесения специального определения, которое могло бы быть обжаловано (на практике такой возврат оформляется сопроводительным письмом суда).
На первый взгляд в изложенных правилах арбитражного процессуального закона и сокрыт ответ на поставленный вопрос: определение об оставлении заявления без движения обжалованию не подлежит, кроме случаев его вынесения по мотиву неуплаты пошлины, так как в остальных случаях обжалованию подлежит определение о возвращении искового заявления. В конечном итоге гарантия осуществления права истца на обращение в суд в виде проверки вышестоящим судом оснований к отказу в возбуждении процесса в АПК РФ присутствует в виде возможности обжалования определения о возвращении искового заявления.
Однако анализ оснований к оставлению искового заявления без движения по ГПК РФ и АПК РФ не позволяет удовлетвориться подобным ответом. Если в гражданском процессе иск остается без движения только в двух случаях (неуплата пошлины и несоблюдение требований к форме и содержанию искового заявления, неприложение необходимых документов), то в арбитражном процессе таким основанием является и несоблюдение досудебного или претензионного порядка урегулирования спора. Оставляя иск без движения, арбитражный суд назначает срок для устранения указанного недостатка.
Каким он должен быть? С учетом сроков ответа на претензию или жалобу (30 дней по п. 2 ст. 452 ГК РФ, 30 дней по ст. 409 ТК РФ и пр.) и времени на пробег корреспонденции от суда к истцу, от истца к ответчику и обратно и затем от истца опять в суд срок устранения данного недостатка должен составить около 60 дней. И только затем истец получит определение о возвращении иска, которое он сможет обжаловать.
А при несогласии истца с подобным требованием суда, если он полагает, что досудебный порядок не установлен или он его выполнил вопреки мнению суда об этом, возможность обжалования отказа в возбуждении дела более чем через два месяца является реальным препятствием на пути получения судебной защиты. Если оно не будет своевременно устранено, то может сделать бессмысленным получение судебной защиты (ответчик скрылся, распродал активы, распорядился спорным имуществом и т. д., ведь два месяца - очень большой срок). Очевидно, должно быть разрешено обжалование такого определения.
Как видим, по меньшей мере два основания для обжалования определения об оставлении искового заявления без движения (неуплата пошлины и несоблюдение досудебного порядка) таковы, что требуют разрешить обжалование данного определения. А с учетом воли законодателя, выраженной в ГПК РФ 2002 г., разрешившего обжаловать подобные определения, и исходя из назначения самого права на обжалование определений суда - гарантировать получение судебной защиты, поставить преграждающие движение процесса действия суда под контроль вышестоящей инстанции и тем самым исключить злоупотребления со стороны суда и обеспечить доступность правосудия - полагаю, что определение об оставлении искового заявления без движения при существующем перечне оснований для его вынесения преграждает дальнейшее движение по делу и подлежит обжалованию в арбитражном процессе.

А. К. БОЛЬШОВА, председатель Арбитражного суда г. Москвы:
- Предложенная журналом тема дискуссии вызывает некоторое недоумение. Если исковое заявление или жалоба оставлены без движения, не может быть судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу и, следовательно, не возникает вопрос о совместном обжаловании двух актов. Более правильной была бы постановка вопроса о возможности обжалования определения об оставлении искового заявления или жалобы без движения.
Полагаю, что вопросы об оставлении искового заявления без движения и об оставлении без движения апелляционной и кассационной жалоб должны решаться по-разному.
Частью 1 ст. 188 АПК РФ предусмотрена возможность обжалования определения отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, не только в случаях, когда обжалование этого определения прямо предусмотрено АПК РФ, но и когда определение препятствует дальнейшему движению дела.
На стадии решения вопроса о принятии искового заявления к производству, когда суд оставляет исковое заявление без движения, дела еще нет. Производство по делу возбуждается определением о принятии искового заявления (ч. 3 ст. 127 АПК РФ). Исходя из сказанного, поскольку дела в суде еще нет (производство по нему не возбуждено), оставление искового заявления без движения не может препятствовать дальнейшему движению дела и потому не подлежит обжалованию.
В отношении апелляционной жалобы вопрос решен в самом АПК РФ: согласно ч. 1 ст. 263 определение об оставлении апелляционной жалобы без движения может быть обжаловано. При такой формулировке закона вопрос о том, может ли оно быть обжаловано отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, не возникает.
Статьей 280 АПК РФ, регулирующей порядок оставления кассационной жалобы без движения, обжалование определения об оставлении жалобы без движения не предусмотрено. Полагаю, что в данном случае обжалование определения как препятствующего дальнейшему движению дела возможно отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу.
Обжалование указанного определения одновременно с судебным актом, которым заканчивается рассмотрение кассационной жалобы по существу, беспредметно, поскольку к этому времени, коль жалоба по существу рассмотрена, основания для оставления жалобы без движения отпали.

В. М. ШЕРСТЮК, член Научно-консультативного совета при Высшем Арбитражном Суде РФ, доктор юридических наук, профессор:
- Определение арбитражного суда об оставлении искового заявления без движения является определением, которое не только по форме, но и по содержанию относится к группе определений, препятствующих дальнейшему движению дела. Такие определения подлежат обжалованию в соответствии с ч. 1 ст. 188 АПК РФ. В подтверждение этого вывода можно сослаться и на ст. 136 ГПК РФ.
От редакции: Как видно из материалов дискуссии, мнения по рассматриваемому вопросу разделились. Некоторые участники обсуждения сочли его скорее теоретическим и даже вызывающим недоумение. Однако нельзя не согласиться с председателем Арбитражного суда Воронежской области В. С. Анохиным, что данный вопрос "необходимо решить ради чистоты арбитражного процесса".
1 Следует отметить, что аналогичные нормы внесены в главу 34 (ст. 263 "Оставление апелляционной жалобы без движения") и в главу 35 (ст. 280 "Оставление кассационной жалобы без движения").
2 См. Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации /Под ред. Г. А. Жилина. М., 2003. С. 446, 675.
3 Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Ф. Яковлева, М. К. Юкова. М.: Городец, 2003. С. 688.

Международный аэропорт "Шереметьево" (МАШ) с подачи Минимущества решил приватизировать свой земельный участок. Заодно компания подумывает о выкупе участка под строительство "Шереметьево-3", находящегося в аренде у "Аэрофлота". Аналитики сомневаются, хватит ли у него на это денег. К тому же аэропорт рискует быть втянутым в разбирательства о том, кому принадлежат эти спорные земли.

В минувший четверг совет директоров МАШ решил приватизировать землю, на которой расположены объекты недвижимого имущества аэропорта. В пресс-службе уточнили, что речь идет о выкупе участка площадью 277 га, на котором находятся терминалы, административные корпуса аэропорта и др. Этот участок является собственностью Московской области. При этом взлетно-посадочные полосы, радиолокационные станции и подобные объекты федеральной собственности, не подлежащие приватизации, выкупаться не будут. Предполагаемую сумму выкупа и источники финансирования сделки совет директоров планирует обсудить в следующем квартале.

Как пояснил "Ведомостям" член совета директоров МАШ, советник министра имущественных отношений Александр Бородин, вопрос о приватизации земли инициировало Минимущество. Назвать предполагаемую стоимость земельного участка аэропорта, подлежащего приватизации, Бородин затруднился. В качестве источника финансирования, по его словам, рассматривается "исключительно прибыль предприятия".

Вице-президент Российского общества оценщиков Игорь Артеменков полагает, что стоимость земельного участка площадью 277 га в этом районе, согласно нормативным документам, может составить около $10 млн. А его рыночная цена, по мнению аналитика ОФГ Алексея Кривошапко, равна $23 млн. Размер аренды такого участка в Химкинском районе, по оценкам Кривошапко, может быть $4 - 5 млн в год.

Если МАШ удастся приватизировать землю, на которой он расположен, компания может втянуться в конфликт между московским и областным правительствами, которые судятся за этот участок. Кассация в Московском арбитражном суде по иску Москомзема оставила в силе право аренды участка для МАШ за Подмосковьем. Но столичная мэрия не собирается прощаться с землей аэропорта. По словам пресс-секретаря мэра Москвы Сергея Цоя, в любом случае столичное правительство будет претендовать на землю под МАШ.

По мнению директора юридической фирмы Corpus Juris Дениса Балакина, если правительство Москвы решит продолжить земельный спор в суде, то шансов на победу у него будет больше, чем у Подмосковья. "Если правительство Москвы подаст от своего имени новый иск, то при новом Земельном кодексе и вступившем недавно в силу законе о разграничении собственности на землю земля аэропорта скорее достанется Москве, нежели Подмосковью", - считает юрист.

В Администрации Московской области получить комментарий в пятницу не удалось. В администрации Химкинского района, в котором расположен аэропорт, комментировать решение МАШ отказались.

Вместе с выкупом земли аэропорта МАШ подумывает и о приобретении участка под строительство нового терминала. По словам осведомленного чиновника в Минимуществе, МАШ рассматривает возможность выкупа у администрации Московской области земельного участка в 50 га, отведенного под строительство "Шереметьево-3". В частности, по данным источника, аэропорт может потратить на выкуп участка около 1 - 1,2 млрд руб. В пресс-службе МАШ сообщили, что на заседании директоров в четверг этот вопрос не поднимался.

Но по поводу этого участка МАШ, вероятно, придется договариваться с "Аэрофлотом". В начале мая после двухлетних судебных разбирательств "Аэрофлота" с администрацией Химкинского района за право аренды земли под "Шереметьево-3" стороны помирились во внесудебном порядке. Теперь авиакомпания вправе арендовать участок в 50 га до 2048 г.

С лета 2000 г. руководство "Аэрофлота" и администрация МАШ не могут договориться, кто из них будет управлять новым терминалом "Шереметьево-3". Пока проект авиакомпании, который оценивается в $300 - 350 млн, не сдвинулся с мертвой точки.

По словам аналитика ОФГ Елены Сахновой, приватизировав свои земли, МАШ застрахует себя от возможных конфликтов, похожих на спор "Аэрофлота" с областными властями. А вот выкуп МАШ земли под строительство третьего терминала, по мнению аналитика, не столь удачное решение, учитывая низкую прибыль предприятия. По данным "Интерфакса", в 2002 г. МАШ получил чистую прибыль 688,6 млн руб. , что оказалось ниже на 15,3% от запланированной.

Замгендиректора авиакомпании Лев Кошляков от официальных комментариев по поводу планов МАШ в пятницу воздержался.

Не журналисты выдумали эту цифру. Это – данные Института социально-экономических проблем народонаселения РАН*. Вот вам и возможное объяснение скандалов с незаконными поставками вооружений, и ответ на вопрос: как попадает к чеченским боевикам то оружие, которое еще не поступило даже в элитные части спецназа?
Откуда что взялось, ведь мы привыкли, что предприятия «оборонки» – суперсекретные «почтовые ящики», на территорию которых и кошку без документов не пустят, где особистов больше, чем уборщиц, и даже последние – за границу невыездные? Все из-за двусмысленности и деликатности положения, в котором оказался наш военно-промышленный комплекс, тот самый ВПК, которым некогда гордилась вся страна и на который некогда уходила чуть ли не половина бюджета. Гордость осталась, денег только нет. И государство, бедное, никак не может понять: с чем распрощаться, а что оставить на содержании; куда пристроить гигантских размеров отрасль. Отдать ее в частные руки – страшно (а вдруг – шпионы), продолжать нести на своих плечах – нет никаких сил.
Пока государство думает (правда, не слишком утруждая себя этим занятием), «оборонке» приходится выживать, ведь ВПК – это не только заводы, но и миллионы занятых на них рабочих, инженеров, управленцев. И еще – фантастические разработки, до которых государству нет дела, а вот частному бизнесу (и не только российскому) – есть. Частники, конечно, рады проглотить оборонные предприятия. Кого-то (тех, кто поумнее) привлекают эти самые разработки, а кого-то (большую часть) – обширные площади, здания, оборудование. И банкротить военные заводы, чтобы затем их перепрофилировать в фабрики по изготовлению какой-нибудь дряни, стало сейчас модно.
Госчиновники в этой ситуации ведут себя, как собаки на сене, хотя иногда и используют предприятия ВПК как мышеловку для доверчивых бизнесменов. Но такое, с позволения сказать, хозяйствование может привести только к одному – к окончательному развалу отрасли. Слишком уж мутно сейчас вокруг ВПК. Вот лишь один пример, одна мутная история в качестве иллюстрации.

Богомолова нашли в собственной квартире с разбитой головой. Привыкший к таким видам милицейский дознаватель посмотрел — и про себя отметил, что если это и несчастный случай, то не сильно распространенный.
А еще дознаватель подумал: вот нашли в квартире одинокий труп — скажем, дворника — и сразу начинаются суета, экспертизы: как человек лежит и мог ли он сам так повредиться…
Богомолов дворником не был. Он был директором режимного московского института. Институт — часть «оборонки», детище военно-промышленного комплекса, почти совершенно нищее. Однако скандалы, предшествовавшие гибели Богомолова, там были именно из-за денег. И вот что еще удивило: никакой суеты на предприятии после обнаружения мертвого руководителя не намечалось.
Дознаватель смекнул, что к чему, и тоже не стал суетиться — обошелся без сложных экспертиз. А тело вскоре кремировали.
Пожалуй, никто бы не вспомнил об этой тихой смерти, если бы не документы, подписанные, в частности, Богомоловым. Всего три листочка, но речь в них идет о 15 млн долларов. Столько сейчас стоит будущее Центрального научно-исследовательского института «Дельфин» с его уникальными гироскопами для атомных подводных лодок и прочими секретами.
Не из-за этих ли трех листов глава режимного института вдруг насмерть разбился в собственной квартире?

Нарисованные деньги
Три документа, которые попали к нам в редакцию: соглашение о намерениях, письмо, адресованное директору «Дельфина» Богомолову, и некое вексельное поручительство.
«ГЦНИИ «Дельфин» может потерять существенную часть своих активов и стать банкротом... — сказано в бумагах. — АКБ «Русский банк имущественной опеки» намерен способствовать предотвращению банкротства ГЦНИИ «Дельфин» <...> Получив права требования кредитора <...> в сумме 15 000 000 долларов США, АКБ «Русский банк имущественной опеки» будет голосовать против введения процедуры внешнего управления по отношению к ГЦНИИ «Дельфин»...».
Объясняю ту радость, с которой должны были получить этот документ в «Дельфине»: институту предлагают огромный кредит, обещают избавить от банкротства. Добрые намерения удостоверили подписи директора института Богомолова и председателя правления «Русского банка имущественной опеки» (РБИО) Воскресенского. И все это в дефолтном 1998 году, когда в закромах и доллара не осталось. Одним словом — благодеяние. На первый взгляд. В тех же документах оговорено:
«Реальной задолженности не возникает, так как денежные средства по кредитному договору на 15—20 млн долларов США фактически выдаваться не будут».
В чем подвох? В том, что НИИ деньги дают, но как бы и не дают — нет физически этих пятнадцати миллионов? Но даже если многомиллионный долларовый кредит существует только на бумаге, то он все равно связывает получателя по рукам и ногам не хуже настоящих денег. От кредитора вовек не избавиться — попробуй доказать, что ни цента не брал.
Зачем пожилой и опытный директор Богомолов пошел на такую опасную сделку с банком? Может быть, любой ценой (даже фиктивного кредита) хотел спасти институт от надвигающегося банкротства? А может, договорился с банком о чем-то своем и держал документы как гарантию от неожиданностей со стороны партнеров?
Теперь мы этого никогда не узнаем. Но стремительное развитие событий вокруг «Дельфина» для нас не тайна.

Спасательная операция
Пообещав спасти «Дельфин», банк (РБИО) принялся действовать довольно любопытным образом. В другом банке (Дорис-банк) он как будто открыл счет института на 15 млн долларов. Конвертировал деньги в рубли. И попросил купить на эти средства векселя никому не известной фирмы (ЗАО «Александр и Алексей»).
Грех отказываться от такой малости — взамен ведь спасение. И нищий «Дельфин» с благословения директора Богомолова накупил этих векселей со сроком погашения в 2010 году. А чего скряжничать, раз все понарошку? Ведь если верить бумагам, деньги все равно в институт не поступят и отдавать их не надо.
К слову, все участники этой спасательной операции (РБИО, Дорис-банк и фирма «Александр и Алексей») друг другу — как родные. Вместе участвуют в проектах, есть у них общие учредители.
Мышеловка с кредитным сыром захлопнулась 1 декабря 1998 года, когда банк (РБИО) потребовал от института признать его кредитором и вернуть долг.
А тут сюрприз: внешний управляющий, который к тому моменту уже наблюдал за «Дельфином», к немалому изумлению банкиров отправил их восвояси. Какие могут быть кредитные договоры, с ним не согласованные?
Получилось, что все участники мероприятия и подписанты странных бумаг с размаха сели в свободное пространство между стульями. Банкирам отказали, а директор Богомолов фактически не смог обеспечить того, что гарантировал.
Оставалось только судиться. Недовольные лица двинулись в московский арбитраж. И началось перетягивание «Дельфина», вполне государственного унитарного предприятия и, напомним, уникального оборонного НИИ.
Вообще удивительно, как режимный институт дошел до такого состояния. Ведь над ним возвышалось Российское агентство по судостроению (в его ведение входит институт). Но, видимо, госчиновники тянули в первую очередь на себя. Банкиры, разумеется, заботились о своем бизнесе. Просто некому было добиваться справедливости и отстаивать государственные интересы. В истории с институтом суды, а затем и правоохранительные органы это лучшим образом доказали.

Судебно-следственный «дельфинарий»
Казалось бы, раз от кредита был только дым, а банк требует его вернуть — уместно разрешить этот спор в духе Ходжи Насреддина. Наслаждался запахом мясного блюда — позволь тому, кто требует за это денег, послушать, как они звенят.
Но московский суд — не восточный базар. Он переменчив, как погода, и противоречив, как молодая барышня. То ясно признает кредитный договор недействительным (это случилось в октябре 1999-го). То грозно велит институту вернуть 15 млн долларов (это случилось в сентябре 2001-го и продолжается до сих пор). Семь пятниц на неделе, и в каждую — откровение.
В феврале прошлого года по факту мошенничества, то есть карусели с векселями и фиктивным кредитом, возникло уголовное дело. И тогда закрутилась другая карусель.
В апреле директора Богомолова вызывали в следственное управление при УВД Западного округа Москвы. И там он заявил, что векселя покупал по предложению зампреда «Русского банка имущественной опеки» (РБИО) Киркина, в его кабинете все и подписывал.
Бросились допрашивать Киркина — и выяснили, что вексельную схему предложил председатель совета директоров РБИО и Дорис-банка Мартыненко. Однако не прошло и двух недель, как следствие пришло к внезапному выводу, что состава преступления нет, — дело положили на полку.
В июне прошлого года зампрокурора Западного округа Москвы отменил постановление о приостановлении дела. А Главное следственное управление при московском ГУВД решило его проверить. Прочитало, удивилось и в январе нынешнего года послало его обратно в УВД Западного округа с указаниями провести конкретные следственные действия.
А в ответ — тишина. Местный следователь решил не церемониться и опять дело закрыл на свой страх и риск. Материалы тут же забрала московская прокуратура. И там они схоронились.
К тому времени директора Богомолова уже нашли в квартире мертвым. По удивительному совпадению несчастный случай с ним произошел как раз после реанимации приостановленного уголовного разбирательства... Вот, собственно, и все.

Смотришь на это и невольно думаешь, что суды и кутерьма с появлением и исчезновением уголовного дела — это естественное продолжение спора частных лиц. Государство никак его не регламентирует, не делает понятными правила игры, хотя, казалось бы, должно быть первым в этом заинтересовано.
Сейчас НИИ «Дельфин» по-прежнему банкротят, судьба его дальнейших исследований в общем-то никого не волнует.
Происходит это потому, что неразбериха выгодна всем. За счет ВПК кормятся госчиновные и частные проходимцы. И еще неизвестно, кто из них больше ворует у государства. В этом заплыве они гребут с равной скоростью.

Ученые опросили более ста директоров оборонных предприятий, которые представляют все отрасли и сектора ВПК, все федеральные округа России. Исследования показали, что обещанное увеличение государственного заказа в 1,5—2 раза явно недостаточно для того, чтобы спасти «оборонку» от умирания.
Когда Владимир Путин в начале своего президентства посулил ей такой госзаказ, только 35% предприятий ВПК имели необходимые ресурсы, чтобы оправдать его чаяния. У 62% не хватало оборотных средств, у 25% не было нужных кадров, у 13% отсутствовали поставщики сырья, оборудования и комплектующих...
Многочисленные организационные перестройки были простой видимостью. В российском оборонном комплексе 1520 предприятий, и государство было должно им более 35 млрд рублей (больше 400 долларов каждому работнику).
В 2000 году часть долга перед «оборонкой» погасили (по данным Минобороны — около 40%). Но при этом на первое июня госзаказ профинансировали всего на 6,5 процента от запланированного.
В ближайших номерах мы опубликуем данные исследования «Оборонные предприятия России...» 1995-2002 гг. и попытаемся объяснить, почему наш ВПК, несмотря на все усилия госчиновников, еще не превратился в райский сад.

P. S. Мы разослали нотариально заверенные копии документов во все инстанции: милицию, прокуратуру, суд. Надеемся, он не будет скорым. Направили запрос и в институт «Дельфин». Ответа нет до сих пор.
Из «Русского банка имущественной опеки» пришло письмо с просьбой не публиковать материал. Банк считает документы, которые оказались в редакции, поддельными.
На наш взгляд, подобные утверждения ситуацию не проясняют. От этого конфликт вокруг «Дельфина» не становится менее острым. Нам бы тоже хотелось разобраться в этой истории. Именно поэтому мы направляем эти бумаги на экспертизу и будем следить за развитием событий.

Роман ШЛЕЙНОВ

* Исследование «Оборонные предприятия России…». 1995 – 2002 гг. Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН (Витебский В. Я., Коленникова О. А., Косалс Л. Я., Кузнецов М.И., Рывкина Р.В., Симагин Ю. А., Увицкая Ю. С.) совместно с Лигой содействия оборонным предприятиям России.

2.06.2003