В отличие от уголовного судопроизводства с его громкими процессами над серийными маньками и высокопоставленными коррупционерами, арбитражные суды - мероприятие скучное и малоинтересное. Но если в обычном суде решается судьба одного человека, то в арбитраже в течение одного заседания могут кардинально изменить судьбу целой отрасли в промышленности. Насколько беспристрастны арбитражные судьи? Насколько они "взяткоустойчивы"? Бывший арбитражный судья, давший анонимное интервью журналу "Деньги", считает, что на "самом деле судей-взяточников в нашей стране не так уж и много - не более 2-5%".

«Сам я, разумеется, взяток никогда не брал, ... но вот "работаю" посредником при их передаче. Когда решение принимается единолично, судья может довольствоваться $10—15 тыс. за решение и от $5 тыс. за определение об обеспечении иска. В кассационной инстанции, например, окружного арбитража решение может стоить $35 — 40 тыс., бывает и дороже», - рассказывает наш собеседник, некогда тесно сотрудничавший с председателем Высшего арбитражного суда Вениамином Яковлевым.
Законный бизнес
С недавних пор к коррупции среди российских судей принято относиться как к вещи очевидной. Чтобы узнать, как именно деньги и власть влияют на судебные решения, ведущий рубрики Dura lex Максим Черниговский встретился с отставным судьей, который на условиях анонимности согласился ответить на его вопросы.
— Если судить по публикациям в печати, страна сотрясается от скандалов в связи с неправосудными решениями. Насколько все-таки распространена коррупция в судейском корпусе?
— На самом деле судей-взяточников в нашей среде не так уж много — не более 2 — 5%, по моим оценкам. Другое дело, что их деятельность больше заметна по сравнению с работой честных судей. Ведь решения и приговоры, вынесенные благодаря взяткам, наиболее скандальны, у них гораздо больший общественный резонанс. Вот вы, газетчики, за них и хватаетесь.
— Но все-таки коррупция есть?
— Смотря что считать коррупцией. Если руководствоваться законом, то в большинстве своем судьи, опытные юристы, очень редко совершают действия, образующие состав уголовного преступления (получение взятки и т. п.). Однако за деньги в определенных случаях вы добьетесь нужного решения.
— Каким же образом?
— Как правило, судьи — люди семейные. Это означает, что жена, или муж, или другие родственники работают в какой-нибудь юридической консультации, причем не обязательно адвокатами. Заключив договор с такой конторой, вы как бы оплачиваете их услуги. Сам судья формально ничего за решение не получает, гонорар достается его родственнику. Это самая простая схема.
— И сколько стоят подобного рода «услуги»?
— В зависимости от цены вопроса. Скажем, решается вопрос о судьбе имущества, оцениваемого в сотни тысяч долларов. Решение в пользу одной из сторон может стоить от 10 до 20% от цены иска. Чем выше судебная инстанция, тем больше ставка. Когда решение принимается единолично, судья может довольствоваться $10—15 тыс. за решение и от $5 тыс. за определение об обеспечении иска. В кассационной инстанции, например, окружного арбитража решение может стоить $35 — 40 тыс., бывает и дороже.
— Откуда такие точные цифры?
— Понимаешь, я, будучи арбитражным судьей, сам в эти игры не играл, но сейчас, после отставки, должен ведь как-то на жизнь зарабатывать. Вот и приходится выступать посредником между клиентами и своими коллегами бывшими, благо меня знают в судейской среде, знают, что не подставлю и не сдам.
— Как еще «договариваются» с судьями?
— С родственниками — это основной способ. Другие возможности повлиять на судью, строго говоря, и подкупом не назовешь. По закону судья может заниматься, помимо основной, только преподавательской или научной деятельностью. Преподает он, например, в Московской государственной юридической академии, а его коллегой по кафедре является какой-нибудь юрист. Вольно или невольно они общаются. Естественно, если они вдруг потом окажутся в одном зале суда, судья с большим вниманием прислушается к аргументам коллеги по кафедре, чем к его оппоненту.
Или, например, решил судья книжку издать. Естественно, обращается в издательство, специализирующееся на юридической литературе. Издал, гонорар получил. Как ты думаешь, если потом его издатель позвонит и походатайствует за какого-нибудь клиента, чье дело в этом суде рассматривается, судье легко ему отказать будет?
— Такой «союз писателей» получается — как у Чубайса с Кохом?
— Что-то вроде того, хотя, конечно, масштаб не такой.
— Все-таки мне как-то не хочется верить в коррупцию. Вот, например, возьмем Московский арбитражный суд. Дела распределяются компьютером. Канцелярия запечатанные письма, адресованные судье, не принимает. Судьи со сторонами вне процесса не общаются...
— Да, кто будет рассматривать твое дело, заранее не известно. Но, как только приходит определение суда о принятии искового заявления, можно начинать работу. Через «своих» в московском арбитраже выясняется, берет судья или нет, сколько, нет ли к нему иных подходов. Например, судья Ф. из административного состава пришел из прокуратуры. Пытаемся найти его друзей — вплоть до однокурсников по Всесоюзному юридическому заочному институту...
Или есть специализированные составы — например, по рассмотрению дел о банкротстве. Любое дело о банкротстве попадает в один из двух банкротных составов. Поэтому с ними работать гораздо проще, потому что известно, к кому из судей есть подходы...
— Какие, к примеру, московские суды, по вашему мнению, наиболее коррумпированы?
— Достаточно почитать газеты. Где наиболее громкие скандалы по поводу определений по обеспечению иска? То один, то другой суд выносят определения, запрещающие проведение собраний акционеров, собраний кредиторов, заседаний совета директоров и т. п. Насколько мне известно, такие определения стоят от $5 тыс. до $10 тыс. Если кто хочет обойтись меньшей суммой, можно получить исполнительный лист из одной из республик Закавказья.
— Не очень благостная картина получается.
— Ну, зато, когда деньги предлагают обе стороны, есть шанс добиться правосудного решения.
— Хорошая шутка! И что, деньги — единственное, что влияет на судей?
— Как я уже сказал, коррумпированных судей не так уж и много. Гораздо чаще судьи вынуждены выполнять указания власти.
— Какие указания власти? Ведь суды у нас независимые!
— Ну вот, теперь ты сам изволишь шутить. Да, суды у нас независимые — от граждан. Но от исполнительной власти — на уровне субъектов федерации и центра — они, конечно, зависимы. Возьмем, например, Москву, От московских властей зависит, получит ли судья вовремя квартиру, сможет ли отправить детей в хороший детский сад. Да и немаловажно, где у судьи будет квартира — в Южном Бутове или в более или менее обжитом районе. Впрочем, вопрос это непростой. Многое зависит от личных качеств председателя суда. Если председатель обладает хорошими пробивными качествами, судей в обиду не дает, то повлиять на суд очень сложно. А если идет на поводу у исполнительной власти, именно он и является главным проводником ее влияния.
— А помните скандал в связи с определениями саратовского судьи Николаева, который сначала запретил проведение собрания акционеров НТВ, а спустя несколько часов отменил свой запрет?
— Я материалов дела не изучал, поэтому говорить, правомерно ли определение судьи об обеспечении иска или нет, есть ли признаки его ангажированности, не могу. Могу только сказать, что чисто по-человечески его вполне понимаю. Судьи тоже люди, тоже телевизор смотрят. Если ему НТВ стало жалко и он им помочь решил, ничего удивительного в этом нет. А вот второе определение, явно вынесенное с нарушением процессуального закона — когда надо было вызвать стороны, заслушать их мнение и только потом выносить определение,— явно свидетельствует, что на него надавили. Причем так надавили, что никому мало не покажется.
— Неужели искоренить коррупцию в судейской среде невозможно?
— Коррупция есть везде, в том числе и в хваленой американской системе правосудия. По моему собственному опыту, судьи могу сказать, что значительно снизить масштаб злоупотреблений можно, если российское законодательство будет менее противоречивым. Напрямую даже самый беспринципный судья-взяточник против закона не пойдет: побоится. А вот когда законодательство дает неоднозначную трактовку, тогда и можно выбрать, какой нормативный акт применить, чтобы вынести решение в пользу заинтересованной стороны. Чем более ясно дана правовая норма, тем труднее вынести неправосудное решение.
Потом, говорят, судьям зарплату собираются повышать. Это правильно, конечно. Если бы не мизерная зарплата, на которую семью прокормить невозможно, я бы, быть может, и не поторопился в отставку.

Деньги
Максим Черниговский
04.02.2003