У закона о банкротстве две основные задачи - усиление стимулов к реструктуризации и поощрение инвестиций через защиту кредиторов. Принятые 6 марта в первом чтении поправки к закону не направлены на решение этих задач. Возможно, они действуют в противоположном направлении. Само по себе внесение изменений в действующий закон не сможет привести к существенному улучшению института банкротства. Для его успешной работы более важен успех судебной реформы, обеспечивающей независимость судов.

Закон о банкротстве - наиболее широко обсуждаемый экономический документ в нашей стране. Общеизвестно, что этот закон - "худший закон России". Менее известно, что с точки зрения современной экономической теории этот закон - один из лучших в мире. Его авторы пытались учесть как минимум следующие факторы: наличие огромного количества неплатежеспособных предприятий; необходимость защиты кредиторов как средство привлечения инвестиций; невозможность ликвидации социально значимых предприятий. Для российского закона характерна большая роль (независимого, как предполагалось) арбитражного суда в ходе всей процедуры банкротства. На практике зависимость судей от региональных властей оказалась основной причиной неэффективности закона.

С момента введения закона в действие в 1998 г. до сентября 2001 г. процедуры банкротства осуществлялись в отношении примерно 27 000 предприятий. С января по май 2001 г. было начато свыше 6400 дел о банкротстве, а по сентябрь - уже около 11 800. При этом средних и крупных предприятий из них не более 7000. В первом полугодии 2001 г. из процедуры банкротства вышли всего 369 предприятий, их них 197 - через мировое соглашение, а 27 - восстановив платежеспособность. Эти результаты не впечатляют: слишком мало реструктуризаций потенциально прибыльных предприятий и слишком мало ликвидаций неэффективных. В то же время закон о банкротстве часто называют удобным инструментом для нечестного захвата собственности.

В новой редакции закона есть и технические изменения, исправляющие отдельные недостатки прежнего документа, и структурные, существенно меняющие процедуру банкротства. Основной смысл последних - усиление роли государства и конкретно Федеральной службы по финансовому оздоровлению. По этому закону в ближайшие годы федеральные государственные органы будут полностью управлять всеми процедурами банкротства.

Государство получает право голосовать наравне с конкурсными кредиторами, и у него будет полный контроль над решениями совета кредиторов. Ведь налоги часто составляют большую часть задолженности. Кроме стандартной проблемы государство менее эффективно в вопросах бизнеса, чем частные предприниматели, и появляется новая: профессиональных и эффективных чиновников слишком мало, а теперь от их профессионализма будет зависеть гораздо больше, чем раньше. Кроме того, цели и задачи государства могут очень сильно отличаться от целей экономической эффективности. Поддержание занятости и повышение производительности труда на конкретном предприятии - это задачи, в краткосрочной перспективе требующие прямо противоположных действий.

Исследования ЦЭФИР по базам данных, покрывающим 80% промышленного выпуска России, показывают: значительная часть неэффективных банкротств связана с вмешательством региональных властей. Как правило, на предприятиях наиболее эффективных отраслей внешнее управление вводилось в регионах, где сильны позиции губернатора. После введения внешнего управления на этих предприятиях не наблюдалось признаков реструктуризации или хотя бы сокращения числа работников.

В новой редакции закона предлагается процедура "финансового оздоровления" - возможность реструктуризации должника под руководством его менеджеров (в духе главы 11 американского закона о банкротстве) , в то время как третьи лица представляют суду обеспечение выполнения должником графика погашения задолженности. Введение этой процедуры только усугубляет имеющиеся проблемы с внешним управлением, цель которого зачастую - сохранение статус-кво на предприятии вместо реструктуризации.

Государство получает право участвовать в мировом соглашении. Это делает возможной ситуацию, когда одному предприятию будет позволено заплатить меньше налогов и других обязательных платежей, чем другому. Данное положение не только кардинально нарушает базовые принципы взаимоотношений государства и бизнеса, но и открывает большие (даже по сравнению с имеющимися) возможности для коррупции.

В новой редакции ФСФО получает дополнительные полномочия по предупреждению банкротства. Это значительно усиливает возможности государства по вмешательству в хозяйственную деятельность крупных предприятий. Кроме доступа к информации ФСФО приобретает статус своего рода государственного рейтингового агентства. А предлагаемые особые процедуры банкротства для оборонных предприятий и естественных монополий открывают новый простор для махинаций.

Если многие структурные поправки в закон основаны на неправильной или неясной экономической логике, то технические поправки действительно закрывают ряд лазеек. Арбитражному управляющему запрещается изменять реестр кредиторов без решения суда. Ранее неоднократно было, что управляющие существенно изменяли реестр кредиторов для изменения соотношения голосов на собраниях кредиторов.

В других случаях кредиторам удавалось с помощью юридических ухищрений не дать должнику расплатиться и закрыть дело. В новой редакции у должника есть возможность выплатить долг и до, и после начала процедуры банкротства. Значительно расширено понятие фиктивного банкротства - в теории это снижает вероятность "покупки менеджера" вместо покупки предприятия. На практике же доказательство, например, умышленности признания необоснованных требований наверняка окажется невозможным.

Решения, принимаемые региональными арбитражными судами, зачастую обусловлены влиянием губернаторов, заинтересованных в удержании доходов в своих регионах и сохранении высокого уровня занятости. Они выступают противниками ликвидации крупных и политически значимых предприятий. Руководители крупных неплатежеспособных предприятий тоже не всегда заинтересованы в реструктуризации, требующей значительных усилий и дополнительного человеческого капитала. Поэтому перед угрозой банкротства происходит объединение интересов таких руководителей и губернаторов. Неплатежеспособность вследствие отсутствия реструктуризации не приводит к потере контроля над предприятием.

Положительные изменения возможны только при увеличении независимости судов от региональных властей. Например, если бы слушания по делам о банкротстве крупных должников проводились не в тех регионах, где они расположены, или в Москве.

Арбитражные суды перегружены делами о банкротстве. Более 40% (или даже более 60% ) дел о банкротстве - это банкротства отсутствующих должников (часто фирм-однодневок, создававшихся для уклонения от уплаты налогов). Но работа с отсутствующими должниками требует совершенно особых навыков от арбитражных управляющих, судей и исполнительных органов (установление факта и выяснение причин отсутствия). Поэтому целесообразно выделить такие банкротства в отдельную процедуру, значительно снизив нагрузку на арбитражные суды.

Автор - профессор Российской экономической школы, ведущий экономист ЦЭФИР